следом.
– Садись, – сказал он. И она села. – Держись! – и она ухватилась за ручку. – За меня держись! – Света послушно обхватила Андрея сзади.
Объехав кучи строительного мусора, кирпичи, корыто для раствора, передним колесом Андрей оттолкнул половинку ворот и выбрался на дорогу. Он не поехал в сторону города – свернул в глубь поселка, надеясь лесными тропинками, проселочными дорожками выехать на шоссе.
– Кажется, что-то горит, – сказал водитель.
– Вижу, – ответил Пафнутьев.
– И хорошо горит…
– Похоже на то.
Когда они подъехали к зеленым воротам, на улице уже собралась толпа. Это были пожилые люди, обитавшие на дачах. Стояли молча, смотрели на огонь с интересом, но большого волнения на лицах Пафнутьев не увидел. Наверно, весь интерес они в своей жизни уже израсходовали. Только пьяненький мужичонка в великоватых резиновых сапогах метался между старухами и что-то причитал.
– Там люди! – вопил он пронзительно и тонко. – Там остались люди! Я слышал, как они кричали!
– Пить тебе, Петя, надо меньше, – сдержанно произнесла сухая старуха с костылем. – Уж неделю у них ни души не видать. Электричество, наверно, замкнуло, – сказала она.
– Да, скорее всего, – согласился Пафнутьев. – Чья это дача?
– Голдобовская, – ответила старуха. – А добра, сколько же там добра…
Дом полыхал, языки пламени вырывались из окон, густой дым валил с чердака и оттуда уже выныривали тонкие языки пламени. Даже здесь, на улице, чувствовался страшный жар, который шел от дома. Дерево должно было вспыхивать только от этого жара, без прямого огня. Пьяный в резиновых сапогах, видя, что ему не верят, видимо, сам засомневавшись, молчал и лишь иногда не то всхлипывал, не то вскрикивал.
– Ворота изнутри закрыты! – вдруг взвизгнул он. – Кто-то их изнутри закрыл!
– Эти ворота всегда изнутри закрыты, – рассудительно ответила старуха. – Илья закрывал изнутри, а сам выходил через соседний участок.
– Пожарникам позвонили? – спросил Пафнутьев, обращаясь сразу ко всем.
– Позвонить-то позвонили, – горестно простонал мужик, – да вот только через десять минут здесь и тушить нечего будет… – Ой! – вскрикнул он в ответ на мощный взрыв, раздавшийся в глубине дома. Из окон полыхнуло жаром, дымом, огнем.
– Газовый баллон взорвался, – рассудительно сказала старуха. – А еще у них там внизу гараж, канистры с бензином… Сейчас начнет рвать.
Пафнутьев прошел на соседний участок, внимательно глядя себе под ноги. На строительном растворе у железного корыта четко отпечатались протекторы мотоцикла. Присев, он долго всматривался в переплетения узоров, медленно перемещаясь вдоль следа, наконец, увидел то, что ожидал – повреждение в виде треугольничка. Да и рисунок протектора был ему знаком. Пафнутьев подошел к забору и долго смотрел на пожар. Потом, преодолевая жар, перелез на голдобовский участок и тут же заметил, как прямо от его ног в сухой от зноя траве к дому идет выжженная полоска. Он осмотрел заросли кустов и увидел канистру. Перевернул ее вниз горлом – на землю потекла струйка бензина. Видно, человек, забросивший ее в кусты, очень торопился и не стал дожидаться, пока выльется бензин до последней капли.
– Суду все ясно, – пробормотал Пафнутьев, отбрасывая канистру в сторону. – Кто-нибудь видел здесь посторонних? – спросил он, выйдя на дорогу.
– Да вроде никого не было… а что? – старуха с костылем подозрительно посмотрела на Пафнутьева.
– Что и требовалось доказать, – пробормотал тот себе под нос.
В это время крыша дома с треском рухнула, провалившись вниз. Из окон первого этажа вырвались тучи искр. Опять тонко вскрикнул мужичонка, закрыв от ужаса глаза, удовлетворенно кивнула суровая старуха, пробежал шепоток по сжавшейся толпе.
– Поехали, – сказал Пафнутьев, усаживаясь рядом с водителем. – Опоздали маленько… Больно шустер парнишка оказался.
– Тот мужик утверждает, что там люди были? – спросил водитель.
– Пьяный, – неопределенно ответил Пафнутьев.
– Допросить бы их…
– Ты же слышал – никто ничего не видел.
– Немало, видно, было всего в этой дачке! – водитель покрутил головой.
– Бог дал, Бог взял, – философски заметил Пафнутьев.
Всю дорогу Света молчала. И Андрей был даже благодарен ей за это молчание, хотя оно уже начинало тревожить его. Он долго петлял по лесным тропинкам, ехал через какое-то бесконечно широкое поле, потом по деревянному мостику они перебрались через речку и через полчаса были далеко от дачного поселка, в котором полыхал невиданный пожар. Андрей следил лишь за тем, чтобы город оставался справа, он как бы объезжал его по кругу, надеясь, что рано или поздно выедет на шоссе.
– Ты как, еще держишься? – спросил он у Светы.
– Держусь, – ответила она. И он не услышал в ее голосе ни усталости, ни раздражения, ни радости. Ее спросили, она ответила. И все. – Ладно, – подумал Андрей. – Главное добраться до нашей берлоги. А там уже легче, там будет видно.
На шоссе они выбрались во второй половине дня. По километровым столбам Андрей понял, где находится – оказывается, лесными дорожками он проехал гораздо больше, чем рассчитывал, и теперь ему пришлось возвращаться. Несколько раз он прибегал к испытанному приему – прятался за рефрижераторами, грузовиками, постепенно обгоняя их так, чтобы мимо постов милиции проскочить незамеченным. Как-то пришлось попросту удирать, когда его засекли, дали знак остановиться, а он в ответ лишь прибавил газ. Гаишник рванулся к мотоциклу, бросился вслед, но Андрей лишь усмехнулся.
– Держись, – бросил он Свете. А через двадцать километров свернул на знакомую тропинку и, выключив мотор, съехал в ложбину. По инерции он проехал еще метров двести по самой деревне, бесшумно вкатился к себе во двор, но не остановился, пока не свернул за угол дома. Здесь уж его наверняка никто не увидит.
– Приехали, – он помог сойти Свете, снял и бросил в траву шлем.
– Надо же… Деревня… – Света потерянно стояла у мотоцикла, словно не зная, как ей поступить.
– Ты в порядке? – спросил он настороженно.
– Почти… Устала… Если бы ты знал, Андрей, если бы ты знал, какие это звери…
– Потом. Как они тебя выманили?
– Сказали, что ты раненый в машине… Выглянула в окно – там действительно машина и человек с забинтованной головой… И я вышла.
– Понятно. Пошли, – Андрей открыл сарай с сеном, бросил сверху одеяло, подушку. – Ложись. Или вначале на речку сходим?
– Нет, не сейчас… Нет сил. Устала… – и Света, подойдя к копне сена, рухнула на одеяло. – Ты не уходи, ладно? Вдруг они вернутся…
Андрей внимательно посмотрел на Свету – она говорила серьезно.
– Они не смогут вернуться.
– Но все-таки не уходи… Ложись рядом, а то я боюсь, что ты уйдешь.
Света говорила странно спокойным голосом, и Андрей никак не мог понять ее состояние. И решил, что лучше не торопиться с расспросами. Все это можно отложить на завтра, на послезавтра, а если удастся, то и вовсе не вспоминать. Он чувствовал на груди легкую тяжесть ее руки, слышал всхлипывающее дыхание и только сейчас начинал приходить в себя, постепенно осознавая все происшедшее. И чем больше подробностей вспоминал, тем более убеждался в том, что все правильно и никак иначе он поступить не мог. Любое другое решение было бы слабым.
– Пепел, – прошептал он. – А сейчас там пепел… Хотя черепушки, может, и найдут…
