– Решил ориентацию поменять? – спросил Эберхарт.
– Да ладно тебе, хватит уже, – сказала Мама. – Сара, забирай его отсюда, нам работать надо.
Подземные толчки не прекращались. Они слились в монотонную вибрацию, которая проникала в мой мозг, вступала в резонанс с чем-то внутренним и, странное дело, это было потрясающе, непередаваемо приятно. Я стоял, опершись на плечо Сары, мое тело тряслось в такт Мимиру, я наблюдал, как лампы под потолком медленно гаснут, и почему-то мне казалось, что все в порядке и ничего особенного не происходит. Вскоре свет погас окончательно.
Я проснулся от адской головной боли. Голова буквально раскалывалась, во рту пересохло, собственное тело казалось очень горячим и каким-то неживым и, в довершении всего, сильно болели гениталии. Я открыл глаза, повернул голову и она взорвалась изнутри. Я вздрогнул и сдавленно застонал.
– Выпей, – раздался над ухом смутно знакомый женский голос.
Я медленно и осторожно повернул голову еще дальше и обнаружил в поле зрения стакан с какой-то прозрачной жидкостью, а также тонкую и слегка морщинистую женскую руку, держащую этот стакан.
– Что это? – спросил я.
– Универсальный антидот, – ответила женщина. – Минут через пятнадцать станет лучше.
Еще пятнадцать минут этого кошмара… проще удавиться…
Наверное, на моем лице отразилось все, что я испытывал, потому что женщина сказала:
– Ты не рожи корчи, а пей давай. Прыжок пережил, значит, и это переживешь.
Прыжок? В памяти вдруг всплыли все события сегодняшнего (или уже вчерашнего?) дня. Прыжок, приземление, станция на Мимире, Рик, Мама, Йоши… а что потом было?
– Пей, – повторила женщина в очередной раз.
Я выпил. По вкусу и консистенции жидкость ничем не отличалась от воды. Может, это и есть вода? Ну хоть жажду утолю…
Когда я запрокинул голову, допивая последние капли, в поле зрения появилась голова женщины и я сразу вспомнил, как ее зовут. Сара Лермонтова, первая заместительница начальницы базы по прозвищу Мама.
– Узнал? – спросила Сара и почему-то ласково улыбнулась.
Я осторожно опустил голову на подушку и закрыл глаза.
– Узнал, – подтвердил я. – Тебя зовут Сара Лермонтова. Как к тебе положено обращаться – госпожа Лермонтова?
– Можно просто Сара, – сказала Сара и я почувствовал по ее интонации, что она улыбается. – Полежи пока спокойно, а когда придешь в себя, тогда и поговорим.
Через несколько минут я понял, что могу шевелить головой, не испытывая особых мучений. А еще через минуту я отважился повернуться на бок и приподняться, опершись на локоть. Пульсирующий сгусток боли внутри черепа на это движение не отреагировал. Да и вообще он заметно ослаб.
– Очухался, – констатировала Сара. – Как дела?
– Да вроде ничего, – ответил я. – Голова проходит постепенно. Сколько сейчас времени?
– Половина одиннадцатого.
– Утра или вечера?
– Утра.
Я попытался сесть и со второй попытки мне это удалось.
– Куда торопишься? – спросила Сара.
Мне показалось, что в ее интонации прозвучало что-то издевательское.
– У меня смена началась полчаса назад, – пояснил я. – Нехорошо опаздывать, особенно в первый раз.
– Твоя смена не началась, – заявила Сара. – И вряд ли начнется в ближайшем будущем. А если бы началась, ты бы не опоздал, опоздать на смену очень трудно, будильник автоматически включается центральным компьютером, захочешь проспать – все равно не проспишь.
– Почему смена не начнется? – не понял я. – Это из-за того, что случилось вчера?
Сара кивнула. Я ожидал объяснений, но их не последовало. Сара смотрела на меня, как биолог- естествоиспытатель на подопытную лягушку, и ждала следующего вопроса.
– А что случилось вчера? – спросил я.
– Много чего случилось, – ответила Сара. – Во-первых, то ли в террикон над шахтой угодил метеорит, то ли у роботов на стоянке повзрывались энергоблоки. А может, и то, и другое вместе. В результате все антенны разрушены, лифты забиты ледяными пробками, связи с внешним миром нет никакой, даже с причалом связи нет.
– Канат порвался? – спросил я.
– Нет, – помотала головой Сара, – канат цел. Энергия от Одина идет, все цепи работают, они просто не управляются. Сибалк Прайд продолжает заправляться, завтра вечером отвалит к Земле. Если нам повезет, он передаст сообщение, что наблюдал вспышку на поверхности, что со станцией оборвалась связь и что ему не передали заказ на новую посылку.
– А если не повезет?
