Я рванулся к блоку управления телевизором, ткнулся в меню ввода кода доступа и с ужасом помню, что я не помню главный код. Что-то про огонь было… огненное колесо, что ли? Нет, не колесо. Огненный вихрь… огненный ветер… огненная стена… Да, точно, огненная стена!
Меню раскрылось, на экране появился список помещений базы. Примерно половина элементов была окрашена в красный цвет. Похоже, что пострадали в основном помещения нижних уровней. Будто там взорвалось что-то… Однако надо все-таки выключить сирену… как же она выключается-то… Ага, понятно. Слава богу.
А теперь надо связаться с дежурным по жилью. Где он у нас… Блин! Девятый уровень весь в красной зоне. Что же случилось-то…
Уцелевшие камеры ничего особенного не показывали, все было как обычно. Никаких обезумевших толп в коридорах станции, никаких пожаров, разрушений, трупов… Наверху только стены немного покосились, а внизу все уровни ниже шестого перестали существовать. Или просто связь с ними оборвалась?
Так, а это еще что за толпа в коридоре? Иоганн, Дэвид, Маша, что они тут делают? И где это они?
Я не сразу сообразил, что они стоят рядом с моей дверью и ждут, когда она откроется. А когда до меня это дошло, я с трудом доковылял до двери, открыл ее и только потом понял, что это можно было сделать, не вставая с кровати.
Дэвид и Маша сразу оттеснили меня в сторону, Маша принялась щупать пульс, Дэвид – рассматривать зрачки. Иоганн бросился к открытой консоли управления базой и стал деловито щелкать пультом и вводить какие-то команды. Я попытался запротестовать, но из горла вырвался только слабый стон.
– Отходняк в самом разгаре, – констатировал Дэвид. – Потащили?
– Потащили, – согласилась Маша. – Иоганн, у тебя все в порядке? Он все коды ввел?
– Вроде да, – ответил Иоганн. – Если чего-то не будет хватать, я вас вызову. А вы тащите его быстрее, а то еще окочурится.
Дэвид обхватил меня за талию, оторвал мои ноги от пола, ухватил мое тело под мышку, как иногда берут маленьких детей, и потащил к выходу из комнаты. Перенапряженные мышцы моего живота отозвались резкой пронзительной болью, я вскрикнул и потерял сознание.
Мне снилось, что я вижу сон. Лежу на кровати, сплю и вижу сон. Редкостно бредовое состояние.
Я открыл глаза и увидел, что лампы на потолке горят вполнакала, тусклым и красноватым аварийным светом. Где это я нахожусь?
– Очухался, – услышал я смутно знакомый женский голос.
Повернул голову и увидел Машу Грибоедову.
– Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно, – сказала она.
– Что случилось? – спросил я.
Мой голос был тихим, но вполне отчетливым. Мышцы живота тупо ныли, но такой адской боли, как в прошлый раз, я не чувствовал. Наверное, и вправду очухался. По крайней мере, я помню все, что со мной было до тех пор, пока я не потерял сознание от боли на руках Дэвида.
– Много чего случилось, – сказала Маша. – Взорвался главный энергоблок станции и разрушил почти всю аппаратуру жизнеобеспечения. Резервный энергоблок в порядке, подключение к канату – тоже, энергии на станции достаточно, но нет аппаратуры, которая могла бы пустить ее в дело. Регенерация воздуха остановлена, имеющегося воздуха хватит на пять суток, но мы до этого времени не доживем.
– Почему?
– Потому что замерзнем. Тебе еще не холодно?
Только теперь я обратил внимание, что Маша закутана в толстый шерстяной плед наподобие мексиканского пончо. Я опустил взгляд вниз и увидел, что и сам накрыт таким же пледом.
– Сейчас здесь плюс десять, а в холодильнике минус двадцать пять, – продолжала Маша. – И температура продолжает падать. К полуночи температура внутри станции упадет до нуля, а к утру замерзнет система водоснабжения. К завтрашнему вечеру на станции не останется ни одного живого человека.
– Можно раздать скафандры…
Маша недовольно скривилась и махнула рукой.
– Нельзя, – сказала она. – Основной склад уничтожен взрывом, остались только те, что хранились у шлюза. Изначально их было десять штук, один утащил Генгар, второй испортил ты.
– Как это испортил? – удивился я.
– Не знаю, – сказала Маша. – Иоганн говорил, ты его какой-то веревкой обмотал, никто распутать не может. Итого восемь скафандров. Иоганн, Генрих, Дэвид, Юити, Саша, я, ты и еще одна вакансия.
– А Либерато?
– Либи погиб. Вспомни, когда он повел Мэри на казнь, она была еще под феназином?
– Вроде да. Хотя…
Я напряг память и попытался вспомнить, как вела себя Мэри в последние минуты допроса. Вроде бы ничего особо не изменилось, она по-прежнему была кротка и покорна, отвечала на все вопросы, хотя… Она обругала Либерато, а потом прямо приказала ему казнить ее, не откладывая дело в долгий ящик. Интересно, под феназином такое бывает?
Я задал этот вопрос Маше, она в ответ вздохнула.
– Так мы и думали, – сказала она. – Наркотик перестал действовать, а вы с Либи ничего не заметили. Либи – потому что дурак был, царствие ему небесное, а ты сам был под наркотиком. А Мэри – та еще сука. Как камикадзе, блин, ни себе, ни людям. Лучше бы она тебя убила, честное слово.
