Эти бессмертные

ничуть не умаляет их заслуг.

— Возлюбленные вассалы мои! — провозгласил Хортон, и ответом ему стал громогласный галдеж со всех сторон — вассалы приветствовали и одобряли повелителя мира.

Вынужденная пауза затягивалась. Крики не стихали, кто-то снова начал метать файрболы. Герцоги пугливо озирались, они, конечно, знали, что новый император пользуется большой популярностью, но такого они не ожидали. Да и сам Хортон не ожидал.

— Братья и сестры! — крикнул Хортон.

Новая волна радостных воплей. Сейчас он может говорить все, что угодно, никто ничего не услышит, им все равно, что он говорит, они наслаждаются самим фактом, что вот так просто стоят и смотрят на величайшего воителя вселенной. Да, на величайшего, с тех пор как погиб лорд Павел.

— Тихо! — рявкнул Хортон.

Крики не смолкают. Хортон бросил взгляд через плечо, через мгновение рядом с ним стоял непонятно откуда взявшийся ординарец Лоох.

— Пройдись вдоль строя, — повелел император. — Скажи каждому командиру, чтобы утихомирили своих подчиненных. Я очень ценю знаки признательности, но надо и меру знать.

Лоох отправился вдоль строя, а Хортон сел в кресло. Может, оно и лучше, что официальную речь не удалось произнести, эта речь Хортону не нравилась, слишком много в ней напыщенных и неискренних слов. Понятно, что по-другому торжественные речи не говорятся, но все равно произносить ее было бы неприятно.

Высокие воители заняли свои места за столом. На их лицах отражалось явное облегчение — стоять согнувшись под палящим солнцем не очень комфортно.

Приветственные крики постепенно стихали. Кажется, уже можно говорить.

— Первое, что я хочу сказать, вступив в новое звание, — начал Хортон, — я хочу сказать о том, кто изменил путь судьбы не только для себя лично и не только для меня, но и для всего мира. Я говорю о лорде Павле, о потрясателе вселенной, о великом демоне, которого мне посчастливилось призвать. Я призываю почтить память величайшего воителя, отдавшего жизнь во имя любви и добра. Память о лорде Павле всегда будет жить в наших сердцах. Восславим величайшего воителя вселенной и пожелаем ему лучшего перерождения!

Толпа отозвалась неразборчивым гомоном, уже не ликующим, а умеренно печальным. Интересно, кстати, какого перерождения достоин лорд Павел? Трудно представить себе, что одиннадцать дней назад где-то зачат младенец, которому суждено стать таким же великим, как лорд Павел, и даже более. Надо будет потом распорядиться проверить всех детей, подходящих по возрасту. Впрочем, сам лорд Павел в перерождение не верил, а во что он верил, Хортон так толком и не успел выяснить, не до того было.

— Волею лорда Павла я принял высший титул обитаемой вселенной, — провозгласил Хортон. — Лорд Павел лично заявил, что передает верховную власть мне, и этому есть свидетель. Граф Топ, я прошу тебя засвидетельствовать слова лорда Павла.

Граф Топ поднялся и серьезно произнес:

— Свидетельствую, что лорд Хортон говорит правду, только правду и ничего, кроме правды. Я лично видел и слышал, как лорд Павел уполномочил лорда Хортона верховной властью. Он так и сказал, дословно: «Мой преемник — Хортон, приказываю подчиняться ему так же, как мне».

Произнеся эти слова, граф Топ сел на место. Хортон немного опасался, что Топ засвидетельствует не только эти слова, но и те, что лорд Павел произнес чуть раньше и чуть позже, но Топу хватило ума не осквернять уши воителей излишними подробностями. Каждый воитель знает, что в горячке боя с языка срывается много лишнего. И особенно обидно, когда это лишнее — истинная правда.

Ну что ж, осталось совсем немного — подтвердить титулы девяти герцогов, назначить Гмохиура десятым герцогом, провозгласить Муралийский замок новой столицей империи, и можно будет начинать кушать. А Флетчер пусть раздает коноплю, ради такого дня можно отступить от обычных правил и употребить наркотик не тихо и незаметно, а открыто, на глазах у всех. Лорд Павел, помнится, говорил, что совместное употребление наркотиков сближает.

9

— Ты заинтриговал меня, — сказал он. — Это последнее заклинание, ты его сам изобрел?

Демон озадаченно озирался по сторонам. Он, кажется, реально поверил, что сейчас умрет, и никак не может понять, что смерть отступила.

— Где мы? — спросил демон.

— Какая разница? — ответил он вопросом на вопрос. — Ты заинтриговал меня, и я вытащил тебя из зоны поражения. Ты удивляешь меня уже третий раз подряд. Ты сам изобрел это заклинание?

— Сам, — кивнул демон. — И еще много чего изобрету, если мы с тобой не поубиваем друг друга. Я уже пытался объяснить тебе, в моем мире известно много тайн бытия. Надо только сообразить, как приложить к ним магию, и можно такое наворотить… Растения невероятной урожайности, неведомые звери с заданными свойствами, чтобы радовать глаз и тренировать боевые искусства, да и обычные искусства тоже можно развивать. Я очень ценен для вашего мира, я как прививка для дерева. Знаешь, что это такое?

Он пожал плечами.

— Никогда не интересовался этими холопскими штучками, — сказал он. — Это неважно, можешь не продолжать убеждать меня, ты уже убедил. Ты — великий маг, первый за незнамо сколько тысячелетий, ты ценен для меня и для всего мира. Я больше не собираюсь тебя убивать. Я и не собирался, собственно, зря ты мою гору разворотил, как мне теперь с создателем общаться?

— С каким создателем? — удивился демон. — Мне казалось, что в вашем мире опиум для народа как-то мимо прошел.

Он поморщился.

— Постарайся говорить просто и понятно, — сказал он. — Мне не доставляет удовольствия разбираться в твоих непереводимых выражениях. Но смысл этого выражения я понял. Ты удивлен, что наш мир имеет реального создателя, я правильно понял?

Демон кивнул.

— Что ж, теперь тебе это ведомо, — сказал он. — На горе Губерт я мог обращаться к создателю напрямую, теперь это невозможно. Лет сто-двести придется жить так, самому по себе. В чем-то это даже забавно.

— Не вижу ничего забавного, — заявил демон. — Что это за гадкая пустыня? Где ты вообще такое противное место нашел? Мне казалось, в вашем мире все благоустроено.

— Ты прав, — кивнул он. — В нашем мире все благоустроено. Мы находимся за пределами обитаемой вселенной. Я не хочу появляться в ее пределах, пока не разберусь с тобой.

— Но здесь нечего есть и пить! — воскликнул демон. — У меня уже голова болит от жары!

— И это говорит потрясатель вселенной! — хихикнул он. — Начни с себя, научись обходиться без животного начала, поднимись на следующую ступень бытия. Если ты всерьез решил занять мое место, без этих навыков тебе не обойтись.

— Мне казалось, что боги живут в большем комфорте, — заметил демон. — Дворец какой-нибудь, гурии…

— Обойдешься, — отрезал он. — Или лучше давай так: обучишь меня тому заклинанию, которым взорвал гору, — сделаю тебе источник с водой.

— А за второе заклинание дашь пожрать? — ехидно спросил демон. — Нет уж, на такое я не готов. Либо ты относишься ко мне по-человечески, либо хрен тебе, а не великая магия.

Он расхохотался. Этот гениальный дурачок такой забавный!

— По-человечески — это ты очень хорошо сказал, очень точно, — произнес