Это несравнимо с тем, что делает твоя жена: заботится о человеке, который разрушил ей жизнь. Наверное, она его очень любит?..
Эти слова были для ревнивца как красная тряпка для быка во время корриды.
– Да, вероятно, ты права. Но я женат, женат… Сулейме, однако, не нужны были обещания:
– Ты не привык к приключениям? Да разве наш обед похож на роман? Так, безобидное общение! – поддразнивала маэстро Сулейма. – Виктор, скажи откровенно, что дали тебе двадцать лет преданности единственной женщине? Ты был ее учителем в горе? И только-то? Нет, тебе надо развеяться! Надо! Может, тебе нравятся танцы?
– Да я уже забыл, что это такое, – Виктор еле выдерживал натиск своей спутницы. – Сулейма, я сожалею, но ты – не для меня, увы!
Сулейма же будто и не слышала последней фразы Виктора. Призывно глядя ему в глаза, она подняла бокал с шампанским:
– За тебя! За нас!..
Домой к обеду Виктор, конечно, не успел, да и вряд ли он был в состоянии обедать второй раз. Рита рвала и метала: наверняка маэстро был с этой шлюхой, которая беспрерывно звонит ему с тех пор, как уехала Мария. Какой позор! Он забыл, что женат?!
Вечером Роман попытался восстановить мир в доме, говоря, что оба они – Рита и Виктор – излишне драматизируют ситуацию из-за свойственной им вспыльчивости. Но Виктор не поддержал друга в его миротворческой миссии, а наоборот, весь так и вспыхнул гневом:
– Ты собираешься защищать Марию? Не смей! Лорена дель Вильяр была права, я теперь это понимаю! Мария Лопес всегда стремилась выйти замуж за Хуана Карлоса, чтобы восстановить свою поруганную честь. Если бы это было не так, то она бы сейчас не спасала жизнь этому типу, а искала бы его злодейку- сестру!..
Виктор, конечно же, был очень несправедлив, предъявляя жене обвинение еще и в том, что она не занимается розыском Лорены дель Вильяр. Вряд ли Мария тут могла чем-либо помочь, если вся мексиканская полиция сбилась с ног, и все безуспешно. Преступница как в воду канула.
Приметы Лорены дель Вильяр были известны каждому полицейскому даже в самых глухих уголках страны, но никто из них не мог воспользоваться этой информацией, так как Лорена по-прежнему находилась в заточении у Камелии. Устрашающего вида детина днем и ночью стерег пленную рабыню от постороннего глаза. К тому же этот охранник, с рождения немой, обладал невероятно чутким слухом, от которого не ускользал даже малейший шорох в комнате Лорены. Поэтому Росендо и отправлял немого куда-нибудь подальше, когда выпадала возможность пообщаться наедине с соблазнительной пленницей.
А Лорена давно уже заметила, как жадно поглядывает на нее Росендо и, не имея иной возможности вырваться из цепких лап Камелии, решила подыграть этому самонадеянному болвану.
«Ты-то и поможешь мне выбраться отсюда!» – злорадно думала она, поглощая пирожные, которыми услаждал ее жизнь Росендо, разумеется, тайком от Камелии.
Глава 41
Как же устала Мария от неприятностей, обступивших ее со всех сторон, лишивших покоя и сна! Мужа она оставила в Мехико не в лучшем состоянии. Сын, хоть и приехал в Майами, ничего, кроме огорчений, ей не доставлял. Видя, что жизнь Хуана Карлоса может оборваться в любой момент, Мария пыталась уговорить сына простить умирающего отца. Какую же тяжкую ошибку совершила я в молодости, когда Хосе Игнасио был совсем маленьким! – Ведь он и Хуан Карлос тогда тянулись друг к другу. Сын все время спрашивал об отце, хотел, как и тот, стать врачом… А я постаралась воздвигнуть между ними непреодолимую преграду. И – добилась своего! Теперь я пожинаю плоды своего высокомерия, – в бессилии терзала себя Мария.
Глядя на осунувшееся лицо дона Густаво, который потерял и сон, и аппетит, она думала, что вот и он сейчас испытывает глубокое раскаяние в том, что помешал когда-то сыну жениться на ней.
– Удивительно! Ты всегда на зло отвечаешь добром, – сказал он недавно Марии. – Если бы ты знала, как горько я сожалею, что не могу называть тебя своей дочерью…
Мария попросила Альберто отвести дона Густаво в кафе и заставить его все-таки хоть немного перекусить, а сама осталась у постели Хуана Карлоса.
– Ты поправишься. Ты заслуживаешь быть счастливым, Хуан Карлос! Мы оба много страдали, но я… встретила свою любовь. Встретишь ее и ты…
В этот момент дверь открылась, и в палату заглянул Хосе Игнасио. Он неуверенно подошел к постели отца и увидел глаза, обращенные к нему с мольбой.
– Мама, я хочу поговорить с… отцом, – преодолев спазм в горле, сказал Хосе Игнасио.
– Я уже и не ждал услышать от тебя это слово, мой мальчик, – губы Хуана Карлоса тронула страдальческая улыбка. – Ты не представляешь, что сделал для меня сейчас, хоть я этого и не заслуживаю!
– Не говори так, не надо! – со слезами на глазах попросила Мария.
– Главное, чтобы ты поправился… папа. Теперь я всегда буду тебя так называть.
– Нет, сынок, я чувствую, мой конец близок.
– Ты обязательно должен, особенно теперь, жить, – Мария пыталась придать своему голосу бодрость и уверенность, но у нее это плохо получалось.
– Теперь мне не страшно и умереть… Я снова увидел женщину, которую не переставал любить, и сына, которого обожаю. Прости меня, сын, за то горе, которое я причинил тебе!
– Прощаю, отец, прощаю от всего сердца…
– Да, теперь, получив прощение от тебя, Хосе Игнасио, и твоей мамы, я могу умереть спокойно. Да благословит вас Бог!
– Ты, папа, должен бороться за жизнь, я так хочу помочь тебе, ты должен поправиться! – горячо шептал Хосе Игнасио…
Хуан Карлос снова впал в забытье, а мать и сын едва слышно разговаривали у его постели.
– Мне всю жизнь так не хватало отца… Мои приятели говорили о своих папах с восхищением, уважением, любовью, а я в душе чувствовал себя одиноким, мама, несмотря на то, что крестный ко мне всегда относился очень хорошо. Даже твоя любовь не могла заполнить эту пустоту… А теперь я обрел сразу и отца и свою дочку…
Хуан Карлос открыл глаза, и, услыхав последние слова сына, тяжело вздохнул.
– Ты прав, мой мальчик. Самое тяжелое в жизни – это одиночество.
– Спасибо тебе, мой дорогой, – Мария смотрела на Хосе Игнасио покрасневшими от бессонной ночи глазами. – Благодарю тебя за то, что ты умеешь прощать…
Закончив свою гневную тираду, Виктор уже было направился к себе в спальню, но Рита окликнула его:
– Маэстро, прошу к телефону! Эта шлюха не оставляет вас ни на минуту!
Нехотя Виктор взял трубку и услышал сбивчивую речь Сулеймы, прерываемую всхлипыванием:
– Виктор! Ко мне в квартиру ворвались грабители… Я чудом осталась жива… Приезжай!.. Я боюсь…
Какое-то мгновение Виктор помедлил с ответом, но Сулейма, уже не сдерживая рыданий, взмолилась:
– Приезжай, прошу тебя!.. Мне больше не к кому обратиться в этом городе!..
– Да, Сулейма, я сейчас же еду к тебе, – ответил Виктор и, чувствуя на себе недовольные взгляды Романа и Риты, без каких-либо объяснений вышел из дома.
В квартире Сулеймы царил хаос: все было перевернуто вверх дном. Осторожно, чтобы не наступить на разбросанную по всему полу одежду, Виктор попытался пройти в комнату, но Сулейма припала к его груди.
– Спасибо тебе, спасибо, что пришел, – горячо шептала она ему в самое ухо, а руки ее цепко удерживали Виктора за плечи. – Я так боялась…
Маэстро все же как-то удалось высвободиться из ее объятий и чтобы снять неловкость, он сказал то, что обычно говорят в подобных случаях:
– Полицию вызвала?
– Нет! Они мне пригрозили! Я помешала им своим приходом, поэтому они ничего ценного не взяли. А я
