– Мария, в твое отсутствие я чувствовал себя таким одиноким, брошенным! Я был в отчаянии! Я просто сходил с ума!
– Виктор, дорогой, я здесь, с тобой, люблю тебя и так соскучилась… А ты?..
– Мария, ты единственная женщина на земле, которую я люблю, но теперь все так изменилось…
В этот день Виктор так и не выбрал подходящего момента, чтобы рассказать Марии о случившемся, хотя перспектива этого неизбежного разговора как дамоклов меч висела над ним.
Утром Рита, воспользовавшись минутой, когда они с Виктором оказались в столовой одни, зашептала ему, что он лицемер и трус, что оттягивает минуту признания Марии в своей подлости, и что она не собирается его покрывать: пусть-де он немедленно расскажет ей всю правду.
И снова Мария, как в день приезда, оказалась свидетельницей этих последних слов, произнесенных Ритой.
– Какую такую правду Виктор должен сказать мне? Рита, почему ты говоришь с Виктором таким тоном?.. Что все-таки произошло в мое отсутствие? Может быть, вы мне объясните? Что за таинственность?.. – взволнованно задавала вопросы Мария.
И, наконец, Виктор решился на этот нелегкий разговор, попросив Риту оставить их одних.
– Знаешь… вчера ночью я был в доме Сулеймы. Она позвонила в отчаянии, к ней ворвались… она просила приехать… У нее здесь нет родственников… Ну… в общем… Сулейма и я провели вместе ночь. Хотя это абсурдно звучит, но я не могу объяснить, как все произошло… Не могу! – Виктор не находил слов для объяснения своего поступка, понимая, что теряет Марию.
Такого Мария не ожидала от Виктора. Но она уже так привыкла к ударам судьбы, что научилась держать себя в руках. И сейчас она знала, что должна пережить и это, хотя рана была слишком глубокой, решила не вдаваться в подробности происшедшего, считая это ниже своего достоинства. Она расценила совершенное Виктором по-своему.
– Ты это сделал, очевидно, чтобы отомстить мне за мою поездку? Какая низость! Как мог мужчина, которого я люблю… любила… так поступить?! Сколько лет я верила тебе, а все, оказывается, было обманом! Нет, ничего не хочу слышать о твоей любви ко мне. Это кощунство! Не смей прикасаться!.. Уходи! Вон отсюда! Вон из моего дома и из моей жизни!..
Рита застала Марию после ухода Виктора в состоянии какого-то оцепенения, которое внезапно перешло в истерику.
– Успокойся, сестричка, – уговаривала Рита Марию, злодей не стоит твоих слез!
И она рассказала Марии все, как было.
– Я собственными глазами убедилась в измене твоего мужа. Не дождавшись ночью его возвращения, я отправилась на квартиру этой шлюхи Сулеймы. И там увидела Виктора… Я пыталась поговорить с этой стервой, – возмущалась Рита, – но все бесполезно: она не хочет ничего слышать о том, чтобы оставить Виктора, говорит, что их связывает истинное, большое чувство… Конечно, верить ей вряд ли можно, но ведь нет дыма без огня… Ты должна поставить нахалку на место, поступить с ней решительно: вышвырнуть вон с фабрики, незаменимых ведь нет… И ты должна сделать это немедленно!..
Весь день Мария не выходила из своей комнаты. Полная апатия овладела ею, голова раскалывалась, и Рита приносила ей крепко заваренный чай, каждый раз приговаривая при этом:
– И как ей не болеть?! Ты плакала, как настоящая Магдалина сначала из-за смерти Хуана Карлоса, а теперь вот… Из-за здравствующего… маэстро.
– О, Рита, не вспоминай!.. Как поздно я поняла, что Хуан Карлос очень любил меня! Знаешь, умирая… – глаза Марии снова наполнились слезами, – он и в бреду повторял об этом, просил, чтобы я стала его женой… Почему я отвергла его? Он был в тысячу раз лучше этого… предателя. И зачем только жаждал он жениться на мне, если всего через несколько недель обманул меня с манекенщицей? Зачем?
Мария с болью рассказала о случившемся Хосе Игнасио, хотя и не стала посвящать его в подробности, зная, с каким уважением сын всю жизнь относился к крестному.
– Идеал рухнул, – грустно сказала Мария. Хосе Игнасио никак не хотел этому верить.
– Крестный не способен на такое! Произошла какая-то нелепая ошибка, он не мог обмануть тебя! Я должен сам с ним поговорить. Что-то тут не так, крестный не заслужил того, чтобы его выгоняли из дома и думали о нем, как о человеке бесчестном! Нет, мама, нет!
А еще через некоторое время Виктор, смущаясь, рассказывал своему крестнику о том, как хитроумная Сулейма заманила его в ловушку.
– Вечером я приехал к ней. Действительно, в доме побывали грабители – все было перевернуто вверх дном… И сама она была очень напугана. Я ее немного успокоил и уже собрался домой, но вдруг… все поплыло у меня перед глазами. Понимаешь, ничего не помню, что было потом! И лишь на следующий день проснулся в ее постели… В ужасе…
– Ты что-нибудь пил, крестный?
– Нет, Хосе Игнасио, только чашку чая… крепко заваренного ароматного чая… Может, из-за этого чая?..
– И ты объяснил это маме, крестный?
– Нет, не успел! Она мне и слова не дала сказать после моего признания, объявила, что с нашим браком покончено. А я жизни не могу себе представить без нее, поверь! Нет, нет, к ней я не пойду, и не уговаривай, я должен считаться с решением Марии. Где я теперь живу? У матери, Хосе Игнасио, где ж еще, она-то не выгонит меня…
В университете Луис нашел Хосе Игнасио. Ему не терпелось сообщить другу, что наконец состоялось знакомство его родителей с Насарией.
– Нельзя сказать, что у тебя радостное настроение, – отметил Хосе Игнасио, – похоже, в несколько ином варианте повторяется моя история.
Хосе Игнасио не ошибся в своем предположении. Дон Эстебан отец Луиса, действительно не принял всерьез милую наивную Насарию, выросшую в деревне. Смеется над сыном, когда тот говорит, что хочет жениться на девушке.
– Да, опять эти сословные предрассудки! – посочувствовал другу Хосе Игнасио. Сколько крови они попортили и нашей семье, да и семье дель Вильяр!
– Да, это было ужасно, – продолжал Луис. – Отец устроил Насарии самый настоящий допрос. Она очень расстроилась, особенно когда увидела реакцию моего папаши на то, что у нее нет отца и воспитывала ее на ранчо одна мать.
– Еще не все потеряно, друг! – ободрял Луиса Хосе Игнасио… – Ведь Насария понравилась твоей маме, а это очень много значит!
«Как все-таки сын привязан к крестному!» удивлялась Мария..
После разговора с ним Хосе Игнасио почему-то уверился, что Сулейма напоила Виктора чаем, скорее всего, со снотворным, отчего тот и свалился без памяти.
– Нет-нет, между ними ничего не было! – горячо убеждал Марию сын. – Ведь ты, мама, любишь крестного, зачем же так оскорбляешь подозрениями?..
Хосе Игнасио ушел от нее расстроеный, и почти тотчас же раздался телефонный звонок, который еще более укрепил Марию в мнении, что муж изменил ей. Звонила Сулейма. Трубку сняла Рита и сказала, что сеньор Карено в этом доме больше не живет. Голос у девицы был весьма вызывающим, значит, Виктор дал ей повод так разговаривать.
– Какая наглость! – возмущалась Рита. – Тебе надо немедленно вышвырнуть ее на улицу!
Ободренная сообщением Риты, Сулейма отправилась к донье Мати и с порога стала объяснять, как она влюблена в ее сына:
– Только я могу сделать счастливым Виктора! – самоуверенно заявила она.
– Послушайте, вы, – донья Мати окончательно вышла из себя, – дешевая кокетка! Если ваша мать не научила вас прилично себя вести, то это сделаю я! Развратница! Вы будете вспоминать меня всю жизнь, обещаю!
Донья Мати накинулась с кулаками на Сулейму и била отступающую к двери гостью изо всех сил, била по лицу, по рукам…
«Очень нецивилизованный способ решения моральных проблем я избрала, – критически оценила свои, действия донья Мати. – Но с такими девицами приходится разговаривать на их же языке. Иначе не
