– Постойте, Мария, Хуан Карлос сейчас приведет вам ребенка, – вмешался подоспевший дон Густаво. – Подождите секунду, и ваш сын будет с вами.
– Нет, папа, мы с Хосе Игнасио завтра же уедем за границу.
– У тебя нет прав на этого ребенка, Хуан Карлос, ты должен вернуть его матери.
– Не далее как вчера ты хотел, чтобы я отыскал свое счастье, папа, и обещал мне помочь!
– Но не за счет счастья Марии.
– Благодарю вас, дон Густаво! Я не ожидала, что вы будете на моей стороне.
– Я был не прав, Мария, и теперь это понял.
– Я растила сына одна, и ни я, ни мой сын ничего не хотим от вас. Я настаиваю лишь на возможности воспитывать его и дальше без постороннего вмешательства. Мне кажется, влияние чуждой среды будет не на пользу ребенку.
– Вы правы, сеньора.
– Так что же, папа, ты считаешь, что я должен отказаться от своего сына? – Хуан Карлос чуть ли не с ненавистью смотрел на отца.
– Да, сынок. В свое время я был не прав, настало время расплачиваться за ошибку: ты не имеешь права на сына, я – на внука. Флоренсия, приведи, пожалуйста, Хосе Игнасио.
– Ты не сделаешь этого, папа!
– Именно это я и сделаю, сынок, – тоном, не терпящим возражений, сказал дон Густаво.
Хосе Игнасио со слезами бросился к Марии.
– Мама! Мамочка! Где ты была? Этот сеньор сказал, что мы будем вместе обедать, а тебя все нет и нет! Я испугался, что не увижу тебя!
– Что ты, деточка? Что ты, сыночек? Как ты мог такое подумать? Ты же видишь, все хорошо, все в порядке! – и она обняла и прижала к себе сына. – Я обязана вам жизнью, сеньор, – сказала Мария, обращаясь к дону Густаво.
– Надеюсь, ваше доброе сердце простит нас, – ответил он.
– Мой ребенок со мной и это главное.
– Скажи мне хотя бы до свидания, Хосе Игнасио, – попросил Хуан Карлос.
– Не скажу… Вы меня обманули… сказали неправду… идем отсюда, мамочка, идем быстрее!
– Уходим, родной, уходим.
В знак прощания Мария наклонила голову, и они вышли.
Хуан Карлос стоял, кусая губы, бледный от бессильной ярости. Они еще раз сумели сломать ему жизнь. Стоит ему что-то решить, что-то сделать, как появляется отец и все разрушает. В прошлый раз отец действовал от имени рода дель Вильяров, теперь из милосердия, а ему, Хуану Карлосу, отказывают и в том, и в другом: он не вправе следовать велениям своего сердца, он не вправе представлять род дель Вильяров и заботиться о его продолжении, быть наследником… Что ж, раз так, пусть отец разбирается как знает. Хуан Карлос не хочет быть больше никем. Он даже в этой стране не останется. Он со своей профессией нигде не пропадет. Завтра же он уедет в Штаты.
– Не делай глупостей, Хуан Карлос, – увещевал его Альберто.
– Все глупости, какие мог, я уже сделал. Посмотрим, что буду делать дальше…
– Хуан Карлос, если ты уйдешь из дома… – начал дон Густаво.
– Я из него, наконец, ушел. А ты можешь считать, что я умер, папа.
Ребенок дома, и все счастливы. Ох, каким тяжелым был этот день, но, слава Богу, кончился благополучно! А завтра у Начито день рождения, завтра на столе будет стоять торт со свечами, завтра все будут дарить ему подарки, завтра он начнет свой новый год и новую счастливую жизнь, не омрачаемую угрозами и ссорами.
Рита укладывает Начито спать. Но мальчику не спится, он лежит и смотрит на Риту широко раскрытыми глазами.
– Рита, скажи, почему этот сеньор увел меня? И почему мама так плакала?
– Все хорошо, что хорошо кончается, не вспоминай об этом, деточка!
– Мне показалось, что я больше не увижу маму. – На глазах Хосе Игнасио появились слезы. – И скажи, почему тетя в первом доме обругала меня ублюдком?
– Не плачь, мое солнышко, не плачь, мое сокровище!
– Скажи, крестная, скажи, я же уже большой!
– Хорошо, моя деточка. Только ты никому не говори, даже маме. – Рита присела на край кровати и наклонилась к Хосе Игнасио. – Если мама тебе ничего не говорила, то только для того, чтобы ты всегда хорошо думал о своем папе.
– Папе?
– Ну да, Начито, твой папа не умер… этот самый Хуан Карлос дель Вильяр и есть твой папа… Он стал врачом и не захотел жениться на маме.
– А мама была бедная?
– Да, детка, бедная и очень скромная, и, видишь ли, была этим богачам не пара. Но мама много работала и сама стала богатая. Она хотела, чтобы у тебя было все-все-все, чтобы ты рос счастливым, не хотела тебя огорчать. А теперь они сами захотели с ней водиться, а мама не хочет. Мама у тебя – самая лучшая в мире. Ты ей ничего не говори, пусть у нас с тобой будет свой секрет.
– С добрым утром, сынок! С днем рождения! – Мария со счастливой улыбкой глядела на своего черноглазого сыночка. – Сегодня ты можешь не ходить в школу, Начито. Беги вниз, в гостиную, там тебя ждут подарки.
Хосе Игнасио бросился ей на шею.
– Я люблю тебя, мамочка! Ты самая лучшая мама на свете! Я буду любить тебя всегда-всегда!
Глава 14
И снова торопливо бежали дни в трудах и хлопотах, одним что-то принося и забирая у других. Прошедшие годы забрали у дона Густаво здоровье, и хотя внешне он мало изменился, сердце у него пошаливало, и дело дошло до серьезной операции. Альберто, работавший в кардиологическом центре под руководством доктора Валадеса и сам ценившийся как хороший специалист в области кардиологии, настоятельно советовал ее сделать: без операции ручаться за жизнь дона Густаво было трудно. Флоренсия проводила целые дни у постели дона Густаво, преданно ухаживая за больным, ведь только это и скрашивало ее одиночество. После смерти Фернанды она так до конца и не оправилась, хотя выглядела попрежнему молодо. И жила только в прошлом, только воспоминаниями. Дон Густаво тоже жил с тяжелыми воспоминаниями – жил с постоянными думами о сыне, который так его и не простил. Он ждал его и часто говорил о нем с Флоренсией. Хуан Карлос хоть и изредка, но писал Альберто: дела у него шли неплохо, он работал в одной из крупнейших больниц Флориды, удачно оперировал, был на хорошем счету. Домой его не тянуло. Он предпочитал экзотические путешествия, побывал в Африке, еще где-то, но приезжать домой не собирался.
Однако в связи с предстоящей операцией дона Густаво Альберто с Лореной решили вызвать его во что бы то ни стало. Пришлось Хуану Карлосу оставить все свои дела, сообщить Наде, своей теперешней возлюбленной, что его вызывают к больному отцу, сесть на самолет и прилететь в Мехико.
Пожалуй, он был даже рад, что вернулся. Оказалось, что он соскучился даже по просторным улицам родного города. Ему было приятно узнавать старое, отмечать новое. И он был как-то по-юношески взволнован, захвачен воспоминаниями. Прошло много лет, но вспоминалось всегда одно и то же…
Хуан Карлос не мог справиться с собой – ноги сами принесли его к дому Марии, и он позвонил у красивых резных дверей уютного дорогого особняка. И вот Хуан Карлос стоит и дожидается в просторном холле, когда моложавая, но уже не такая кокетливая, Рита сообщит о его приходе Марии, как вдруг на лестнице появилась сама Мария. Думал ли он, что увидит ее такой?! В изысканнейшем вечернем туалете, с высокой парадной прической она могла быть кем угодно – кинозвездой, знаменитой певицей, оперной дивой! Да она и была знаменитостью ничуть не меньшей, чем любая дива – она была самым известным модельером города Мехико и сейчас отправлялась на показ своей новой коллекции. С минуты на минуту за ней должен был зайти Виктор, который всегда сопровождал ее. Она узнала Хуана Карлоса, доброжелательно поздоровалась, а он вдруг смутился как мальчишка.
– Все эти годы я прожил в Штатах, и только-только вернулся, потому что болен отец, – сказал он как бы
