Он устроился на переднем сиденье и положил свою сумку на колени.
— Поехали?
— Уже едем. Откуда ты тут такой взялся с утра пораньше? — водитель оказался разговорчивым.
— Так, из тех же ворот, что и весь народ, уважаемый. Это у тебя последняя модель Maserati?
— Не, это украинская подделка, ты на расход намекаешь что ли?
— Ну да, сто гривен за пять минут пути, не иначе, как жрет невпроворот.
— И вовсе не пять минут, но если для тебя дорого я могу вернуть награбленное, ищи себе другого дурака, — вдруг рассердился водитель.
— Это не разговор, ты деньги вперед взял, теперь должен отработать. Порядок такой — деньги взял должен дело закончить, иначе ненужно было заранее брать. Вот так вот, друг. Извини.
Больше в пути они не разговаривали.
Аэропорт встретил путешественника залитой огнем площадкой для парковки транспорта перед наклоненным вперед зеркальным фасадом главного входа с большими синими буквами на козырьке «Термiнал «В».
— Товарищ генерал, вам Ковтун звонит, — коротко доложила секретарша по селекторной связи.
— Соедини, — генерал нажал кнопку отключения громкой связи и взял трубку телефона. Сидящий перед ним персональный водитель опустил заготовленный блокнот на колени и с безразличным видом начал листать записи прошлых дней.
— Слушаю. Нет, попозже. Если на десять минут, то можешь зайти в половине девятого, — он положил трубку и встретил взгляд, готового к указаниям, прапорщика. — Значит так, поедешь сейчас ко мне домой, возьмешь Марию Иосифовну, и отправитесь с ней в Шереметьево. Когда закончите, сразу сюда, мне к трем в министерство. Вперед!
Он нажал кнопку громкой связи из которой послышалось:
— Слушаю, товарищ генерал.
— Свяжись с Воронцовым, Захаровым, Галкиным и Козловым. Мне отчеты нужны не к трем, а к двенадцати и вызови ко мне Ковтуна.
— Ковтун ждет в приемной. Скажу, что бы заходил.
Вошел Виктор Сергеевич Ковтун, как всегда в идеально выглаженной форме и хорошем настроении.
— Доброе утро, Валентин Алексеевич, разрешите?
— Здорово, заходи. Что у тебя, давай быстро. Садись.
— В нашем деле замешан Лев Черниченко.
— Чича?
— Да, только он теперь Лева Черный.
— Я знаю, заместитель председателя комитета по строительной политике области, уважаемый и почтенный человек.
— Доктор экономических наук, вор в законе, — продолжил Ковтун. — Член партии…
— Само собой небеспартийный. Что есть по нему?
— Этой ночью он встречался с Горским. Мы перехватили их созвон. Встреча была в совхозе Московском. Кто присутствовал еще и о чем говорили мы пока не знаем, однако, такая встреча просто так произойти не может. Тут что-то экстренное, срочное. Либо они переходят к активным действиям, либо, что наиболее вероятно, обсуждают какие-то внезапно возникшие проблемы. Может быть и то и другое. В любом случае я обязан был вас срочно проинформировать.
— Я понял. Это все?
— Так точно.
— Принесешь мне сегодня подробный план операции. Начало ставь на четверг, двадцать три часа, вариант «А». Если никаких новостей до этого времени не будет — начнем сами по моей команде. Запланируй возможность начала в среду в тоже время с вероятностью пятьдесят процентов, вариант «Б» или сегодня с вероятностью десять процентов, вариант «Ц». Распределишь сам нагрузку? Хорошо. С планом ко мне в двадцать ноль-ноль. Успеешь?
— Так точно. Кто-то еще будет на встрече?
— Будут, я сам приглашу, кого надо. Все, больше говорить не могу. Давай, до вечера.
Генерал повернулся на вращающемся кресле к открытому ноутбуку и, казалось, сразу забыл о присутствии Ковтуна, который, зная его манеру, не прощаясь, тихо покинул кабинет.
Петр Иванович предупредил соседа, что будет спать и все питание завещал ему. Сосед оказался хорошим человеком и уступил ему за это место у окна, где никто не будет беспокоить Петра Ивановича. Когда в начале восьмого самолет поднялся в воздух и было разрешено отстегнуться и поменять положение кресла, он, не отстегиваясь, откинул спинку подальше назад и сразу уснул.
Во сне он перенесся в детство. Ему казалось, что он лежит в восьмиместной палате первого отряда пионерского лагеря «Сокол» вместе со своими друзьями. За окном августовская беспросветная ночь, окна открыты, жарко, душно и тихо. Он натянул до подбородка одеяло и пытался уснуть, когда стал чувствовать на себе чей-то пристальный недобрый взгляд. «Я сплю, — решил он. — Не хочется ни с кем сейчас говорить. Пусть ложатся и спят, надоели они уже, эти дурацкие дети… Кто ложатся и спят? Я же один в палате, все куда-то ушли! Почему же мне так страшно открыть глаза, если я знаю, что один? Посмотрю, никого тут не может быть. Страшно… Смешно бояться, как маленький. Темно, хоть глаз выкали». Он приоткрыл глаза. Действительно в комнате была непроглядная темнота, никакого света не проникало с улицы, только маленькое желтое пятно отчетливо виднелось напротив. Постепенно глаза привыкли к темноте и он разглядел бесформенный силуэт человека, еще более черный, чем темнота в комнате. Кровать на которой спал Петя стояла, как будто в огромном пустом зале. Человек стоял в ногах длинной кровати и, не отрываясь, смотрел ему в лицо. Правый глаз его горел странным желтым огнем, левого глаза и вообще лица не было видно совсем. Через несколько секунд Пете показалось, что он разглядел улыбку на лице гостя. «Господи, что это? Кто это? Почему он стоит молча и смотрит на меня? И почему мне так холодно? Просто трясет, — вопросы лихорадочно вертелись в его мозгу. — Я не могу выдерживать этот желтый взгляд. Надо закрыть глаза. Откуда он тут взялся?» Петя закрыл глаза и натянул на голову одеяло. Он был уверен, что если так лежать до утра, то кошмар пройдет. «А если это не сон и тот, кто стоит в комнате просто забьёт мне нож в живот? Большой, кривой, острый как бритва, ятаган». Он выглянул из под одеяла. Теперь человек стоял ближе и улыбка уже отчетливо была видна на его лице. В свете желтого глаза Дима разглядел лицо. «Это же Леня Козловский? — пронеслось в голове. — С какой стати он решил меня пугать? Я думал это кто-то из тех, кого я убил, а это живой Леня приснился мне. Странная улыбка, как будто у него нет губ».
Темный силуэт медленно приближался и Петру. В надежде, что это может остановить приближение, он решил заговорить с гостем:
— Что тебе надо от меня? Зачем ты здесь?
— Если ты опять будешь прятаться под одеялом — я уколю тебя иголкой. Ладно, давай поговорим…
— Господи, о чем?
— Оставь Господа в покое, ты уже не в его ведении, теперь я твой единственный спаситель… Но мне очень плохо, Петя, я мерзну, в морге холодно, — ответил оживший. — Ты должен мне помочь. Принеси мне пальто. Помоги мне…
— Почему в морге, ты что, успел умереть? Тебя убили пока я отсутствовал? Доигрался в свои криминальные новости? Если ты умер то я уже не могу тебе помочь. Разве зайти в церковь, поставить свечку и записать тебя в поминанье. Этого будет достаточно? А пальто я обязательно тебе куплю, как мы сможем встретиться?
