Но пока радовалась, поняла, что ногу остановила вовсе не ладонь подоспевшего принца, а всего лишь бугорок на древесном стволе. «О нет!..»
Нога скользнула вниз, где пятку больно встретил выступающий из земли корень. Бриза не обратила внимания на боль. Сейчас только одно стало важным — увидеть принца, понять, что происходит. Ведь она была уверена в нем, как в самой себе! Просто так он не мог отказаться от Целования!
«А может быть — мог?.. Сейчас все узнаем!»
Она выглянула из-за ствола и тут же, вскрикнув, бросилась к Рурту. Парень лежал в густой траве, широко раскинув руки и ноги. Голова его была слегка приподнята, глаза закрыты, словно он крепко спал. Но слишком бледным казалось его лицо…
Бриза упала на колени рядом с возлюбленным. Ужас отразился в ее глазах — ведь принц если и спал, то уж точно не таким сном, каким люди спят ночью в своих теплых постелях. И под головой его была вовсе не мягкая пуховая подушка. А большой, вросший в землю камень, окрасившийся в багровое струйками крови.
Девушка осторожно приподняла белокурую голову принца. Чуть ниже макушки она увидела страшную рану…
Удар о камень был сильным. Очень сильным. Инстинктивно Бриза прикрыла рану рукой. Теплая кровь тут же просочилась сквозь пальцы, тонкой струйкой потекла по внешней стороне ладони. На миг девушке стало дурно. Но она справилась с собой.
— Потерпи, мой миленький! Только не умирай!
Свободной рукой Бриза попыталась оттолкнуть камень, но поняла, что не сможет — слишком крепко врос в землю. Решила оттащить принца чуть в сторону. Рурт был очень тяжел, но она справилась.
— Сейчас, сейчас я тебе помогу…
На глаза накатывались слезы. Однако слезами любимому не помочь! Нужно было перевязать голову принца, для чего оторвать от платья кусок материи. И Бриза уже собиралась убрать ладонь от кровоточащего затылка, когда почувствовала нечто…
Чей-то взгляд жег ей спину. И не посмотреть, чей именно, девушка не могла. Таким острым было это чувство. Поддавшись желанию, она резко обернулась.
Настоящий лесной дедушка — скиам — стоял в нескольких шагах позади. Совсем как в детских сказках, которые ей рассказывала на ночь мама! Но теперь он пришел наяву.
Дед опирался на кривой посох, покрытый зелеными пятнами моха. Длинный потрепанный балахон был таким же серым, как многовековые деревья Каимского леса. Широкий капюшон закрывал верхнюю часть лица так, что оттуда проглядывал лишь крючковатый морщинистый нос, больше похожий на сучок.
— Не бойся меня, прекрасное дитя, — продребезжал старик голосом древним, как и он сам. Губ его не было видно из-за густых серых усов, слившихся с широкой бородой. И говорил он, казалось, не открывая рта.
— Помогите… — растерянно проговорила Бриза. Былая решимость ее куда-то исчезла, и девушка надеялась теперь только на таинственного старца. Она его не боялась. Более того — доверяла! Указывая на свою беду, она снова склонила голову над теряющим признаки жизни принцем и громко, навзрыд заплакала.
Старик, ничего не ответив, стал медленно приближаться. Он двигался, но не шел. Скорее, плыл вдоль поляны, шелестя полами балахона в высокой траве. Когда скиам оказался совсем близко, девушка услышала какое-то невнятное бормотание, обращенное явно не к ней.
Волна необычного перелива тепла и холода, блаженства и судороги прошла сквозь тело, затуманила разум, но обострила чувства. Слезы исчезли, а в нос ударил сильный запах древесной трухи. Бриза немного отодвинулась, подпуская к принцу лесного дедушку. Руку от раны она убирать не стала.
Спокойно и неторопливо старец склонился к ее избраннику. Древние суставы скиама заскрипели, в ушах Бризы отозвавшись тысячей скрипнувших дверей с давно не смазываемыми петлями. Широкий серый капюшон навис над разбитой головой парня, закрыв от взгляда любимое лицо.
Сразу стало непривычно тихо: ветер перестал играть листвой окружающих поляну деревьев, птицы оставили свои звонкие песни, насекомые замерли, и легкие бабочки не поднимались в воздух, боясь нарушить тишину взмахами невесомых крыльев. Даже единственное на небосклоне облачко приостановило полет. Как показалось поднявшей голову девушке, оно приняло форму человеческого лица и с любопытствующим видом стало наблюдать за происходящим. Будто весь мир замер вместе с Бризой в ожидании чуда. И это облако — не исключение.
Девушка перестала дышать. Словно забыла, что нужно дышать, чтобы жить. Она снова опустила голову и теперь уже не отводила глаз от спасительного капюшона скиама. Под ним происходило что-то необычно-чудесное, неподдающееся объяснению и неподвластное ее разуму. Оставалось только ждать, обратив все силы любящей души туда, под серый капюшон.
По-прежнему девушка закрывала ладонью кровавую рану. Не осмелилась убрать руку, надеясь помочь хотя бы этим. И внутренне какая-то странная сила подсказывала — нужно делать именно так.
Девушка не дышала, но ей не становилось плохо.
Вдруг ладонь что-то обожгло, будто из раны принца вырвалась струйка огня. Жжение постепенно усилилось, хотелось отдернуть руку, но Бриза терпела, вся сжавшись от боли. Тонкие брови почти сошлись у переносицы, выдавая невероятное напряжение.
Достигнув предела, после которого Бриза уже не смогла бы терпеть, жжение резко ослабло и исчезло. Теперь девушке стало плохо, перед глазами поплыло. Она видела уже не один, а сразу два серых капюшона скиама. Затем они закружились. Сначала медленно, потом все быстрее, пока не слились в одно серое пятно.
Неожиданно вернулось дыхание, а абсолютную тишину сменил монотонный гул. С ним пришла слабость во всем теле. Взгляд девушки помутнел, и веки ее сомкнулись…
Когда гул пропал, стало удивительно легко. Из окружившей темноты выплыло лицо любимого, такое светлое и желанное, что захотелось поскорее прикоснуться к нему руками, губами. Его длинные белые волосы развевались, хотя ветра здесь не было. Металлический обруч, без которого она никогда раньше не видела принца, теперь куда-то исчез.
Губы парня растянулись в улыбке. Но улыбался он странно, словно прощался с ней.
— Я люблю тебя, Бриза Гоинамон, — раздался его голос, украшенный звоном множества колокольчиков. — И буду любить всегда!
Бриза почувствовала возбуждение. Гораздо более сильное, нежели то, с которым сегодня она ждала Целования. Охватившая девушку страсть призывала впиться губами в губы любимого.
Не один год она знала, любила Рурта и миллионы раз мысленно репетировала их первый поцелуй. Но никогда раньше не жаждала этого поцелуя так неудержимо сильно! Бризе вдруг показалось, что если он не случится сейчас, то больше ей никогда не представится такая возможность. Щеки ее вспыхнули, дыхание участилось, по телу побежали теплые волны. Желание переполняло, и, не в силах больше терпеть, она бросилась навстречу Рурту.
Молодые тела соприкоснулись. Впервые!
Ее тонкие пальцы с аккуратными ноготками впились в мощную спину избранника. Талия приняла объятие сильных, но ласковых рук. Упругая грудь, прижатая к мускулистому торсу, вся занемела. И это было очень приятным чувством. Два вмиг потвердевших соска, коснувшись горячей кожи принца, стали центрами неведомой раньше агонии, родившейся в теле.
Тут Бриза наконец поняла, что одежда ее пропала и она абсолютно голая, как и предмет ее вожделения — прекрасный Рурт Дер Валерон. Но теперь ей было плевать на запреты. Она желала отдать себя и свою жизнь этому человеку. Жизнь ничего не значила без него. И ничего больше в мире не существовало — были только он и она!
Бриза встала на цыпочки и потянулась жаждущими губами к его лицу. Она отличалась высокой и стройной фигурой, но Рурт был выше еще на целую голову. Широкие ладони обхватили ее упругие ягодицы и потянули вверх. Девушка обвила руками сильную шею, а ногами — могучий торс. Теперь она была лицом к лицу с любимым, даже чуть восседая над Руртом. Алые губы ее стали влажными и незаметно подрагивали в
