— Гм… — только и успел отреагировать Рурт. Дальше снова продолжил Серкус, будто его, а не принца только что просили рассказывать.
— Я чувствовал, как его хвост висел над городом до самого рассвета, — таинственно затянул служитель Воалии, — одним концом упираясь в башню наследника, а другим — уходя в неведомые дали вселенной. И след этот видел только он, бдящий защитник даминский Серкус! Э-э-э… ну-ну, больше не буду тебе мешать, — прервал он сам себя.
Рурт уже было собирался вступить, но, не дожидаясь этого, толстяк добавил:
— Я сразу понял, что это не просто сон. И ты меня в этом только убеждаешь. Рассказывай, мой юный друг!
— Может, Сам Всесоздатель? — Оба думали об этом, но принц озвучил мысль первым: — Хотя достоин ли я его внимания?..
— То нам не ведомо. Говори!
Получив наконец слово и убедившись, что Серкус готов слушать, наследник рассказал все, что смог вспомнить из странного и страшного сна.
— Очень интересно… гм… да, — приговаривал воал, внимая словам принца.
По ходу рассказа парень заново переживал невероятные события из сновидения. Воал это видел и чувствовал. Когда рассказ был окончен, он с поддельным удивлением спросил:
— Почему, собственно, я предположил, что это не просто сон?
— А откуда же ты про него знаешь? — теперь уже удивился Рурт, но неподдельно.
— Я — воал этого города!
— Но ты ведь не можешь знать все сны жителей Дамина? Ты бы просто не успел их все посмотреть.
— Конечно, не успел бы.
В— Значит, мой — особенный! — Ну во-первых, сны снятся далеко не всем. А кому и снятся — снятся не всегда. Во-вторых, все меня интересуют меньше, чем ты, так как охранять спокойствие наследника для меня — первостепенная задача…
Серкус говорил с легким замешательством. Рурт посмотрел на него так, что было понятно: принц чувствует подвох.
— Не знаю… просто сон, — продолжал гнуть свою новую линию Серкус. — Немного странный. Но чего только не приснится. А ты тоже даешь! Такой серьезный юноша, а вбиваешь себе в голову всякий бред! — Воал изобразил возмущение на лице и осуждающе поводил в воздухе указательным пальцем.
На самом деле Серкус прекрасно все понимал. И оттого сам был ужасно напуган. Тридцать лет назад в дом его вбежала молодая красавица. Звали ее Наира. Приснившийся накануне девушке ужасный сон был очень похож на тот, который рассказал сегодня Рурт Дер Валерон…
— Дядюшка Серкус, понимаешь, на сердце у меня неспокойно! Чувствую, все не так! Как будто что- то
во мне начинает меняться! А что именно — понять не могу! — Парень говорил возбужденно, размахивая мощными руками. — Что-то внутри меня, странное, мечется и рвется наружу! Становится как-то не по себе, а потом все проходит… А еще такое чувство, будто жизнь моя предназначена не для управления страной! Что она должна быть совсем дру…
— Спи! — остановил Серкус, резко выбросив правую руку в его сторону кистью вверх.
Рурт успел увидеть странный знак на пухлой ладони воала — волнистую линию внутри правильного круга. Тут же веки его налились свинцом, глаза закрылись. Мгновенно ослабшие мышцы перестали держать голову, и она опустилась вперед, упершись подбородком в грудь.
Воал Дамина вытянул толстые короткие пальцы в направлении парня. Плечи его приподнялись и потянулись назад, словно он пытался вытащить из молодого принца нечто очень увесистое. Щеки его надулись больше прежнего, зрачки закатились, и между веками виднелись только белые глазные яблоки, отчего лицо стало страшным. Все факелы на стенах одновременно погасли. Огонь в камине заметался, словно пытаясь оторваться от горячих головешек.
Из головы Рурта поползло что-то невидимое, потянулось к ладоням Серкуса, стало медленно всасываться в его толстые руки через знак-татуировку. Грузное тело воала сотрясалось, ножки кресла под ним прыгали с громким стуком. Голова старика поднялась от покатых плеч, показав, что у нее все-таки есть шея, и страшно задергалась. Огонь в камине продолжал метаться, как загнанный зверь. В полумраке комнаты с танцующими на стенах тревожными бликами все это выглядело ужасающим.
В голове хранителя Дамина проносились картинки ночного видения принца. Воал с силой вцепился в подлокотники своего огромного кресла, пытаясь удержаться. Он видел нечто большое и блестящее, похожее на яйцо. Это «нечто» пыталось проглотить Серкуса, а тот отмахивался, как мог, и остервенело кричал. Потом он просто открывал рот, но кричать почему-то уже не мог. Вдруг «нечто» куда-то исчезло, и появилось необычное женское лицо. Оно показалось Серкусу идеально красивым, таким, какое не встретишь в реальной жизни. В наступившей тишине воал услышал, как столь же красивый, но очень обеспокоенный голос предупредил: «Опасность! Смерть! Вспоминай — и останешься жив!»
Лицо исчезло так же, как и яйцеобразный обидчик. В образовавшейся пустоте какое-то время ничего не было, пока Серкус не услышал за спиной страшный рев и не повернулся назад. Там, грозно размахивая огромными крыльями, разъяренно плясал дракон. Такой же, как и тридцать лет назад, — в сновидениях Наиры. Из его жаждущей крови разинутой пасти вырывались языки пламени. Серкус чувствовал, как обжигают они его голую грудь и как он, воал Дамина, ничего не может сделать: руки не слушаются, силы покидают его, сознание уходит. А потом темнота…
Тело воала перестало трястись. Голова вернулась на место и вросла в плечи. Стул в последний раз сильно ударил ножками о пол и замер. Последовал громкий выдох. Глаза толстяка закрылись и открылись, приняв нормальный вид.
Воал немного отдышался. Сейчас ему было очень тяжело. Он даже осмотрелся по сторонам, будто испугавшись, что кто-то увидел его в таком состоянии.
Вытер тыльной стороной ладони проступившую на губах пену.
Серкус еще кое-что вспомнил. Затем небрежно взмахнул рукой, и потухшие факелы на стенах вновь загорелись. В комнате сразу стало уютно, пламя больше не металось в камине.
— Давно мне не было так дурно, — заговорил воал сам с собой.
Снова он выставил руку ладонью вперед в сторону молодого наследника.
— Проснись! — воскликнул воал.
Парень оторвал подбородок от груди и открыл глаза…
Ветер на улице стих, и теперь припекало солнце.
— Ни о чем не беспокойся, — успокаивал принца воал, выходя вместе с ним на крыльцо. — Занимайся привычными делами и думай только о хорошем. Например, о…
— Бризе, — понял его Рурт.
— Бризе, — кивнул воал.
— В том-то и дело! Я очень беспокоюсь за нее и за Целование. Мне кажется, этот сон как-то связан…
— Все будет в порядке, — не дал договорить Серкус. — Я тебя уверяю.
Толстяк увидел на повозке, стоящей во дворе, две большие бочки и расплылся в улыбке.
— Это тебе от отца! — сказал принц, проследив взгляд своего спутника. — Лучшее вино!
— Арт Дер Валерон меня балует. — Довольный, воал облизнулся в предвкушении славной выпивки.
Несмотря на все заверения Серкуса, молодой наследник оставался весь день обеспокоенным и нервным. Но не только из-за сна, увиденного прошлой ночью. Сегодня Рурту исполнилось восемнадцать. Кстати, хранитель Дамина по своей рассеянности забыл поздравить его с Днем Рождения. Однако парня это совсем не обидело. Вечером во дворце состоится пир в честь большого события, будет его возлюбленная Бриза, которая, как он надеется, станет в ближайшем будущем его супругой. Все мысли сейчас были только о ней.
Принц еще юнцом познакомился с дочерью ремесленника Гоинамона. На уроках языка в местной
