Таинственно мерцала в углах комнаты тьма, словно воздух был полон легчайшего шелестящего электричества, светящихся частичек, оставшихся от ослепительной вспышки. – Пусть думают об этом астрономы и пожилые любопытные дамы.
– Мама покупает разные журналы и газеты. Там печатаются предсказания. Ожидают всяких бед. Половина людей может сойти с ума. Могут начаться войны. Могут утонуть корабли и упасть самолеты.
– Половина людей и так сошли с ума. Войны не прекращаются ни на день. А если смотреть телехронику, то уже давно все самолеты упали.
– Говорят, во время затмения Солнца выбрасываются на берег киты. У них случается помрачение, начинается тоска. Целыми стадами они выбрасываются на скалы.
– Им показывают передачи НТВ. Они не выдерживают и выбрасываются. Поверь, это не связано с Солнцем. – Он чувствовал, что она встревожена, хотел ее обнять, успокоить. Но слишком сладко было лежать, слышать, как шумит, подобно морской раковине, затихающий город и где-то высоко, над крышами, беззвучно мерцает. То ли голубоватая искра прошедшего ночного троллейбуса, то ли далекая гроза.
– Вчера шла к тебе, и на тротуаре, у нашего дома, появилось много новых трещинок. Отчего?.. И дерево, растущее на бульваре, где мы познакомились, пожелтело наполовину. Почему?.. Что-то должно случиться.
– Тротуар не ремонтировали, вот и потрескался. Дерево пожелтело, потому что скоро осень.
– Мама прочитала статью, где написано, что на Луне живут существа, как люди, только духи. Их видели космонавты, когда высаживались на Луне. Во время затмения, когда Луна находит на Солнце, эти лунные духи перелетают на Землю и творят зло.
– Твоя мама – таинственная женщина. В вашем роду были и остаются колдуньи. Литература, которую она читает, поддерживает в ней шаманские знания.
– Мне страшно.
Он протянул руку, погладил ей голову по теплым шелковым волосам, до плеча, до колена, чувствуя, как она качнулась, подалась к нему, желая прижаться.
– Я закопчу стеклышки, и мы пойдем с тобой смотреть затмение Солнца. Будет красиво, как в планетарии, и совсем не страшно. Там будет много зевак.
– Куда мы пойдем?
– На Поклонную гору. Там просторно, небо открыто. И есть часовня, для последней исповеди.
– Надо одеться в белые одежды. Все люди наденут саваны и придут на Поклонную гору встречать конец света.
– Перестань. – Он ее обнял, мягко положил на кушетку, стараясь расцепить ее гибкие пальцы, отыскивая среди опавших волос дышащие губы. – Скоро чудесная московская осень. Начало театрального сезона. Начинается светская жизнь. Я возобновлю знакомства, буду выводить тебя в свет, к дипломатам, светилам науки. Ты станешь блистать.
– В белом саване, – сказала она уныло.
– Да что ты себя хоронишь! Завтра же идем в самый модный магазин и купим тебе роскошное вечернее платье!
– Какое? – оживилась она.
– Стиль «принцесс»! Ведь ты же моя принцесса.
– Ты мой спаситель и утешитель, – сказала она, благодарная ему за его чуткую нежность. – Иди ко мне, я тебя обниму.
В черном окне стеклянно зашелестело. В комнату вместе с шумом дождя влетело холодное дуновение озона. Она обнимала его затылок, жадно целовала. Он чувствовал силу ее ног, задыхался в ее волосах. Успел разглядеть, как в ее сжатых, полузакрытых глазах промелькнул длинный электрический блеск, словно ночной разряд молнии.
Они пошли выбирать ей платье. Магазин, где они оказались, был стеклянным отсеком среди дорогого и нарядного торжища на берегу Москвы-реки, сразу же за «Хаммер-центром», где бронзовый легконогий Гермес, покровитель купцов и торговцев, отталкивался от земной сферы, сообщая ей незатихающее вращение.
В магазине, куда они вошли с Дашей, было безлюдно. На хромированных вешалках были развешаны дорогие французские, итальянские и английские платья. Пахло духами, сладкими лаками и какими-то тонкими раздражающими специями. Навстречу им вышел хозяин, старомодно-узнаваемый, в жилетке, с золотой цепью от карманных часов, лысый, с черными, загнутыми усами, словно сошел с торговой вывески начала века.
– Что господам угодно? – Он оглядел их своими выпуклыми коричневыми глазами, чуть красноватыми, как у спаниеля.
– Хотели бы выбрать даме платье, – сказал Белосельцев, видя, как жадно заблестели у Даши глаза и она, робея, смущаясь, еще издали, не подходя, рассматривает наряды, перебирает малиновые, пурпурные, нежно-зеленые, темно-синие одеяния. – Стиль «принцесс», если можно.
– Ваша дама прекрасна, как принцесса Диана, – деликатно сказал хозяин, любезно поклонившись Даше, и тут же с тревогой посмотрел на Белосельцева, не позволил ли он себе лишнего этим комплиментом.
– Мы намерены жить долго, не нарушаем правил дорожного движения. Просто хотим купить платье, – сказал Белосельцев, забавляясь Дашиным видом, ее страстным нетерпением, женским восторженным любопытством.
– Вы не ошиблись, придя к нам. Наши платья сшиты по фасонам лучших модельеров мира. Версаче, Пако Рабанне, Гуччи, Армани. У нас покупают платья телевизионные звезды, жены банкиров, дочери министров. Думаю, ваша дама будет довольна.
За его спиной уже стояла улыбающаяся предупредительная девушка – продавщица. Белосельцев глазами сказал Даше, что она может приступить к выбору платья, и та устремилась к вешалке, зарылась в разноцветные шелковые ворохи. Оборачивалась к девушке, спрашивала, сама снимала с хромированной стойки наряды, рассматривала их под светом ламп, вешала обратно.
– Пока ваша дама выбирает платье по вкусу, могу я вам предложить чашечку кофе? – Торговец, не дожидаясь ответа, сделал знак кому-то в сумеречной глубине магазина. И, словно по волшебству, запахло кофе, появился служитель с подносом. Расставил на столике чашки, сахарницы, стеклянную вазу с печеньями. – Красивые люди должны носить красивые платья, – сказал он и снова с легкой тревогой посмотрел на Белосельцева, не раздосадовал ли он его своими комплиментами.
Даша выбрала несколько платьев, и они с девушкой проследовали в примерочную, сверкнувшую зеркалами, запахнувшую свои бархатные гардины.
– Сегодня вы первые покупатели, – сказал хозяин. – Нет клиентов. Почему – не знаю. Может, затмение? Люди суеверны. Не желают делать покупки в опасные дни.
– А в чем опасность? – с досадой спросил Белосельцев. – Фальшивые деньги? Фальшивый товар?
– Люди суеверны, – печально вздохнул хозяин, прикрывая свои выпуклые, красноватые собачьи глаза. – У меня сегодня утром сдохли все рыбки в аквариуме.
– Значит, это были маленькие киты. Среагировали на затмение солнца.
Гардины примерочной распахнулись, и появилась Даша. Белосельцев тихо, сладостно ахнул – так хороша она была. В темном платье, почти черном, как южная ночь, с едва заметным лиловым оттенком и слабым мерцанием, словно в воздухе носится мельчайшая звездная пыльца. Открытые, бело-обнаженные плечи с худой стройной шеей. Легкие сборки у талии и длинные, прямые, ниспадающие складки. Ее светло- пепельные волосы были собраны сзади в тугой пук. Лицо сияло. И это было уже не девичье лицо, а лик молодой прекрасной женщины, знающей о своем совершенстве, о своей власти над любящим ее, восторгающимся ею мужчиной.
– Как ты хороша! – сказал он, подымаясь навстречу. – Как к лицу тебе это платье!
Она сделала несколько шагов, взволновав темный шелк, наполнив его таинственным колыханием, торжествующая, бог весть откуда угадавшая эту стать, прямоту спины, приподнятый подбородок и прямой лучистый взгляд. Белосельцев подумал, что так в ампирных дворцовых залах, на царских балах, под солнечными хрустальными люстрами, появлялись молодые красавицы.
– Хочу заказать твой портрет, – сказал он, приближаясь. – Один большой, в золотой круглой раме, может быть, Шилову. И миниатюру, чтобы я мог носить ее на груди в золотом медальоне.
