рождении Иисуса Христа, об искушении Христа в пустыне, о Нагорной проповеди и десяти евангельских заповедях, о чудесах, творимых Христом, о въезде в Иерусалим и о Тайной Вечере, с последующим Распятием и Воскрешением. Однако было и абсолютно иное. Оказывается, Иуда Искариот был любимым учеником Иоанна Крестителя и от него узнал о явившемся в мир Мессии. Когда Иоанн был схвачен Иродом и брошен в темницу, Иуда совершил попытку освобождения любимого учителя, но тот отказался покидать темницу. Сказал, что будет обезглавлен, и просил Иуду украсть у палачей его отрубленную голову. Когда Иродиада принудила танцевать перед Иродом свою обнаженную дочь Саломею, за что получила от проклятого царя голову Иоанна Крестителя, Иуда украл мертвую голову, скрылся с ней в окрестностях Иерусалима и пять дней провел наедине с головой. Голова святого пророка повелела ученику искать Иисуса, ибо тот ждет его во исполнение божественного замысла. Голова научила Иуду тайнописи, к которой тот прибегнет, получив от Иисуса сокровенное знание. Иуда похоронил голову в старом колодце и явился к Иисусу, который приблизил его к себе, как никого. Только ему одному Иисус открыл тайну непорочного зачатия и роль архангела Гавриила. Только ему объяснял принцип превращения камня в хлеб, воды в вино, воскрешения Лазаря, изгнания бесов из человека и перенесения их в поганую плоть свиньи. На Тайной Вечере Иисус, глядя на учеников своих, сказал: «Все вы любимы, но один возлюбленный. Ему передам великую тайну, и будет он наречен «Передатель»». В канонических евангелиях, стараниями позднейших церковных цензоров, эти слова переиначены и переведены, как «Предатель». В Гефсиманском саду, перед тем, как воины схватили Иисуса, он призвал к себе Иуду и поцеловал его. Во время краткого поцелуя, среди ночных кипарисов и благоухающих цветов, передал ему сокровенное знание и велел спасаться. Иуда, скорбя, что не сможет проводить Учителя в последний, крестный путь, повиновался и исчез. Он распустил слух о своем самоубийстве, указал дерево, на котором, якобы, совершил повешение. Но когда люди явились к этому «иудиному дереву», они не нашли ни мертвеца, ни веревки, а только прикрепленную к стволу записку: «Исчезаю, чтобы явиться». Вот он и явился через две тысячи лет нашим разведчикам, нашедшим в синайской пещере скелет Иуды, тайные пергаменты и инструменты, коими были начертанные криптограммы и рисунки на стенах, где томящийся в укрытии евангелист старался воспроизвести сцены земной жизни Христа…
Они продолжали кружить по лаборатории, переходя от сосуда к сосуду, где жили самодостаточные органы, вкушая свободу, позволявшую напрямую, минуя остальной организм, общаться с Божеством. Потрошков задержался перед банкой, в которой, похожая на боксерскую перчатку, содержалась женская матка. Мощный эластичный мускул нежно розовел, пропитанный алым соком, чувственно удлинялся и сокращался. Хотелось просунуть в него руку, ощутить теплую замшевую ткань внутри. Стрижайло испытал легкое головокружение, как если бы падал вниз на качелях. Внизу живота, в груди, в затылке возникло сладостное недомогание. Таким образом откликнулись на матку его рудиментарные женские признаки, — недоразвитые соски, ущербно невыявленные гениталии, участок мозга, который у мужчины дремлет, а у женщины находится в постоянном возбуждении и нацелен на поиск самца. На экране монитора плескались разноцветные синусоиды, — то почти замирали, то пускались в неистовый танец. Потрошков прибавил в банке освещение, пустил громкость, и Стрижайло услышал страстное меццо-сопрано, исполнявшее арию Кармен из знаменитой оперы Бизе: «У любви, как у пташки, крылья, ее нельзя никак поймать…» Так упоительно пела матка, и оставалось понять, каким образом подслушал напев великий композитор, к какому месту своей возлюбленной он приложил чуткое ухо.
— Иудино учение состояло в следующем, — продолжал Потрошков, убавляя свет в сосуде и убирая громкость, — «Десять библейских заповедей», явленных Моисею и проповедуемых Иисусом, а также «заповеди блаженства», изреченные Христом в Нагорной проповеди, удерживали человечество от самоубийства благодаря Христовой очистительной жертве, на которой основалось христианство, — смягчало нравы, вносило в животную сущность людей просветленный образ Неба. Однако, к концу второго тысячелетия нашей эры, то есть, к нашим с вами дням, мистический свет Христа Распятого стал ослабевать, улетучиваться, возвращая человечество в состояние животного помрачения, похотливого жестокосердия. Две Мировые войны, ужасы тоталитарных режимов, глобальная цивилизация денег, языческий культ наслаждений, аморальное потребление говорят о том, что христианство завершает свой исторический путь, — грядет Конец Света, сокрушение греховного мира. Но Иуда предостерегает нас не воспринимать Апокалипсис, как окончание земной истории, а лишь той ее части, что связана с христианством. С «Первым христианством», — уточняет он. Вслед за «Первым христианством» наступает «Второе христианство». Начинает осуществляться тайное учение Христа, которым он наградил в Гефсиманском саду любимого ученика, припав к нему устами. Это учение — о возможности человечества избавляться от грехов не с помощью молитвенного стояния и мучительного, всегда неполного самоусовершенствования, но методом генного конструирования, искусственного сотворения богоподобного безгреховного человека. Другими словами, Христос наделяет человечество функциями самосототворения, отдавая ему тот инструмент, которым доселе пользовался только сам Бог. Именно это «Второе христианство» легло в основу генной инженерии. Превратило ее из биологической науки в метафизическое учение, в продолжение великой религии, берущей начало от Христа. Кстати, первым биоинжнером был архангел Гавриил. Он явился деве Марии с цветком дивной розы, коснулся девы и осуществил «непорочное зачатие»…
Стрижайло казалось, что в него закладывают громадные плиты. Тесанные, как при строительстве пирамиды, бруски. Один на другой, все выше. К остроконечной вершине, устремленной в бесцветное небо, где пылает безымянное слепое пятно. Так входило в него сокровенное знание. Не в разум, а во все существо. Не, как мысль, а как всеобъемлющий дух. Вместилищем знания становилась всякая клетка, словно крохотная живая скрижаль, несла в себе новые заповеди.
Теперь в сосуде плавали легкие, которые были похожи на кружевную материю, источавшую бесчисленное множество пузырьков. У Стрижайло перехватило дух. Он вдруг стал задыхаться. Ибо его дыхательная система на мгновение перестала работать и вся отдалась общению со своим подобием в банке. И в этом удушье мелькнула мысль, — а что если его собственная двойственность, «явная» и «неявная» жизни, два «гена», алый и синий, один — свирепый и яростный, другой — смиренно-печальный, подтверждают учение о «Первом» и «Втором» христианстве. О возможности преображении. О преодолении греховной субстанции через генное конструирование. Он приведен сюда Потрошковым, чтобы лечь на операционный стол к художнику Тишкову, и тот тончайшей иглой умертвит порочный «ген», даст волю добру и свету.
— Вы правы, художник Тишков, которого в миру знают, как автора «даблоидов», на деле является членом-корреспондентом Академии медицинских наук и ведет в лаборатории тематику «непорочного зачатия», — Потрошков прочитал его мысли. Попадая в невидимое поле, они считывались и переносились на экран множеством разноцветных гармоник, словно кто-то ткал половик, вплетал красочные волокна. — Послушаем, какие мелодии звучат в легочной системе, выращенной на ткани пенициллиновой плесени в космическом пространстве, еще на приснопамятной станции «Мир».
Легкое касание пальцев, и зазвучала слезная, трагическая ария горбуна из оперы Верди «Риголетто». Стрижайло услышал, как слабо заклокотали его легкие, подхватывая мелодию, и некоторое время под сводами звучал дуэт.
— Рисунки и схемы, воспроизведенные карикатуристом Борисом Ефимовым и выделенные из священных текстов двухтысячелетней давности, являются изображениями «длинных молекул» с участками, которые следует удалить, чтобы избавиться от того или иного «греховного гена», — Потрошков отвел Стрижайло от сосуда с легкими, которые продолжали беззвучно, в виде разноцветных гармоник, исполнять знаменитую арию. — Если мы хотим исполнить заповедь: «Не убий», мы должны удалить у человека ген, побуждающий к убийству. Если желаем соблюсти заповедь: «Не укради», вычленяем частицу, делающую человека вором. Выстригая из молекулы ген похоти, добиваемся исполнения заповеди: «Не прелюбы сотвори», и человек перестает развратничать. «Не сотвори себе кумира» — избавляемся от гена стяжания, идолопоклонства, честолюбия, неуемного творчества, и человек обретает духовную прозрачность, слышит голоса ангелов. Такие опыты стали производиться в секретной лаборатории КГБ еще во времена Андропова, и есть версия, что преждевременная смерть Юрия Владимировича стала результатом неудачного эксперимента, когда из его почки попытались удалить «ген», мешающий соблюдать заповедь: «Аз есмь Господь Бог твой: да не будут тебе бози инии, разве Мене». Кстати, были и удачные эксперименты. Так, например, у карикатуриста Бориса Ефимова был удален ген старения, и талантливый график может жить теперь до двухсот семи лет, с последующим пролонгированием. Среди генетиков его зовут «Иммортель», или
