могли вызывать повышенный интерес спецслужб. Это, наверное, главная причина, по которой я был арестован у себя дома уже через пять часов после «покушения на Чубайса».
Все произошедшее, в том числе пребывание в тюрьме, расцениваю как испытание моей православной веры и офицерской воли. Я – русский офицер и обязан стойко, с достоинством переносить все тяготы и лишения военной службы по защите Отечества, в том числе находясь в плену.
А.П.
В.К. Объективная оценка этой диверсионной акции, если, конечно, она имела место быть, может быть получена только после анализа ее по трем позициям: военно-политической, юридической и собственно военной.
С военно-политической точки зрения данная акция есть одна из форм национально-освободительной войны. Уничтожение любых иностранных захватчиков и пособников оккупантов, в том числе в экономической области, есть долг и священная обязанность каждого офицера, солдата, любого воина, независимо от того, воюет ли он в открытой вооруженной борьбе на фронте или действует на оккупированной врагом территории своей страны. Момент истины заключается в признании или непризнании нынешней власти в России оккупационной. Для меня оккупация России инородческой властью очевидна, поэтому расценивать попытку ликвидации одного из самых зловещих организаторов оккупации России как обычное уголовное преступление недопустимо. Это первая вооруженная акция национально-освободительной войны. Все эти ельцины, чубайсы, кохи, абрамовичи, фридманы, уринсоны и им подобные забрали у нас наши национальные богатства, поставили русский и другие коренные народы на грань исчезновения, а Россию – на грань расчленения. Уничтожение оккупантов и их пособников есть не преступление, а долг и обязанность каждого защитника Отечества, верного воинской присяге. Именно на этом основании я отказываюсь давать какие- либо показания следствию, в том числе отвечать на вопрос о виновности. Официально заявляю: многочисленные сообщения в средствах массовой информации, что полковник запаса Квачков якобы не признает себя виновным, не соответствуют действительности. Я считаю, что нет события преступления и никакой вины здесь быть не может. Признавать правомочность вопроса о вине – значит признавать правомочность признания данного события преступлением.
С чисто юридической точки зрения, люди, обвиняемые в совершении того или иного преступления, не должны доказывать свою невиновность, должна быть доказана их вина. Несколько десятков (!) проведенных экспертиз не указали на непосредственное участие меня, а также арестованных по данному делу Роберта Яшина и Александра Найденова. Ни улик, ни следов нет: ни наших, ни других. Чисто ли сработали нападавшие или плохо поработали следователи – вопрос другой. Суду присяжных должны быть представлены доказательства, а не детективные и дефективные фантазии прокуратуры, основанные на показаниях сексотов и стукачей.
По понятным причинам анализ военной составляющей я могу провести только на основании материалов, изложенных в средствах массовой информации. Возможны два варианта: диверсионная акция или ее инсценировка. Если это была диверсионная акция, то очевидно, что группа, действовавшая в засаде против бронированного объекта, пришла туда не с двумя автоматами, из которых зафиксирован огонь по машинам. На месте обнаружено шесть подстилок для ведения огня лежа в снегу. Значит, были еще вооруженные нападавшие. Обрывки сгоревшей упаковки от фугаса, найденные на месте взрыва, говорят о том, что основной заряд, изготовленный из самодельного (!) взрывчатого вещества (ВВ), сгорел, а не сдетонировал, то есть не взорвался. Мощность взрыва промежуточного заряда из тротила или другого ВВ нормальной мощности, предназначенного для возбуждения детонации в самодельном ВВ (как правило, пониженной мощности), экспертами была оценена в 1–3 килограмма, судя по нему, мощность основного заряда фугаса тогда должна была бы составлять 25–30 килограммов в тро-тиловом эквиваленте. Взрыв такой мощности, произведенный рядом с машиной, должен был, по-видимому, скинуть машину Чубайса с дороги, после чего уничтожение объекта должно было бы завершиться применением других средств, скорее всего, ручных противотанковых гранат типа РПГ-18. Подрыв заряда, судя по направлению следа от осколка на капоте БМВ перед правым передним колесом, а не по центру машины, скорее всего, вызван сложностью абсолютно точного времени ручного замыкания электровзрывной сети в условиях ограниченной видимости в лесу. Скорость движения кортежа – 90 километров в час, как наиболее вероятная в то время при обгоне, означает движение со скоростью 25 метров в секунду или 2,5 метра за 0,1 секунды. Планирование подрыва на такой скорости на 0,1 секунды позже, то есть по центру или тем более по задней пассажирской части автомобиля в случае даже небольшой погрешности, в реакции подрывника могло быть запоздалым и нанести основной удар не по объекту, который бы уже проехал, а по машине сопровождения. Это наверняка не входило в планы нападавших, что подтверждается их последующими действиями: когда охранники вышли из машины, они не были уничтожены огнем из автоматов, что не составляло бы труда с 30–40 метров, а были отогнаны огнем, просто чтобы не мешали отходу группы.
При устройстве засады подрыв мин и фугасов, как правило, означает сигнал на открытие огня и другие действия группы. Поэтому ведение огня из автоматов бронебойно-зажигательными пулями в течение нескольких секунд подгруппой огневого нападения было планово-рефлекторным. После подрыва фугаса большой мощности в полутора метрах от БМВ сохранение прочности даже бронированных стекол с правой стороны машины было сомнительным.
О причинах отказа основного заряда в фугасе судить трудно. Возможно, неправильно была составлена сама смесь (хотя обычно делается пробный подрыв самодельного ВВ), возможно, была нарушена герметичность при транспортировке или установке в снегу, а может, возникли какие другие причины.
Неудача диверсионной акции партизан по уничтожению самой одиозной фигуры российской демократии говорит о том, что Господь не допустил быстрой и безболезненной смерти Чубайса и уготовил ему и всей этой шайке другое, более тяжкое наказание. Что ж, подождем. Национально-освободительная война русского народа еще только начинается. Освобождение Кубы тоже начиналось с неудачной попытки штурма казарм Монкада горсткой храбрецов во главе с Фиделем Кастро.
Вторая версия – инсценировка нападения. Поскольку я никогда ранее этим не занимался, то от комментариев этого варианта в силу своей некомпетентности воздержусь.
А.П.
В.К. В 1997 году командование ВДВ под эгидой Совета безопасности Российской Федерации провело научно-практическую конференцию «Специальные операции и необходимость создания сил (войск) специального назначения в Вооруженных Силах Российской Федерации». Конференцию готовили мы с П.Я.Поповских. Он тогда был начальником разведки ВДВ, а я занимал ответственную должность в ГРУ ГШ. Вечером, накануне конференции, на которой я делал основной доклад, дома раздался звонок, позвонил генерал-лейтенант из ГРУ и потребовал, чтобы я отказался делать доклад, так как создание самостоятельных сил специального назначения Вооруженных Сил приведет к сокращению численности личного состава военной разведки со всеми вытекающими отсюда организационно-штатными, должностными, административно-хозяйственными последствиями. От доклада я не отказался, выступил, особо подчеркнул, что сохранение спецназа в составе военной разведки тормозит создание в России самого современного нового рода войск. Тогда отставание от США, создавших свои силы специальных операций, составляло уже около 10 лет. После конференции «десантный след» в деле Холодова резко усилился. Павла Поповских с товарищами отправили в тюрьму, а меня, несмотря на уже имевшееся решение министра обороны о продлении моего срока службы, точно в день 50-летия уволили из Вооруженных Сил. Так жестко подавлялась идея создания сил (войск) специального назначения в России. Уже будучи гражданским специалистом Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба, я представлял свои обоснования необходимости объединения существующих соединений и частей специального назначения, разбросанных по военным округам, в единую организационно-штатную структуру секретарям Совета безопасности, министрам обороны, начальникам Генерального штаба, Президенту. Где-то в сейфах ГРУ должна храниться моя докладная 2000-го года с компромиссным, половинчатым решением проблемы – созданием сил специального назначения ГРУ ГШ – с резолюцией начальника Генерального штаба генерала армии А.В.Квашнина: «согласен». Оказалось, что согласен-то он согласен, да кто ж ему даст. Принципиально судьба сил специального назначения Вооруженных Сил должна была решаться в марте (обратите внимание
