плывущих фигур и скользящих поверхностей чудятся образы кораблей и подводных лодок. На мгновение померещится рубка и отсек со шпангоутами, заостренная корма и выпуклый нос. И все исчезает, распадается, превращается в фиолетовый дым, в голубую зарницу, в слепящую молнию. В этом огне и железе крохотные и почти незаметные – люди. Кто в тесной застекленной кабине крана. Кто у могучего пресса. Кто с тонкой иглой, на которой трепещет серебристая бабочка сварки.
Не сразу в этом мироздании, напоминающем Первый день творения, различаешь разумность и логику, осмысленное действие множества машин и приборов, изобретений и технологий. Чудовищной силы пресс выгибает толстенный лист, который мнется, как пластилин, воспроизводя изящный овал, – будущий корпус лодки, выдерживающий мощь океана. Компьютер наносит на стальную плоскость эллипсы, окружности, прихотливые линии, – будто закройщик готовится шить стальной костюм великану. Краны из противоположных оконечностей цеха, как из разных углов Вселенной, сближают громадные полуцилиндры, будто космические корабли. Опускают на платформу, стыкуют отточенными, зеркально сияющими кромками. И вот уже мчатся вдоль швов пушистые огненные зверьки, и остывающий шов похож на алые губы.
Здесь царят бесчисленные открытия и изобретения. Сталь, хранясь на складе, намагничивается от поля Земли, и жидкий, заливающий шов металл выплескивается фонтаном. Сварку ведут внутри огромного соленоида, который своими токами снимает «наведенное» поле. Громадный стакан – секция подводного корабля, помещается в рентгеновскую камеру, оклеивается чувствительной пленкой. Внутрь опускается сверхмощный лучевой источник, фиксирующий на пленке самый малый изъян, незримую каверну и вмятину. А если стальной корпус толще полуметра, то в ход идет ускоритель – бомбардирует оболочку потоком электронов. Впечатляет сверлильный автомат – перед ним опускается махина отсека, и автомат, повинуясь умной программе, кружит вокруг многотонной детали, под разными углами, в точно заданных местах сверлит отверстия разных диаметров под будущие трубопроводы и клапаны.
Но главное действующее лицо в этой творческой мастерской – люди. Вначале почти незаметные, скрытые в железных нишах, угнездившиеся в стальных катакомбах, они обнаруживают себя мгновенной вспышкой, мелькнувшей пластмассовой каской. Постепенно проступают, выявляются. Увеличиваются в размерах. Превращаются в великанов, что перемещают по воздуху металлические горы, лепят фантастические фигуры, складывают воедино множество громадных, послушных их воле элементов. Труд, которым они заняты, грандиозен. Замысел, который они осуществляют, включает в себя не просто ремесло и научное знание, но громадный смысл, связанный с обороной страны, капризной мировой политикой, упорным, неослабевающим в мире соперничеством. Это превращает их труд в общенародное дело. Соединияет не просто в бригады, в производственные смены, в заводской коллектив, но в трудящийся несокрушимый народ. Преображает в огромного могучего великана, владеющего смыслом великой работы, в которой рождается не просто корабль, но само государство. Они утомляются, тратя силы в соприкосновении с металлом и электричеством. Но наливаются мощью, соприкасаясь с гигантской задачей, – построением ковчега нового Государства Российского, Пятой Империи русских.
Заслуживает ли гумилевского названия «пассионарий» простой северодвинский парень, сварщик Иван Пестов, ведущий огненную линию вдоль стальной корабельной обшивки? Или неутомимый и пылкий начальник цеха Виталий Кравец, в чьих глазах мечутся шальные ртутные вспышки? Знаю только, что среди громадных колец, сгустков плазмы, звонов гигантской колокольни они выглядят великолепными и прекрасными в своих задымленных робах, в запыленных пластмассовых касках.
Стапельно-сборочный цех. Стою под сводами на самой высокой отметке. Обозреваю пространство с птичьего полета. Три длинных параллели, три протяженных дока, три стапеля, заполненные кораблями разных «проектов». Тесно. Ни одного пустого участка. Полная загрузка. Кажется, что здесь дается урок загадочной биологии. Демонстрируется рождение фантастического организма. Созревание невиданного существа на разных стадиях эмбрионального развития. Лодка «Юрий Долгорукий», почти завершенная, черная, покрытая резиной, с хищным плавником, с изящным лепестком бесшумного руля, с громадным покатым туловом, в котором открыты люки ракетных шахт. Созревший плод, готовый к рождению, с бьющимся сердцем, тайными пульсациями жизни. Откроются врата цеха, и из огромного чрева, отрываясь от матки, скользнет на воды гигантский младенец, всколыхнет студеное море. Рядом, по той же линии, – полуготовая лодка «Александр Невский», ржаво-красная, с пустотами рубки, с провалами незаполненных шахт. В стеклянных вспышках сварки она соединена с маткой множеством труб, проводов, гибких кабелей, через которые в созревающий плод поступают тепло, электричество, газ. Жадно поглощаются живой оболочкой, которая наливается силой и соком. Третья лодка, недавно заложенная, «Владимир Мономах», – всего несколько несостыкованных секций. Прообраз лодки, лишь слабо намеченный, едва зародившийся после зачатья. Все три изделия проекта «Борей» рассказывают об эволюции стальных организмов, повторяющих развитие живых существ.
Трогаю пальцами лодку «Юрий Долгорукий», желая убедиться, что она живая. Резиновое покрытие, словно теплая кожа, создает ощущение живой телесности. Прикосновение к шпангоуту включает тебя во множество чуть слышных биений, пульсаций, трепетаний. Пахнет сладкими лаками, пластмассами, красками – таинственный обмен веществ дремлющего организма. На экране прибора волнуется синусоида – кардиограмма потаенного сердца. На другом приборе скачут разноцветные импульсы – энцефалограмма спящего мозга. И повсюду – бригады монтажников и наладчиков. В комбинезонах и касках, они неторопливо орудуют в центре управления лодки – встраивают компьютерную систему, ведущую корабль среди подводных течений. Довершают наладку реактора – могучего мускула, притаившегося в сердцевине лодки. Обустраивают шахты, ожидающие погрузки баллистических ракет «Булава». Лодка, почти готовая к спуску, продолжает вбирать в себя множество драгоценных деталей, уникальных приборов, чувствительных элементов, придающих громаде неукротимую скорость, неуязвимую мощь, пластичность и чуткость морского зверя.
Здесь собирают не просто лодку – собирают страну. Идея лодки, родившаяся в знаменитом петербургском КБ «Рубин», состоит из множества идей и открытий, возникших в Сибири и на Дальнем Востоке, в Москве и на Урале, в Казахстане и Украине. Бесчисленные детали: от реакторов и турбин до крохотных клапанов и миниатюрных вентилей – стекаются в лодку из тысячи предприятий, из НИИ и заводов, где множество трудолюбивых умельцев, невидимых миру гениев дарят могучему кораблю свои отдельные жизни. Соединяют их в громадный артельный труд, что по силам лишь великой стране. Ослабевшая, бездельная, готовая распасться Россия вновь сжимается в дееспособную целостность, обретает смысл, который явлен не только в строительстве подводного крейсера, но и в строительстве государства, способного бороздить бурные океаны истории.
Когда обходишь лодку – эту мегамашину войны, когда погружаешься в эту фабрику энергии, скорости, мощи, когда начинаешь сознавать, что оказался в средоточии самых современных знаний о «природе вещей», о «физике явлений», о психологии человека, включенного в гигантские процессы борьбы, в могучую стихию земли, в мерцание невидимых звезд, – тогда понимаешь, что миф о гибели отечественного ВПК оказался ложным. Ибо невозможно построить такой корабль на руинах военно-промышленного комплекса. Металлургия новейших сплавов, механика сверхпрочных оболочек, ядерная физика сверхновых реакторов, технология бесшумных винтов, акустика дальнего обнаружения, звездная навигация и уникальные средства связи, оружие, которого не знает мир, тип топлива, позволяющий уменьшить вес и размеры ракеты, а вместе с ней размеры подводного крейсера, новейшие представления о системе «человек – машина», об индивидуальной и групповой психологии. Все это присутствует в лодке, добыто в недрах ВПК, который, пережив удар 90-х, выстоял, является средоточием технологий и знаний.
Когда двигаешься в лодке, из отсека в отсек, с одного уровня на другой, поражаешься бессчетным элементам, сведенным в единую, сверхсложную систему. Веришь, что у нового Государства Российского, у народившейся Пятой Империи, существуют флотоводцы, готовые к глобальной борьбе. Существует Генштаб, способный мыслить категориями мирового соперничества, заказавший лодку нового поколения, – «поколения русских князей». Сознаешь, что эта грозная и изящная махина – есть средство русской дипломатии, аргумент, который молчаливо присутствует на переговорах, что ведут современные русские Горчаковы с НАТО и Евросоюзом, с Ираном и Китаем, с Израилем и федаинами ХАМАС.
Здесь, на лодке, встречаясь с астрофизиком или специалистом по биокомпьютерам, с престарелым академиком, превозмогшим сердечную недостаточность, или молодым одержимым ядерщиком, вкалывающим без выходных и отпусков, радуешься – вот они, истинные герои России, державники, патриоты. Ничем не напоминают мнимых героев экрана, патологических шоуменов, нервических и манерных
