– Я ухожу, – объявил Егор. – Я ошибся адресом, перепутал платформы и вообще сошел с ума. Прощайте.
В конце коридора возникли фигуры Кости и Влада, но Егор уже спускался вниз. Секретарь озадаченно посмотрела ему в спину и дала охране отбой.
– Вероника! Ты сегодня необычайно красива, – проговорил Егор, помахивая плащом.
– Спасибо. А мы с вами раньше…
– Вряд ли. Мы никогда не встречались, – с печальной улыбкой ответил он.
– Но тогда откуда…
– Прощай, Вероника.
Обогнав у выхода Маришку, он нежно дотронулся до ее ладони.
– Не плачь, – сказал Егор. – Он того не стоит. А будешь плакать – состаришься быстро. И капюшон одень. До свидания.
Ему было удивительно легко. Так легко, как может быть только в детстве, – когда все еще впереди.
Не ощущая духоты, он бодро дошагал до платформы – возле нее как раз остановилась подошедшая электричка.
Все правильно, отметил Егор, посмотрев на часы. В прошлый приезд я на нее не успел из-за охранников и Маришки. А теперь вышел раньше и…
Дымка перед глазами вдруг рассеялась, и Егора затрясло – мелко, противно. Словно кто-то, опасавшийся за его рассудок, поставил невидимый предохранитель – там, на работе, а сейчас, убедившись, что угроза шока миновала, отключил.
Без предохранителя было намного хуже. Прислонившись к спинке, Егор сполз на сидение и взъерошил волосы. Он растерянно прокручивал в голове встречу со странником и все последующие события. Назвать их бессмысленными?.. Это было бы недостаточно, ведь его последний приезд просто невозможен. Ему просто некогда было случиться.
Егор проверил часы. Да, он только что вышел с работы и едет домой. Уложить в эти пятнадцать минут еще одну поездку нельзя. Даже лишний чих не впихнуть. Время идет – и проходит, и каждый миг бывает лишь однажды.
Еще не понимая, что делает, Егор встал и направился к тамбуру. Второй вагон не нужен, нужен четвертый. Там он заснул. Там он видел странника.
Перейдя в хвост поезда, Егор суеверно занял то же место, но, испугавшись, что снова заснет и все проспит, встал между кресел. Немного подумав, он дошел до дверей, но спохватился, что сел не в ту электричку, – первый раз он ехал позже. А потом вспомнил самое главное: между метеослужбой и городом остановок нет.
Вскоре за холмом появились серые башни. Несущаяся мимо земля потемнела и покрылась чахлой зеленью. В южной части материка было иначе, там климатические пояса сменялись медленно, постепенно, а здесь вот так: двадцать минут от берега, и влажность падает, начинаются субконтинентальные леса, еще пятнадцать – и уже пустыня.
В динамике раздался предупредительный писк, и Егор уперся ладонью в стену. После минутного торможения в окнах промелькнули опоры многоярусной платформы, и электричка остановилась. Опустив капюшон пониже, Егор вдохнул и вышел на улицу. Нового чуда не произошло, он был дома.
В вестибюле он увидел Маришку. Она стояла, поочередно извлекая из сумочки разные броши, и, не меняя выражения лица, опускала их обратно. Похоже, это был ее способ ожидания лифта – во всяком случае, утром, на площадке семидесятого этажа, Маришка так же шарила в сумке и так же прикладывала к плащу украшения.
– А с виду маленькая, – сказал Егор.
– Ой, напугал! – Воскликнула Маришка. – Кто маленькая?
– Сумочка. Кажется маленькой, а ты в ней целый день найти не можешь.
– Что найти? – Не поняла она.
– Не знаю. Но ты ведь что-то ищешь, – улыбнулся Егор.
– Да нет. Это так… нет.
Маришка оставила сумку в покое и повернулась к лифту. Двери, будто по сигналу, сразу открылись.
– А ты почему так рано? – Спросила она уже в кабине.
– С работы ушел.
– Заболел?
На ее лице появилась тревога. Егору это было приятно.
– Я совсем ушел. Пора изменить жизнь, – небрежно пояснил он.
– Это поступок. Я тебе завидую.
– Пока нечему. Если б на новое место, а то в никуда.
Пол под ногами качнулся и замер. Егор и Маришка одновременно посмотрели друг на друга.
– Значит, не померещилось, – заключил он.
– А что это?
– Лифт сломался.
– Я еще никогда не застревала, – сказала она и потянулась к сумочке.
Егор удивленно наблюдал, как Стоянова вынимает золотую змейку, потом утреннюю алую гроздь, потом что-то бесформенное и опять змейку.
– Маришка!
– А?.. – Встрепенулась она.
– Зачем тебе броши? Ты же домой идешь.
– Это я на завтра прикидываю.
Пол снова качнулся, и лифт, ощутимо набирая скорость, пошел вверх. Маришка тут же забыла про сумку и вернулась к беседе.
– Ты давно решил уволиться, или так, вдруг?
– Вдруг.
– Завидую, – повторила она. – А я уже год собираюсь.
– Маришка… – сказал Егор, глотая невесть откуда взявшийся комок. – Мы же ничего не знаем. Я – про тебя, ты – про меня… Как секретные агенты. Ты, часом, не секретный агент?
– Нет, я не секретный, – рассмеялась она. – А ты?
– Я, конечно, секретный. Но не шибко. И не для тебя, – добавил Егор. – А ты сегодня как?..
– Что «как»? – Лукаво прищурилась Маришка.
– Ну… не занята?
– Конечно, занята. Но не шибко.
Егор переступил с ноги на ногу. Надо было продолжать.
– Тогда… может, вечером поужинаем? Или просто сходим куда-нибудь. Или… чаю попьем.
– Слишком много предложений. Определись.
– Чай… – не то сказал, не то кашлянул Егор. – Приходи на чай.
– Хорошо, – ответила она каким-то новым тоном и повела плечами.
Двери, словно подчиняясь ее приказу, открылись, и Маришка вышла на площадку.
– В семь часов, – торопливо бросил Егор.
– В семь, – подтвердила она.
Егор подмигнул лифту и отправился к себе.
В квартире что-то протухло. Заглянув в кухонный отсек, Егор определил, что амбре исходит от пустых консервных банок. Запах был не таким уж и мерзким, скорее уведомляющим: это кушать не следует.
Собрав грязную посуду, Егор сложил ее возле утилизатора и попутно заказал почтовому бункеру дюжину пирожных. Самых дорогих. Затем обнаружил шкурки от копченого угря и, хотя они тоже слегка попахивали, подержал их во рту. После этого бороться с голодом он был уже не в силах. Отложив заказ на пирожные, Егор затребовал большую порцию угря.
Рыбу он поглотил не отходя от бункера. Как только возник поднос, Егор вцепился в еду обеими руками и, разрывая ее на куски, пихал в себя до тех пор, пока на тарелке не остался один хребет. На этот раз он не стал искать объяснений ни зверскому аппетиту, ни внезапной охоте к рыбным блюдам. В конце концов, было
