– Я? Нет.
– Тогда почему вы спрашиваете? Ваши новые документы оформлены в Москве, кредитные карты – там же. Здесь вы приобретете билет на самолет и ближайшим рейсом отправитесь в Россию. До вылета вы сможете о себе позаботиться? Насколько вы владеете английским языком? Если угодно, мы вас обучим.
– Вы – меня?.. Английскому?!
– Это займет около часа.
– Справлюсь. Я всю жизнь в Сети.
– Вы самостоятельный человек, – сказала Ксена, снова садясь на кровать. – Разумеется, вы забудете о нашей договоренности так же крепко, как и о своем прошлом. При возникновении какой-либо угрозы вы можете полагаться на нашу помощь, но учтите, что от собственной глупости вас не спасет никто. Провала мы не допустим ни при каких условиях. О нашей гарантии вас уже проинформировали.
– Да, Стив обещал вшить в меня какие-то штуки.
– «Штуки» – неверное определение, но они уже введены.
– Уже?!
– Симбионты находятся в вас, Волков, – подтвердил Стив. – Вывести их из организма невозможно. Не беспокойтесь, вреда они вам не причинят, пока не получат на то приказа. В данный момент они успели восстановить функцию вашей печени и отчасти – простаты.
– Ага, – вякнул Андрей. – Печень у меня и так, будто у младенца, – после пяти-то лет на постных кашах. А за второе спасибо, надеюсь, еще пригодится. Вообще-то, печенка тоже. Я на нее рассчитываю.
Он снова почувствовал себя крысой, на сей раз – крысой благодарной. В первый момент Андрей даже испугался этого, но вдруг открыл, что ненавидеть себя сильнее уже не может: он давно дошел до крайней степени осатанения – не сейчас, раньше. Еще откисая в душистой пене, а затем пользуясь услугами того паршивого стилиста и тех замечательных девчонок. Он уже тогда заподозрил себя в слабости. Продолжал верить, что сдюжит, но… как-то не душой он верил, а лишь мозгами. Не верил, одним словом.
– Если бы вы хоть немножко прояснили… – начал Андрей, но Ксена его прервала:
– Детали вашей работы я пока сообщить не могу. Возможно, вы нам вообще не понадобитесь.
– Вот же счастье… Из тюрьмы выпустили, здоровья прибавили, еще и денег дадите… – На стол упал конверт, и Андрей отрешенно кивнул. – Я возьму. Чего ж не взять, дают – бери. И за все это – «возможно, не понадоблюсь»?
– Вероятность такого исхода мала. Вам следует настраиваться на работу, непростую и напряженную. Но я вас уверяю, что ни одно из заданий не будет направлено против ваших соплеменников.
Раскрыв конверт, Андрей вынул из него то, что ожидал: паспорт, две кредитки, карточку соцстраха и немного наличных. Новые деньги он видел в газете, но держать их в руках ему еще не приходилось. Впрочем, деньги были обыкновенные. Земля уже имела подобный опыт, когда в Европе вводили евро. То же сделали и пять лет назад: общий рисунок на аверсах и национальные символы на реверсах. Банкноты Андрею попались из Кении, Австралии и России. На двух сотнях был изображен Пушкин, на третьей – кенгуру. Динары, рубли и доллары сравнялись в курсе, теперь это было одно и то же.
– А как называется ваша родина? – неожиданно спросил Андрей.
Новые хозяева переглянулись – кажется, он их удивил.
– Это важно? – произнесла Ксена.
– Это интересно.
– У нашей звезды нет названия. Точнее, нет собственного имени.
– Но ведь вы ее как-то называете?
Она задумалась.
– На русский это можно перевести как «светило». В нашем астрологическом каталоге оно стоит под номером один. Но в быту говорят просто: «Светило».
– А планету вы, наверно, зовете «Почвой»?
– «Колыбелью», – возразил Стив. – Кстати, для носителя английского языка ваша версия была бы не так очевидна.
– Мне плевать, я ношу русский.
– И этим вы тоже отличаетесь, – заявила Ксена.
– Вы вербуете только славян? Хотя нет, откуда они в «Голд Сэнде»… Но вы берете на службу исключительно преступников.
– Советую вам отказаться от подобных определений. Мы набираем разных людей. В разных регионах.
– И все эти люди… они чем-то обижены, – догадался Андрей.
– С вами поступили несправедливо, и мы это исправили, – сказала Ксена. – Службу у нас вы расцениваете как предательство, но вы заблуждаетесь. Скоро вы окажетесь на свободе и увидите, что у вас отняла ваша родина. Мы вам это вернули. Мы вправе ждать от вас многого, но какое бы задание вам не поручили, оно не принесет Земле вреда.
– Полагаю, ваши проблемы связаны именно с оценкой своего решения, – добавил Стив. – Оценка неверная. Вы не можете быть предателем, Волков. Государство, которое вы воспринимали как родину, исчезло. Приговорило вас к пожизненному заключению и стало частью Единства. Однако Единство тоже не отменило приговор. Это сделали мы. «Гады», – закончил он без иронии.
Ксена поднялась и вручила Андрею трикотажную маску с отстроченными отверстиями для глаз.
– Вашего нового лица на корабле видеть не должны.
– Мы куда-то собираемся?
– Недалеко.
Стив протянул ему документы:
– До скорой встречи.
Андрей, пожав плечами, опустил карточки в карман.
– Вас на самом деле беспокоит то, что творится с моими мозгами? – спросил он у Ксены.
– Ничего особенного, – ответила она уже в коридоре. – Ваша реакция предсказуема.
– Да, я весь предсказуемый. Как параллельные прямые.
– У вас плохо с геометрией, Волков.
– Можете подучить и этому? – съязвил он.
– Сейчас налево.
Ксена шла рядом. Коридор, крашенный в неопределенные салатные тона, был достаточно широким, в нем могли разойтись и трое – не касаясь друг друга, тем не менее, Андрей дотронулся до ее ладони.
Она отдернула руку:
– Не нужно!
– Я просто хотел убедиться…
– Есть и другие средства. Такие, как язык. – У трапа Ксена пропустила Андрея вперед. Он замешкался, и она пояснила: – Речь. Если вас что-то интересует, можно задать вопрос.
– А, вы в этом смысле… – Он начал подниматься. Металлические ступени грохотали, и Андрей сомневался, стоит ли кричать на весь корабль.
– Температура тела? – спросила за него Ксена. – Тридцать два и три десятых по Цельсию. Это наша норма. Любопытство удовлетворено?
– Вам должно быть очень неуютно. Здесь, на Земле.
– Мы тщательно готовились.
– Да, Стив говорил. Но я не думал, что ваша подготовка… что она настолько глубока.
– Она глубока максимально. Сейчас направо и дальше по коридору. Для тех, кто попал в экспедицию, нет ничего дороже, чем Миссия. В ней наше предназначение.
– И вы не боитесь мне это говорить?
– Я не раскрываю никаких секретов. Это можно услышать в любом выпуске новостей. Двадцать суток – большой срок. Вы находились в изоляции и многого не знаете.
– Двадцать?..
– Мы на вашей планете ровно двадцать суток. Все это время вы отсутствовали.
– Тысяча семьсот сорок шесть, – буркнул Андрей.
