парнем, превратившимся почти в скелет от голода и кокаина.
- Я тебя понимаю, Фергал, - сказал я. - Ты прав: эта девица как будто для тебя создана. Эта светлая кожа, эти рыжие волосы… Ну и везунчик ты, приятель! Я думаю, ты поймал свое счастье.
- Ты правда так думаешь, Майкл, правда? Нет, я серьезно… Понимаешь, я только взглянул на нее, и мне сразу захотелось… нет, не то, что ты думаешь. Это чувство… Оно вроде любви, понимаешь? Любви с первого взгляда, когда ты просто ничего не можешь с собой поделать. Это просто случается - и все. Как гром с ясного неба. Знаешь, иногда в автобусе ты вдруг видишь кого-то, и тебя прямо как стукнет, а через пару минут того и след простыл, и ты не знаешь… А у тебя так было? Наверное, такое может случиться с каждым, но я…
Слушая это признание в любви, которое лишь весьма отдаленно напоминало возвышенный стиль Овидия, я рассеянно оглядывал скверно освещенный клуб в поисках остальных. Но я никого не увидел и решил, что они либо вовсе уехали, либо заперлись в отдельном кабинете. В любом случае это был хитрый ход, рассчитанный на то, чтобы оставить меня один на один с окосевшим от любви Фергалом, и я подумал, что, должно быть, мне и вправду суждено стать халифом на час.
- Сволочи!
- Что-что?
- Это я не про тебя, Фергал. Просто мне стало интересно, куда все подевались.
- Не знаю, Майкл. Разве ты не слышал, о чем я тебе говорил?
- Конечно, слышал, Фергал. Как же иначе, ведь у тебя что ни слово - то перл.
- Перл?
- Жемчужина.
- Ну вот, как ты думаешь, что мне теперь делать? У меня в животе как будто тепло разливается…
- У меня тоже. Должно быть, это то так называемое виски, которым угощал меня Темный…
- Твою мать, Майкл, я же серьезно! Как тебе кажется, что мне делать? Я хочу сказать - она ведь танцовщица и, может быть, даже… - Тут он понизил голос до шепота. - Может быть, она шлюха или что-то в этом роде. Господи Иисусе, это будет по-настоящему скверно! Как тебе кажется, будет правильно, если я к ней подойду? А если я подойду, что мне сказать?
Я сделал ему знак наклониться ближе.
- Послушай, Фергал, мне эта девчонка тоже кажется совершенно очаровательной… Кто знает, быть может, на самом деле она - студентка теологического факультета, которая танцует в баре, чтобы оплатить курс обучения? Как бы там ни было, тебе нужно подойти к ней и вежливо сказать: «Позвольте узнать, мадам, нельзя ли как-нибудь встретиться с вами после того, как вы закончите работать в этом заведении?» Разумеется, следует уточнить, что ты намерен встретиться с ней вовсе не за тем, чтобы заняться каким- нибудь непотребством. Чашка кофе, обмен идеями и мнениями, диалог культур - вот цель, которая, я уверен, способна увлечь вас обоих.
- Ты считаешь, это сработает?
- Несомненно, Фергал, земляк мой любезный. Кто бы сомневался! Твоя внешность и своеобразный ирландский юмор сделают тебя неотразимым в ее глазах.
Фергал допил свое пиво и действительно пошел к девице. Я ободряюще хлопнул его по спине и стал смотреть, как он произносит свою маленькую речь. К сожалению, после первых же его слов танцовщица что-то сказала. Фергал тут же заткнулся и, разочарованный и обескураженный, вернулся ко мне. Глядя на его вытянувшееся от огорчения лицо, трудно было представить, что всего пару часов назад этот парень хладнокровно стрелял в человека.
- Она говорит, что не может встречаться с клиентами. У них тут такое правило.
- Фергал, - сказал я, - тебе нравится эта женщина? Ты ее любишь? Хочешь ее?
Он кивнул.
- В таком случае скажи ей, что ты принадлежишь к древнему и благородному кельтскому роду, что тебе наплевать на какие бы то ни было правила и что если она станет твоей, ты заберешь ее отсюда, купишь ей собственную квартиру и оплатишь курс обучения на факультете теологии, а также все библиотечные штрафы. Скажи, что если нужно, ты готов вкалывать по двадцать часов в день, лишь бы она ни в чем не нуждалась и чувствовала себя счастливой. А теперь ступай, Фергал, скажи ей все это и не возвращайся, пока Виктория, то есть Победа, не окрасит румянцем твои бледные ирландские скулы.
Я слегка подтолкнул его, и Фергал снова направился к девице, а я закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Вожделенный сон подкрался как наемный убийца, и вскоре я был уже далеко от окружавшей меня суеты.
На несколько недолгих, но восхитительных минут я оказался среди зарослей вереска и утесника. Луг слева от меня зарос белыми полевыми цветами; над болотиной, протянувшейся до отлогих голуэйских холмов, колыхали венчиками куга и камыш. Все Ирландское нагорье, укутанное голубоватой таинственной дымкой, раскинулось передо мной. Должно быть, были сумерки - утренние или вечерние, я не разобрал, - поскольку на далеком морском берегу зажглись маяки. Я успел насчитать шесть штук, прежде чем мои грезы были грубо прерваны, и я принужден был вернуться в реальный мир.
На этот раз меня разбудил Скотчи. Он просто-напросто вышиб из-под меня стул и громко расхохотался, когда я растянулся на полу, покрытом какими-то пятнами сомнительного свойства. Темный, Большой Боб и Марли тоже смеялись. Короче, ржали все, кроме меня и Лучика, который отличался сдержанностью.
- Ах ты, долбаный засоня! - сказал Скотчи. - Ты опять вырубился и пропустил самое интересное. Пока ты храпел, девчонки исполнили для нас танец на коленках.
- Угу, - подтвердил Большой Боб. - Там была одна ну просто роскошная деваха. Пальчики оближешь. Я спросил у нее, откуда она родом, и она говорит - с Таити. А я говорю: сейчас мы поглядим, что вы там таите под этими крошечными трусиками…
Я видел, что Большой Боб пытается шутить, однако падение со стула отнюдь не настроило меня на миролюбивый лад, поэтому я сказал, что каждой девице, которая станет танцевать на широких коленках Боба, сразу станет ясно, что он не «таит» там ничего особенного, кроме жировых складок.
Боб был слишком пьян, чтобы понять, в чем соль, однако он заподозрил в моих словах оскорбительный подтекст и недолго думая назвал меня иммигрантской сволочью.
Я уже готов был произнести долгий и подробный монолог, касающийся его происхождения, но Скотчи поглядел на меня и отрицательно покачал головой.
- Где Фергал? - спросил Лучик.
И действительно, Фергал куда-то исчез.
- Он ушел с какой-то рыжей шлюхой, - объяснил я.
- На всю ночь или как? - поинтересовался Темный.
- Думаю, на всю ночь, - сказал я.
- В таком случае одного мы потеряли, потому что мы, мой друг, переходим на новые пастбища, - сказал Темный и протянул руку, помогая мне подняться с пола.
- Видел бы ты сейчас свою морду, - сказал Скотчи, когда мы шли к фургону.
- Посмотри лучше на свою, пока есть на что смотреть, - огрызнулся я.
- Это угроза или я ослышался? - насмешливо спросил он.
- Это угроза, мудак, - сказал я, начиная сердиться по-настоящему.
- Ладно, болтай сколько влезет, все равно до дела у тебя не дойдет, - заявил Скотчи несколько более язвительно, чем всегда.
Я остановился, примерился и, сжав кулак, врезал ему со всей силы. Удар был хорош. Мой кулак угодил ему точнехонько в нос, Скотчи попятился и наткнулся спиной на фонарный столб.
- Козел гребаный! - выругался Скотчи и бросился на меня как тысяча диких кошек, царапаясь, кусаясь и плюясь столь яростно, что мне пришлось сделать ему подсечку. В результате мы оба повалились на землю, причем Скотчи, оказавшись сверху, продолжал вырывать мне пряди волос и вонзать зубы мне в руку.
- Ах ты, гнида! - заорал я, целясь головой ему в лицо, но прежде чем мы успели нанести друг другу серьезные увечья, нас разняли. Оба мы были в крови, а я к тому же кипел от гнева.
Темный что-то кричал, но я ничего не слышал, и даже когда в ушах у меня перестало звенеть, я никак не мог разобрать, чего он от меня хочет. Тогда Лучик взял меня за запястье и заставил вытянуть руку вперед. Темный поступил таким же образом со Скотчи, и я понял - мы должны обменяться рукопожатием в
