Пруденс Эндрью
Прощай, крысуля!
Глава 1
Январь. Пятница. Половина четвертого. Время нестерпимо медленно приближается к моменту, когда звонок возвестит об окончании школьной недели.
Среди трехсот мальчишек в актовом зале сидели Майк Морган и Луи Кам. Они заняли места впереди, поближе к двери, чтобы вырваться первыми, как только прозвенит звонок.
— Отсидел задницу, аж заснула, — шепотом пожаловался Майк Луи.
— Ей можно позавидовать, — вздохнул Луи.
— Итак, — продолжал свою речь человек в темном костюме и полосатом галстуке, — надеюсь, что я дал вам некоторое представление о возможностях трудоустройства, которые открываются перед вами. Многие из вас закончат учебу через полгода, этим летом. Так что я хочу довести до вашего сведения, что…
Луи зевнул. Майк потер отсиженное место. Сидевший за ними Тони Джонсон сполз со стула. Его водворил на место сосед.
— Вот это называется отпал! — шепнул Луи, широко улыбаясь.
В актовом зале было душно. Через прорисованные в запотевших окнах «иллюминаторы» Майк видел снег, две высокие заводские трубы и клочки серого неба.
Последний урок недели обычно завершался нудными поучениями учителя по поводу обнаруженных им окурков в шкафу, где хранятся приборы для уроков биологии. Луи, Майк и Тони слушали вполуха, хлопали крышками парт или исподтишка разглядывали очередную книжку комиксов. Но в эту пятницу они были в актовом зале, и перед ними выступал человек из отдела трудовых карьер, или, как его называли подростки, Трудовик. Им, переступившим за порог 15 лет, теперь предстояло решить вопрос: учиться дальше или оставить школу.
— Итак, друзья мои, — продолжал Трудовик, — одним предстоит продолжить учебу, а другим, которым учеба не под силу, пойти работать. Этим ребятам я хочу сказать: вы не должны считать себя неудачниками. Ваш вклад в общество будет не менее ценным, если вы будете месить цемент или скреплять стальные детали. Более того, я считаю, что…
— Как думаешь, он в парике? — шепнул Майк, нагнувшись к Луи. — Смотри, сколько волос. Это неестественно в его возрасте.
За спиной Тони Джонсон громко храпнул.
— Тссс! — зашипел со сцены заместитель директора школы.
Подросткам не сиделось. Они возили ногами, скрипели стульями. Головы были заняты предстоящей продажей газет, завтрашним футболом, обедом, велосипедом, свиданиями.
— Кого волнует какая-то там дурацкая работа? — проворчал Луи.
— Всякий труд достоин уважения, — говорил Трудовик.
Шевелюра у него действительно была очень густая, черная и блестящая. Неужели и вправду парик?
— Хоть бы что-нибудь стряслось, — простонал Майк.
Вдруг в конце зала поднялся гвалт. Кто-то закричал. Задвигались стулья. Майк и Луи вскочили.
— Не раздавите ее! — раздался крик.
— Что случилось? — спросил Луи, когда Майк взобрался на стул.
— А ну-ка сядьте! — крикнул замдиректора.
Никто не обратил на него внимания. Ребята смотрели куда-то вниз. Кое-кто проталкивался к окнам.
— Вот это да! — восторженно сказал Луи. — Ты же хотел, чтобы что-то стряслось.
Луи обожал всякие происшествия.
— Ну, что там? — сонно спросил Тони.
— Да это все Питер Данн. Сбежала его крыса.
Питер Данн проталкивался вперед, опрокидывая стулья.
— Не раздавите ее! — вопил он. — Куда она удрала?
— Вот она, вот!
— Нет, здесь! Крыса здесь!
— Сюда, Пит, давай сюда!
Зал безумствовал. Подростки, притворившись насмерть напуганными, полезли на шведские стенки.
— Спасите! — завопил Луи голосом истеричной дамы.
Майк нырнул под стул. Он увидел лес топающих ног. Вдруг из этого леса вынырнуло нечто коричневое. Оно промчалось мимо его лица, задев его кончиком хвоста.
— Здесь она, Пит! — заорал Майк.
Он был страшно возбужден. Уж это было получше, чем скучная лекция о трудоустройстве.
— Арчи, вернись! — крикнул Питер Данн.
Крысу звали Арчи.
Она пронеслась по паркету и молниеносно взлетела на сцену.
— Брысь! — пискнул замдиректора, вскакивая на стул. — Брысь! — Он подтянул брюки так, что мальчишки увидели его белые волосатые ноги и покатились со смеху.
— Она не злая, сэр, — с трудом переводя дыхание, сообщил Питер Данн.
Арчи, словно покрытый мехом футбольный мячик, покатилась по сцене прямо на Трудовика. Майк ждал, что тот отскочит в сторону. Но ошибся. Трудовик метнулся навстречу Арчи, будто вратарь, спасающий свои ворота от гола, и схватил крысу обеими руками. Арчи извивалась и пищала, но Трудовик, растянувшись на сцене, держал крысу мертвой хваткой.
— И никакой это не парик, — сказал Луи. — Парик бы свалился.
Питер Данн взгромоздился на сцену и вызволил крысу из рук Трудовика. Он засунул Арчи во внутренний карман пиджака. Увидев, что опасность миновала, замдиректора слез со стула.
— Данн, — начал он грозно, — придешь ко мне в кабинет после…
Тут раздался звонок.
— Вопросы есть? — крикнул замдиректора.
Никто не ответил. Все устремились к выходу. Пятница! Целых два дня без школы! Майк оглянулся. Трудовик вытирал руки платком. Наверное, Арчи с перепугу его испачкала.
— Бывает хуже, — сказал Майк.
— Чего? — спросил Луи.
— Трудовик, говорю, неплохой малый! — крикнул Майк, пока они прокладывали себе дорогу к вешалкам. — Намертво взял верную банку. Кубковая игра. Даже фирменный костюмчик не помешал.
Луи заговорил голосом Трудовика, преувеличенно громко:
— Друзья мои, вы не должны считать себя неудачниками, если будете месить цемент. — Он повис, словно Тарзан[1], на планках между двумя вешалками. — А что, собственно, предосудительного в том, чтобы месить цемент?
— Ведь кому-то надо месить цемент, — согласился Майк.
Раздевалка была набита битком. Все торопливо надевали куртки и пальто, перебрасывая через плечо сумки. Пятница! Два дня неограниченной свободы.
— Идешь, Тони? — спросил Майк.
— Пошли с нами, Тони! — повторил Луи.
Тони не был совсем своим. Вот Луи и Майк — они были свои в доску. С первого класса, А Тони был просто приятель, но они часто болтались по городу втроем.
