моторы. Танковые роты устремились в атаку»[15].
Несмотря на то, что бой был тяжелым, бригада все же выстояла. «Рота Бурды уничтожила 10 средних и малых танков, 2 тягача с двумя противотанковыми орудиями и расчетами, несколько автомашин с мотопехотой, 2 ручных пулемета и 90 солдат и офицеров противника»[16] .
В ходе боя были добыты ценные документы, которые давали возможность установить номера частей противника. Это были 3-я и 4-я танковые и одна мотодивизия Гудериана, имевшие целью прорваться главными силами через Мценск к Туле.
В этом и заключалась главная задача гитлеровского командования, что и отражено было в книге боевых действий 4-й танковой бригады:
«В результате умелых и инициативных действий танковых групп было установлено, что противник спешно подтягивает свои резервы, главными силами стремится развить успех по наикратчайшему пути вдоль шоссе Орел — Мценск — Тула и с южного направления обеспечить выход к Москве»[17].
Получив отпор, Гудериан не остановил наступление, 5 октября он усилил натиск. С утра несколько звеньев немецких самолетов прошли над речкой Оптухой и сбросили бомбы на село Ивановское. Через некоторое время из-за пригорка показались танки. Их было так много, что наблюдатели сбились со счета. С НП следил и Катуков за передвижением немецких танков, начавших перестроение в боевой порядок. Тактика у немцев прежняя, знакомая с первых дней войны. Впереди идут T-IV за ними T-III, на небольшом расстоянии следуют бронетранспортеры с пехотой. Только бы удар пришелся не по флангам, тогда дело может обернуться бедой: сомнут.
Спустившись на равнину, немецкие танки открыли интенсивный огонь. Наша сторона молчала. Ответные выстрелы прогремели только тогда, когда танки противника подошли к Оптухе, намереваясь проутюжить там мотострелковый батальон капитана Кочеткова. Хлестнули резкие выстрелы из засады. Это бил Бурда. Сразу же задымили несколько вражеских машин. Противник наседал. Над селом Ивановское появился разведывательный самолет «Хеншель», который одновременно корректировал огонь.
От разрывов снарядов и мин поле, на которое недавно выпал первый снег, вмиг покрылось черными уродливыми воронками. Катуков перенес свой командный пункт с переднего края поближе к сельским постройкам. Комбат Кочетков доложил: немецкие танки прорвались на его позицию. Вскоре связь с батальоном была прервана. Положение там сложилось критическое.
В бинокль с командного пункта хорошо просматривалась линия обороны мотострелкового батальона. Видно было, как немецкие танки утюжили окопы пехотинцев. «Кочеткову сейчас довольно туго приходится, если еще жив, — подумал комбриг. — Пора вводить в бой свой резерв». По радио он отдал приказ роте старшего лейтенанта Самохина: атаковать противника!
Несколько «тридцатьчетверок» выскочили наперерез немецким танкам. Извергая языки пламени, Т-34 сразу же внесли замешательство в неприятельские боевые порядки. Задымили еще несколько машин с крестами на борту, выбрасывая к небу черные клубы дыма. Из горящих танков выскакивали фашисты и тут же попадали под кинжальный огонь наших пулеметчиков.
Бой длился несколько часов. Кругом стоял страшный грохот, рвались снаряды и мины. Гудериан бросил на село Ивановское еще один моторизованный полк, решив, что против него действуют значительные танковые силы, по крайней мере не меньше дивизии.
Бригада отбила еще несколько атак, но дальше держать позиции было бессмысленно. Чтобы сохранить личный состав и боевые машины, Катуков отдал приказ отойти несколько севернее, к селу Первый Воин, где закрепиться и дать противнику новый бой. Такое решение диктовалось складывающейся обстановкой. Хотя Гудериан потерял 18 танков, 8 орудий и несколько сот солдат и офицеров, сил у него было достаточно, чтобы продолжать наступление на этом участке фронта.
В ночь на 7 октября пошел обильный мокрый снег, дороги раскисли. Штабной автобус буксовал в ямах и промоинах, его кидало из стороны в сторону, словно утлое суденышко в бушующем море. Выбившийся из сил комбриг валился от усталости. Выпив кружку горячего чая, он упал на походную койку, предупредив Никитина: в случае чего будить немедленно.
На ходу в автобус вскочил начальник штаба Кульвинский и доложил комбригу отчет об итогах прошедшего боя. Противник остановлен, но бригада понесла потери: есть убитые и раненые, подбито несколько танков. С поля боя эвакуировано три танка БТ-7. Дынер обещает ввести их в строй.
Остаток дня и всю ночь части бригады укрепляли свои новые позиции. После кратковременного отдыха Катуков был снова полон сил и энергичен. Он спокойно и буднично, как на учениях, отдавал распоряжения, уточнял на карте расположение батарей, танковых засад, определял наиболее вероятные направления ударов противника — одним словом, готовил бригаду к предстоящему бою.
Прибыв на позиции у села Первый Воин, комбриг потребовал от комбата Дмитрия Кочеткова и комиссара Семена Волошко проследить за тем, чтобы бойцы закапывались в землю как можно глубже, отрывали ложные окопы, устанавливали «бутафорию» — макеты пулеметов и пушек. Как ни странно, но затея с ложной обороной спасала жизнь многим бойцам.
Оборонительная линия у сел Первый Воин и Нарышкино давала некоторые преимущества 4-й бригаде: с небольших высот хорошо просматривалась местность, а березовые рощи и стога сена, оставшиеся на лугах под зимовку, позволяли маскировать танки и пушки. Только у одной деревни Константиновки было устроено шесть засад.
Утром стало подмораживать, но снег продолжал падать. Катуков уже находился на командном пункте, оборудованном в небольшой роще, рядом с одной из засад. С переднего края возвратился комиссар Бойко, доложил, что танковые батальоны готовы встретить противника.
Немцев долго ждать не пришлось. Вначале Гудериан бросил против 4-й танковой бригады авиацию. Над шоссе прошло несколько «юнкерсов» в сопровождении «мессершмиттов», самолеты сбросили бомбы на позиции мотострелков. К счастью, бомбардировке подверглись ложные окопы, над которыми несколько минут назад вздымалась земля и разлеталась в разные стороны наша «бутафория». «Не зря старались мотострелки, — отметил про себя Катуков с нескрываемым удовольствием, поднося к глазам бинокль. — Потери от такой бомбардировки не столь велики».
Зато новый удар немецкой авиации пришелся по селу Первый Воин. Но тут в бой вступила зенитная артиллерия отдельного дивизиона под командованием старшего лейтенанта И. В. Афанасенко. Офицеру всего 22 года, уроженец села Стодолище, что на Смоленщине. Окончив Высшие академические курсы, Иван Владимирович мечтал о продолжении учебы. А тут война. Вот и сбивал теперь сельский парень вражеские самолеты, а если надо, ставил свои пушки на прямую наводку и бил по танкам и скоплению пехоты. Не сплоховал и на этот раз, его расчеты сбили два самолета противника, их обломки догорали на правом берегу речки Лисицы. И все же несколько бомб упало на батарею, четверо бойцов были выведены из строя.
Наблюдатели передали на КП бригады: на шоссе появилась колонна танков и мотопехоты. За фланги на этот раз Катуков не беспокоился: их прикрывали танкисты Василий Гусев и Александр Бурда. На центральном участке обороны стояли танкисты Константина Самохина. Вызывал тревогу лишь батальон Анатолия Рафтопулло. У него старые «бэтушки», в основном Т-26 и БТ-7. Машины хоть и быстроходные, но гораздо слабее в вооружении и броневой защите, чем Т-34. Выдержать напор немецкой армады ему будет непросто.
Немецкие танки стали спускаться по крутому склону в долину речки Лисицы. Их было несколько десятков. За танками шли бронетранспортеры с пехотой и тягачи с орудиями. Танки открыли огонь по позициям мотострелкового батальона. Снова комбату Кочеткову пришлось принять на себя удар чудовищной силы.
Гитлеровцы, перейдя речку, пытались с ходу прорваться через нашу линию обороны. Мотострелки ответили ударом из противотанковых ружей, забрасывали вражеские машины гранатами и бутылками с зажигательной смесью, дружно била и противотанковая артиллерия, которую успел подбросить комкор Лелюшенко. По одну сторону речки горел один танк T-IV, на противоположном берегу вертелась другая машина с перебитой гусеницей. Хлестнул еще один снаряд, и она уткнулась стволом в небольшой холмик, последний раз лязгнув многотонным железом.
