города, у Славска, местные жители показали броды. По ним войска перешли реку.
Приведя себя в порядок, войска 8–го гвардейского механизированного корпуса со средствами усиления и несколькими подразделениями 64–й гвардейской танковой бригады, присланными Катуковым, нанесли удар по Конину с запада. Сопротивление гитлеровцев было сломлено, и 21 января город очищен от оккупантов.[329]
Впереди была крепость Познань. Чтобы ее взять, предстояло все обстоятельно продумать и взвесить. Исходить пришлось из того, что войска должны штурмовать три обвода, включавших в себя доты и дзоты, противотанковые рвы и надолбы, затем старую часть города и цитадель.
План немецкой обороны крепости не был известен командованию армии. Но вот разведчики Соболева захватывают в плен подполковника Флакке, заместителя командира гарнизона Познани. На допросе гитлеровец дал необходимые сведения.
Обговорив детали наступления с Шалиным, Катуков отдал приказ командирам корпусов: Бабаджаняну ударить с северо—запада, Дремову — с востока. С утра 22 января передовые отряды приступили к форсированию Варты, основные силы армии выступили только во второй половине дня: произошла задержка с подвозом горючего.
В ночь на 25 января на нашу сторону перешел шофер коменданта Познани, который, как и подполковник Флакке, рассказал о том, как гарнизон готовится отразить удар советских частей. За последние дни в город постоянно прибывали танки, артиллерия, эсэсовские части, полиция и жандармерия. Комендант крепости заявил, что намерен оборонять Познань до последнего солдата.[330]
25 января Познань была окружена, начался штурм ее предместий. Вокруг города танкисты Дремова захватили все аэродромы, на которых базировалось до 700 фашистских самолетов.[331] В дальнейшем к штурму подключился 11–й отдельный танковый корпус генерала И.И. Ющука. Однако крепость оставалась неприступной.
Стало ясно, что армия может надолго застрять на Варте, а тем временем противник подтянет на Мезеритцкий укрепленный район свои резервы и прогрызать его оборону придется с большими потерями.
Военный совет армии обратился к командующему фронтом Г.К. Жукову с предложением возложить штурм Познани на общевойсковые армии, 1–ю же гвардейскую танковую бросить на запад, к государственной границе Германии.
Это было вполне разумно. Ведь куда целесообразнее использовать танки по их прямому назначению — взламыванию обороны противника.
Оказывается, Г.К. Жуков уже принял такое решение и вскоре довел его до сведения Катукова. Познань должны брать 8–я гвардейская армия В.И. Чуйкова и 69–я армия В.Я. Колпакчи. Армия Катукова получила свободу маневра, главными силами развивала наступление на Мезеритц и Швибус, а частью сил мотострелковых войск блокировала Познань с севера и запада.[332]
Под Познанью осталась группа войск под командованием заместителя командира 8–го гвардейского механизированного корпуса В.М. Горелова, которая держала блокаду города до подхода армий Чуйкова и Колпакчи.
Основные силы армии Катуков повел к Одеру. Утром 25 января 8–й гвардейский механизированный корпус Дремова переправился через Варту в районе Чапуры. Как только войска были сосредоточены на западном берегу, вперед была брошена бригада Темника. Вечером в этом же месте реку перешел 11–й гвардейский танковый корпус Бабаджаняна, и его 45–я гвардейская танковая бригада с ходу вступила в бой с группой генерала Штрека, которую германское командование «сколотило» из запасных частей, учебных и саперных батальонов.[333]
В ближайшие дни войскам предстояло штурмовать Мезеритцкий укрепленный район, а там — и Берлин.
ПУТЬ В ПОМЕРАНИЮ
Советские войска подходили к границам Германии. Можно было с уверенностью сказать, что война вступала в завершающую стадию, хотя еще требовала немалых усилий страны, народа, армии и флота.
В феврале 1945 года 1–я гвардейская танковая армия отмечала вторую годовщину со дня своего создания. За короткий срок она прошла с боями тысячи километров, нанесла врагу огромные потери в живой силе и технике. Ею уничтожено и пленено 20 790 немецких солдат и офицеров, уничтожено и захвачено 4438 танков, 3318 орудий, 1857 минометов, 654 самоходные установки и много другой техники.[334]
Катуков понимал: армия готова разгромить укрепленный район. Силы у нее были. Только какой ценой? В истории войн еще не было примера, чтобы танковая армия прорывала мощные укрепленные рубежи противника, обычно это делали общевойсковые соединения своей тяжелой артиллерией, авиация, саперные части.
Порадовали разведчики донесением: противник не успел ввести на Мезеритцкий УР свои войска. Передний край занят немецкими солдатами лишь очагами. Значит, есть возможность найти лазейки между отдельными узлами сопротивления — «панцерверке».
26 января поступил приказ командующего фронтом Г.К. Жукова, предписывающий передовым отрядам армии захватить города Бирнбаум на Варге и Шверин на Обре, удерживать их до подхода главных сил 8–й гвардейской армии.[335]
Катуков приказал Бабаджаняну выделить из 44–й гвардейской танковой бригады, находящейся в районе Пинне, два танковых батальона, роту мотопехоты, батарею самоходно—артиллерийских установок и двигаться к Бирнбауму.
Противник успел подтянуть резервы на рубеж Бирнбаум, Гожин, Дормово. Здесь завязался тяжелый бой. 28 января Бирнбаум был взят основными силами 44–й гвардейской танковой бригады.[336]
Шверин уже брали подошедшие части 35–й стрелковой дивизии, а Гусаковский получил новую задачу — двигаться как можно быстрее к Обре, чтобы захватить там плацдарм.
Главные силы армии подошли к Обре и приступили к форсированию. Под огнем противника наводились мосты, особенно упорно обороняли немцы район города Бомста. Здесь сосредоточены были силы Берлинской офицерской и двух унтер—офицерских школ, конно—полицейский батальон СС, два батальона боевой группы «Балл», запасной учебный батальон «Бранденбург» и тяжелый зенитный дивизион противовоздушной обороны Берлина.[337]
Бомст взяли штурмом войска 8–го гвардейского механизированного корпуса Дремова и 11–го отдельного танкового корпуса Ющука, участок севернее в районе Альт—Тирштигеля захватил корпус Бабаджаняна.[338]
Первым попробовал прочность Мезеритцкого укрепленного района полковник Гусаковский. Его 44–я гвардейская танковая бригада, усиленная 1454–м самоходно—артиллерийским полком, начала прорыв оборонительной полосы противника в районе Хохвальде, в 12 километрах юго—западнее Мезеритца. Комбриг имел на руках карту минных полей района, добытую разведчиками. Это в значительной степени облегчало выполнение боевой задачи.
Разведка, постоянно шедшая впереди, доложила, что не все доты и дзоты заняты немецкими полевыми войсками, дорога в укрепленный район свободна, через противотанковый ров переброшен мост. Донесение насторожило комбрига. Что это, противник устроил ловушку? Только потом стало ясно, что дорога оставалась открытой на случай, если танки немцев пойдут в контратаку.
Не дождавшись подхода главных сил корпуса, Гусаковский принял решение ночью прорваться через укрепленный район. Саперы растащили по сторонам рельсы, на скорую руку вставленные в гнезда надолбы, цепочкой встали у дороги, освещая ручными фонариками путь, чтобы машины не напоролись на минные
