Немецкое командование вовсе не отказалось от наступления на Москву. Оно лишь искало слабые места в нашей обороне, готовясь нанести решающий удар, чтобы охватить столицу «большими клещами» силами 3-й, 4-й танковых групп и 9-й армии. Эти силы должны были действовать на северо-западе, на юге, в районе Тулы, 2-я танковая армия Гудериана с приданными ей пехотными дивизиями имела целью прорваться к Кашире и Серпухову, затем — к Коломне. Танковые клинья должны сомкнуться в районе Ногинска и Орехово-Зуева.
В планах гитлеровского командования при наступлении на Москву были и «малые клещи». Командующий 4-й полевой армией фельдмаршал Клюге, создав на флангах два ударных кулака, замышлял начать наступление у Можайска и Серпухова, чтобы обойти советскую столицу и замкнуть кольцо окружения в районе Кунцево.
Правда, этот план был нарушен во второй половине ноября в результате контрударов 16-й, 49-й армий и конно-механизированной группы генерала Белова.
24 ноября резко обострилась обстановка в районе Венёва. Армия Гудериана, развивая наступление в северо-восточном направлении, устремилась к Оке с целью захватить переправы. Нависла угроза над Каширой, важным промышленным районом Подмосковья, в котором находились такие важные объекты, как ГЭС, железнодорожный мост через Оку, Ожерельский железнодорожный узел. Захват этого района открывал немцам дорогу на Москву.
Командующий Западным фронтом Г. К. Жуков решил бросить на этот участок танковую дивизию Гетмана, кавкорпус Белова и несколько пехотных дивизий.
25 ноября Гетман был вызван в штаб 49-й армии. Командарм И. Г. Захаркин поставил перед ним новую задачу: совместно с конниками генерала Белова защищать Тулу от ударов танков Гудериана.
В связи с резким изменением обстановки в полосе 50-й армии генерала И. В. Болдина, защищавшей Тулу и Венев, а в последующем сдаче Венёва, следовало ожидать наступления немцев в этом направлении. Танки Гудериана остановились в 8 километрах от Мордвеса.
Дивизию пришлось выводить из боя под Серпуховом и направлять в район Каширы. «В этот же день, — вспоминал Андрея Лаврентьевич, — я получил приказ вывести главные силы 112-й танковой из боя и направить их под Каширу для обороны города и Каширской электростанции. Туда же перебрасывался кавкорпус генерала П. А. Белова»[50].
Форсировав Оку по железнодорожному мосту южнее Серпухова, танки двинулись вдоль южного берега реки и вскоре достигли села Иванькова, что в 15 километрах от Каширы. Село обезлюдело, его жители и местные учреждения были эвакуированы, работала лишь контора связи с единственным работником В. И. Самошиным, который помог наладить связь со штабом Белова в Кашире и штабом Болдина в Туле.
Гудериан бросил 17-ю танковую дивизию на Каширу, а часть сил — под Тулу, пытаясь с севера перерезать шоссе, ведущее на Москву. Кроме 17-й танковой дивизии, под Каширой действовала и танковая группа полковника Эвербаха.
Войска 49-й и 50-й армий, а также конно-механизированная группа Белова прикрывали Москву с юга, а удержание Каширы, Серпухова и Тулы было составной частью общей задачи.
Чтобы удержать рубеж от Каширы до Озер, конно-механизированной группе придана 173-я стрелковая дивизия и 15-й полк гвардейских минометов. «Этих сил, — считал командарм И. Г. Захаркин, — было достаточно для выполнения боевой задачи».
Утром 27 ноября дивизия Гетмана столкнулась с танками и пехотой противника, неоднократно пытавшегося овладеть селом Иваньково. Немцы потеряли более десятка танков и бронемашин, но продолжали атаковать. Зенитчики, прикрывавшие войска с воздуха, сбили «Хейнкель-III», два самолета повредили. Летчика со сбитого самолета удалось захватить в плен. После допроса комдив распорядился отправить его в разведывательный отдел 49-й армии[51].
Во второй половине дня неожиданно последовало распоряжение генерала И. Г. Захаркина: перейти в наступление в восточном направлении, уничтожить противника короткими контратаками, прикрыть дорогу на Серпухов[52].
Приказы и распоряжении в дальнейшем сыпались как из рога изобилия: то от командующего 49-й армией, то от командира кавалерийского корпуса. Естественно, это мешало наступлению на каком-то конкретном направлении. Генерал П. А. Белов впоследствии вынужден был признать: «Этой дивизии (112-й танковой. —
Два последующих дня дивизия вела непрерывные бои. Перегруппировав свои силы, Гетман наносил удар то в одном, то в другом месте. Ему удалось выйти на рубеж сел Кунеево, Михайловское, Поповка. Здесь решено было остановиться, осмотреть машины, дать короткий отдых бойцам. На пути лежало село Нефедьево, в котором, по данным разведки, немцы сосредоточили до 30 средних танков и мотопехоту. Брать село решено было двумя группами, во главе которых поставлены опытные командиры танковых рот Жуланов и Арецкий. Каждой группе придавались мотострелковые подразделения, саперы, противотанковые орудия и радиостанции. Но двигаться предстояло разными маршрутами.
30 ноября передовой отряд Жуланова атаковал Нефедьево. Немцы ответили сильным огнем противотанковых орудий. Отряд вынужден был отойти к селу Павловское, где занял круговую оборону.
С ночи разыгралась пурга. Утром 1 декабря полтора десятка немецких танков с мотопехотой на борту, воспользовавшись непогодой, атаковали село Павловское. Жулянов принял бой. Треск пулеметов и автоматов сливался с неистовым воем метели. Вражеские пехотинцы, просочившись к центру села, подожгли несколько домов. Бой усиливался. Потеряв три танка и два противотанковых орудия, командир отряда принимает решение отойти к оврагу, который вел к реке Беспута.
Узнав о тяжелом положении передового отряда, Гетман направил на помощь Жулянову батальон 125 -го танкового полка во главе со своим заместителем П. Ю. Михайловым. Батальон пробился к реке и с ходу вступил в бой. Три часа сражались танкисты, отбиваясь от наседавшего врага. Без потерь не обошлось. Семь Т-60 осталось на крутых склонах оврага, в том числе два танка управления дивизии[54].
Понес потери и противник. Несколько танков с крестами на борту застыли на заснеженном поле, около сотни солдат и офицеров полегли по обе стороны дороги.
В бою был ранен полковник Михайлов, которого срочно отправили в тыловой госпиталь. Главное — противник был остановлен. А командир второго отряда Арецкий продолжал наступать, затем отбил у немцев село Кунеево.
Бои под Каширой не затихали. Для закрепления успеха на занимаемом рубеже командарм И. Г. Захаркин передал Гетману в оперативное подчинение 35-й и 127-й танковые батальоны, а также 21-й гвардейский минометный дивизион. Теперь стало значительно легче сдерживать противника.
Слаженные действия танковой дивизии и конного корпуса сказались на результатах боев. В конце ноября 1941 года была разгромлена пятницкая группировка противника, освобождено несколько сел, в том числе Тепловка и Пятница. Угроза Кашире миновала.
Немецкое командование вынуждено было признать: «Вследствие шквальной атаки красных со стороны Каширы мы вынуждены перейти к обороне, и пока невозможно установить связь с танковыми силами южнее Каширы»[55].
Пройдут годы, а память будет возвращать Гетмана в прошлое. О боях под Каширой он напишет: «В этих боях дивизия, взаимодействуя с 1-й гвардейский Ставропольской кавалерийской дивизией генерала В. К. Баранова и со 173-й дивизией ополченцев-москвичей, нанесла большой урон врагу. Не обошлось без потерь и с нашей стороны. Пали смертью героев отважный комиссар танкового батальона младший политрук А. Е. Шамов, командир танкового взвода младший лейтенант комсомолец А. Ф. Андреев, ранен отважный наводчик орудия красноармеец И. И. Глистенко, мой заместитель полковник П. Ю. Михайлов и многие другие
