разобраться сейчас, наверное, уже невозможно. Поскольку всех этих людей судили суды и Военная Коллегия, то дела фальсифицировались более качественно, чем по приказу № 00447. Какие-то были грубо сляпаны, подмахнуты «ручным» прокурором и проштампованы такими же «ручными» судьями. Эти выделить можно. Другие лепились на совесть - там, где прокуроры и судьи были не приручены.
И дело ведь не в том, кто конкретно виновен. Дело в том, что репрессии - вообще переплетение дел настоящих и фальшивых. А у нас ведь страна контрастов. Либо черное, либо белое, либо все невинны, и давай всех чохом реабилитировать, либо все виноваты, а если кто-то все же оказался невиновным, то «лес рубят - щепки летят».
Нет, «тридцать седьмой» год нельзя рассматривать ни как неизбежное и необходимое «очищение» общества, ни как произвол. Правильнее было бы рассматривать его как
И в первую очередь потому, что мы не должны забывать о приказе № 00447. Нет, этот приказ не может всецело находиться на «совести» Ежова и его людей. Не в их полномочиях было отдать приказ о проведении этой операции. Они могли помочь ему появиться на свет, приналечь на постромки, потом раскачать процесс, но и все, не более того...
Просто мы еще какое-то время поговорим о менее значимых процессах, но, пожалуйста, не забывайте за всем этим,
Глава 7
ОХОТА НА РЫЦАРЕЙ РЕВОЛЮЦИИ
Он вскрикнул:
- Надо вмешаться раньше!
- Нет, - отрезал я. - Нельзя... Я знаю, что делаю! По стратегическому плану альбигойцы должны сделать еще одну вещь... но это пока тайна.
Он зыркнул сердито, но я держался твердо. Не могу же сказать, что нужно дать альбигойцам время перерезать глотки герцогу Ланкастерскому и его свите, а также всем прихлебателям у трона. Чистые души монахов ужаснутся от такого деяния... в смысле, не от резни, а что я знал или предполагал, но не остановил, не предотвратил, дал пролиться крови, хоть и грешной, однако же людской...
И наконец, последняя, четвертая составляющая репрессий - начиная с хрущевских времен, с нее разговор на эту тему начинался, ею же и заканчивался - то, как партия с упоением уничтожала сама себя. Причем львиная доля внимания посвящалась партийной «верхушке», членам ЦК, работникам наркоматов и пр. Об одном Бухарине бумаги исписано больше, чем обо всех рядовых партийцах, вместе взятых. А в целом вал публикаций создавал впечатление, что репрессии были направлены против партии, а все остальное шло так, приложением. Когда стали известны цифры, то - учитывая, что партия во второй половине 30-х годов насчитывала от 1,5 до 2 миллионов человек, - это впечатление перешло в категорию общеизвестных истин.
Вот и пример. В 90-е годы, когда еще была жестокая нехватка информации и слишком о многом приходилось догадываться, Вадим Кожинов писал: «Генерал от идеологии Волкогонов назвал свое объемистое 'сталиноведческое' сочинение... 'Триумф и трагедия', так 'объясняя' сие название: 'Триумф вождя оборачивался страшной трагедией народа'... Но 'народ' - это все же не люди власти, а в 1937-м 'мишенью' были те, кто располагал какой-то долей политической или хотя бы идеологической власти - прежде всего члены ВКП(б)...
Рассмотрим теперь совершившиеся с 1934 по 1939 год изменения в численности членов ВКП(б). В январе 1934 года в ней состояло 1 млн 874 тыс. 488 членов и 935 тыс. 298 кандидатов в члены, которые к 1939 году должны были бы стать полноправными членами, - и численность таковых составила бы около 2,8 млн человек... Однако к марту 1939 года членов ВКП(б) имелось не около 2,8 млн, а всего лишь 1 млн 588 тыс. 852 человека - то есть на 1 млн 220 тыс. 932 человека меньше, чем насчитывалось совместно членов и кандидатов в члены в январе 1934-го! И эта цифра, фиксирующая 'убыль' в составе ВКП(б), близка к приведенной выше цифре, зафиксировавшей количество репрессированных ('политических') в 1937-1938 годах (1 млн 344 тыс. 923 человека)... И, исходя из этого, уместно говорить о тогдашней 'трагедии
На таком вот ненадежном песочке в то время приходилось строить небоскребы исторических теорий. На самом деле, как теперь известно, лукавая цифра обманула, оказавшись просто количественным сходством. Не знаю уж, куда делся этот миллион кандидатов, но в действительности количество репрессированных коммунистов, по сравнению с общим числом пострадавших, ничтожно. Согласно статистике НКВД за 1937 год, из общего числа в 936 750 осужденных по политическим делам бывших коммунистов и комсомольцев (а все арестованные исключались из партии) - всего 63 639 человек[68]. То есть все они, виновные и невиновные, составили около 7% репрессированных. Тонны бумаги, исписанные по поводу репрессий, касались в основном этих семи процентов, да еще чуть-чуть дворян и интеллигенции.
В 1937 году собственно партийцев было осуждено 55 428 человек. Статистики за 1938 год мне найти не удалось, но едва ли их было больше. Скорее меньше - процесс уже завершался. Если предположить то же процентное соотношение к общему числу репрессированных, мы получим 38,4 тыс. человек. За два года партия потеряла около 6% своих членов (в 1939 году она составляла 1 млн 589 тыс. человек)[69]. Ощутимо, но до полного разгрома куда как далеко.
Вопрос интересный. Думаю, ответив на него, мы многое поймем... Но, лишь многое поняв, мы сможем на него ответить.
Как все начиналось?
Ораторы должны всегда предлагать самое лучшее, а не самое легкое.
Сейчас принято представлять вторую половину 30-х годов как время сплошной шизофренической погони за «врагами народа». Однако если взять в руки советские газеты того времени, то испытываешь некоторое разочарование. Поскольку ничего подобного там нет. А ведь газета, наряду с радио, была тогда основным средством массовой информации.
Август 1936 года, канун первого «московского процесса», с которого, как считается, и начались репрессии. Берем «Правду» и «Известия», задававшие идеологический тон. Это газеты
Две темы занимают особое место по объему материалов - обсуждение проекта Конституции и испанские события (обсуждение, кстати, толковое, с множеством предложений). Много написано про знаменитый перелет Чкалова, Байдукова и Белякова. Основные темы? Производство, сельское хозяйство,
