до конца. Тетя и дядя Блитфилды часто ворчали на леди Анну за то, что ее дочь растет настоящей шотландской дикаркой. А дед и бабушка Невилы пытались обуздать ее буйную натуру. Джоанна страстно хотела быть нужной своим людям и быть любимой ими, но ее сердце не соглашалось с жертвой, которую она должна была принести ради них.
– Приложи все силы, чтобы не выдать себя, Джоанна, – многозначительно предупредил Эвин.
Она обхватила себя за плечи, чтобы унять сотрясавшую ее дрожь, подняла глаза и встретилась с его холодным взглядом.
– Теперь, когда король здесь, я боюсь, – призналась она. – Если меня узнают, король прикажет повесить меня как изменницу.
Эвин ухватил ее за запястье и крепко сжал. Его слова падали, как топор палача, нарушая мирную тишину церкви:
– Ничего с тобой не случится, если ты будешь достаточно осторожна. Но Макдональды не простят тебе, если ты выдашь себя – вольно или невольно.
Даже не пытаясь вырвать руку из его железной хватки, Джоанна склонила голову, покоряясь неизбежному. Ее плечи поникли.
– Я знаю, – едва слышно прошептала она.
Такая покорность судьбе смягчила Эвина.
– Не забывай, что Маклин схватил Сомерледа и отправил его на смерть, – напомнил он. – Он преследовал старика, устроил на него настоящую охоту, а потом уничтожил, как обыкновенного преступника. Ни один из Макдональдов не может испытывать к Королевскому Мстителю никаких других чувств, кроме ненависти. – Он сделал паузу и потом добавил: – Ну, если только ты не считаешь, что твой дед виноват в тех преступлениях, которые ему приписывают.
– Дедушка был невиновен! – горячо воскликнула Джоанна. – Он никогда бы не убил человека без причины. В этом я абсолютно уверена.
Убежденный в ее искренности, Эвин похлопал ее по руке.
– Интересы клана ты должна ставить превыше всего, Джоанна, как того хотели бы твой отец и твой дед. Ну а когда вы с Эндрю поженитесь, я дам вам полную волю здесь, в Кинлохлевене.
Джоанна прекрасно понимала, что означает это обещание Эвина. Эндрю гораздо больше будут волновать его соколы и лошади, чем насущные заботы настоящего хозяина замка. Он был легкомысленным и пустым юношей, заботился о своей внешности, любил массивные золотые цепи, бархатные сюртуки и отделанные мехом перчатки. И все это, безусловно, будет занимать его куда больше, чем оленьи рощи, пруды с рыбой, загоны для кроликов и голубятни в их владениях. Ей придется следить за тем, чтобы ее самовлюбленный муж не разорил их, но зато она сможет сама принимать решения в повседневных делах. Взамен Эвину нужно будет только одно: чтобы ее люди хранили верность Макдональдам в случае, если на Островах вспыхнет еще одно восстание.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал Эвин. – Если кто-нибудь из Маклинов увидит нас с тобой здесь, они наверняка что-то заподозрят.
Не сказав больше ни слова, он повернулся на каблуках и вышел из часовни.
Джоанна прошла в нишу, где находилось выполненное из цветного стекла изображение стройной молодой женщины, одетой в серебристые доспехи. В руке она держала знамя с вышитыми лилиями. Дрожащими руками Джоанна поставила перед Орлеанской девой свечу и зажгла ее. Она делала это каждое утро с того самого дня, как узнала, что должна выйти замуж за Эндрю. Ей сообщили об этом вскоре после смерти ее деда. Джоанна смотрела на одухотворенное, полное решимости лицо Жанны д'Арк и пыталась справиться с чувством безысходности, сдавившим ей сердце.
Каждый день она приходила сюда и просила Жанну послать ей рыцаря, который бы спас ее от брака с Эндрю.
Но вместо доблестного странствующего рыцаря в замок явился Морской Дракон, разбойник и пират, повинный в смерти ее деда.
Ну, в общем, не совсем разбойник, признала Джоанна. По отношению к ее людям Маклин показал себя как мудрый и справедливый хозяин. Прямой и откровенный, он практически никогда не раздражался и не выходил из себя. Отважный воин оказался замечательным хозяином. Многие из обитателей Кинлохлевена уже начали восхищаться им, и даже Мод, вначале относившаяся к нему настороженно, медленно, но верно становилась его сторонницей. Если бы он стал мужем Джоанны, то он бы смог защитить их владения и приумножить богатство.
То, с каким терпением он относился к детям и подросткам Кинлохлевена, включая непоседливого Джои Макдональда, убедило всех, что вряд ли он когда-нибудь мог обидеть ребенка. И уж конечно, он не убил бы малыша в первый день по приезде, как грозился. Он просто хотел их всех напугать и заставить говорить. Джоанна никогда не забудет тот день, когда он так терпеливо учил Джои стрелять из лука. Это был день, когда он спас ей жизнь.
И еще в одном Джоанна была уверена. Она-то знала, что ее дед невиновен, но, по-видимому, у Маклина не было и тени сомнения в том, что именно Сомерлед хладнокровно убил Гидеона Камерона. В противном случае он никогда бы не стал за ним охотиться и не сдал бы палачам.
А вот в чем у Джоанны не было тени сомнений, – так это в том, что кто-то на небесах что-то напутал, когда отреагировал на ее мольбы. Да, в Кинлохлевен явился прекрасный горец, чтобы спасти ее от брака с Эндрю, но это оказался человек, за которого она ни при каких обстоятельствах не может выйти замуж.
Потому что если она выйдет за Маклина, то восстановит против себя всех членов своего клана и всех своих родных.
Сердце Джоанны билось, как птичка, пойманная в сети, при мысли о том, чтобы стать женой Маклина. Интересно, каково это – делить ложе рядом с мужественным воином? Спать под одним одеялом, лежать в его объятиях, слушая бархатную тишину ночи? Чувствовать на своем теле прикосновение его сильных рук, а губами ощущать тепло его губ, когда он будет страстно и нежно целовать ее?
Теплая волна прокатилась по ее телу, и Джоанна прижала руки к лицу, тщетно стараясь отогнать видение, возникшее перед глазами. Она рядом с этим сильным мужчиной, их тела переплелись…
