В подвале этого здания, несмотря на внушительные общие размеры, лишь четыре изолированных помещения по 34 кв. метра можно использовать под общие камеры для содержания заключённых (
Важной деталью является то обстоятельство, что в настоящее время во все четыре изолированных помещения ведут обычные деревянные двери с обыкновенными (
Поскольку тюремная камера с дверью, которую можно вышибить простым пинком, — нонсенс, то возникает вопрос: а существовала ли вообще в Калининском УНКВД внутренняя тюрьма, и если да — то где она располагалась и что собой представляла? Может быть, и вовсе кусок коридора с пятью клетушками?
Но и это ещё не всё, что узнал Стрыгин в Калинине.
«Кроме того, архитектурные особенности здания Калининского УНКВД не позволяли в 1930–40 годы обеспечивать скрытность операции по расстрелу в нём большого числа людей. Учебные корпуса, спортзал и столовая, ныне загораживающие внутренний двор, были построены… лишь в 1970–80 годы, а в предвоенные годы внутренний двор УНКВД практически полностью просматривался с верхних этажей окружающих зданий. Ежесуточный привоз большого количества военнопленных в иностранной военной форме с последующей погрузкой каждую ночь по 250–300 трупов на 10–12 грузовых автомобилей должны были неизбежно привлечь внимание местных жителей и вызвать нежелательные слухи в городе».
Да уж, секретная операция, за которой свободно наблюдают жители окрестных домов. «Вась, а Вась! А чё это там чекисты делают?» — «Ну ты проснулась, Мань! Они уж, почитай, две недели там кого-то стреляют, а потом трупы в машины грузят. Петька-сцепщик вчерась у пивного ларька рассказывал, что на станцию каких-то солдат иностранных пригнали, и их „воронок“ целый день сюда возит: взад-вперёд, взад- вперёд!»
А в довершение сюрреалистической картины выход, через который вытаскивали трупы, находился аккурат рядом с входом в управление. И поскольку суматошно бегающий взад-вперёд по Калинину автозак всё равно не успевал переправить привезённых на станцию пленных до начала акции, то прибывающие смертники должны были видеть, как приехавших раньше вытаскивают через дверцу и грузят в машины. И конечно, после этого здоровые обученные мужики совершенно спокойно, без эксцессов входили в здание и позволяли сделать с собой всё что угодно…
Следующая серия театра абсурда — вывоз трупов.
«Следователь. Какая была машина — грузовая?
Токарев. Штук пять-шесть грузовых машин.
Следователь. Открытые?
Токарев. Открытые, но брезентом всё покрывалось. При мне Блохин давал указание: брезенты сжечь.
Следователь. А кто перетаскивал трупы?
Токарев. Все участники операции, шофера в основном и некоторые надзиратели. Подтаскивали к машине и бросали наверх…»
Так… считаем. Расстрельная команда — около 30 человек. Какое-то число надо выделить на внутреннее конвоирование и охрану комнаты отдыха — а то вдруг кто-нибудь из приговорённых, завидев окровавленный фартук Блохина и осознав, что терять нечего, кинется на присутствующих? Да и саму расстрельную камеру тоже охранять надо. Для простоты подсчёта (без учёта потерявших сознание от порохового угара) кинем на это дело половину. Остаётся пятнадцать человек.
Считаем дальше. Народ тогда был помельче, чем теперь… пусть средний вес мужчины с учётом скудного пайка будет килограммов шестьдесят… умножаем на 250, получаем 15 тонн. Итого каждая пара из тех, кто убирал трупы, если люди наверху в грузовике, и внизу менялись, за ночь должна была перекидать с земли на высоту полтора-два метра около тонны и столько же переложить в кузове. Заметьте, не портовые грузчики, а шофёры и надзиратели…
Да, были люди… Богатыри, не мы!
«Следователь. Как обычно вывозили трупы? Ждали, когда все машины заполнятся, или машина заполнилась — и поехала?
Токарев. Ездили группами, чтобы помочь друг другу, если потребуется.
Следователь. А сколько трупов входило в машину?
Токарев. Двадцать пять — тридцать».
А кстати — где они взяли столько грузовиков с водителями? Ведь в Калининском УНКВД если и был самодвижущийся ящик системы «полуторка», то вряд ли больше одного. Ситуация с автотранспортом в стране была весьма напряжённая. Да и в свидетельских показаниях, приведённых в прошлой главе, упоминается одна автомашина. А остальные? Мобилизовали на местных стройках? А водителей куда? Тоже… в порядке ликвидации свидетелей? Вот и ещё вопрос к местным краеведам: не было ли в 1940 году в Калинине массового исчезновения шофёров и связанных с ним сбоев в выполнении государственного плана? Замену-то за день не найдёшь…
О месте погребения — тоже особый разговор.
«Токарев. Когда я поднял вопрос о том, сколько же надо рабочих, чтоб могилу копать, меня подняли на смех: мол, наивный ты человек. Экскаватор нужен. Блохин привёз с собой двух экскаваторщиков».
А экскаваторы? Интересно, в то время в славном городе Калинине можно было отыскать аж целых два экскаватора? В 1935 году их на всю страну насчитывалось 1100 штук — естественно, на крупных стройках. В 1940-м, в связи с индустриализацией, было уже больше — но насколько больше?
«Следователь. Если всю ночь расстреливали, потом ехали — сколько надо было ехать?
Токарев. 25 километров, кажется… Быстро, полчаса езды.
Следователь. Получается, их днём хоронили?
Токарев. Получается, что уже при дневном свете…
Следователь. А куда отвозили трупы?
Токарев. В сторону Медного. Я там был один раз. Там ещё одна моя дача недалеко была. Когда была закончена операция, там поселили вахтера. Он под видом того, что охраняет мою дачу, охранял это место.
Следователь. А от вашей дачи оно далеко находилось?
Токарев. Километра не будет…»
Ну это просто какой-то наркомат некрофилов! Мало им того, что возле каждого места расстрела поляков маячит дом отдыха НКВД, так теперь ещё и дача начальника управления нарисовалась. Да, кстати, мы и забыли — целый дачный посёлок…
«Следователь. Сколько рвов откопали?
