складывались в названия древних городов и имена забытых героев…
– Мастер, почему я могу читать эти свитки, а надписи на стенах прочитать не могу? – с обидой в голосе однажды спросил Шенн. – Буквы одинаковые, но я не понимаю ни слова!
Ольф улыбнулся:
– Я обучил тебя языку арнов, а надписи на стенах сделаны эльдами – теми, кто владел этой землей задолго до арнов. Именно эльды открыли арнам магию письмен и научили записывать речь буквами. Эти же свитки я принес из Арнира, и потому ты легко можешь читать их.
– Но я хочу прочитать и все это! – рука юноши указала на покрытую вязью письмен стену их комнаты. – Ты научишь меня языку эльдов, мастер?
– Не все сразу, Шенн, не все сразу…
Ольф вошел в зал, и юноша неохотно оторвался от листа полуистлевшей кожи с нанесенными на ней буквами.
– Мне потребуется твоя помощь, – сказал наставник.
– Я готов, мастер, – ответил Шенн, вставая из-за стола. – Что надо делать?
– Мы пойдем к реке. Это займет несколько дней. Собери припасы в дорогу и еще… Тебе понадобится оружие.
– Оружие? – удивился Шенн. Он ни разу не видел мастера с оружием в руках. Да и не было у него оружия! Мечи убитых чернолицых до сих пор валяются на песке. Ольф запретил Шенну прикасаться к ним. – Дорога будет опасной?
– Да, опасной. Для тебя. Я бывал там не раз, а вот ты… Ты дикарь, – сказал старик, разглядывая Шенна так, словно увидел его впервые. – У тебя развитое тело, зоркие глаза и отличный нюх. Ты знаешь многое из того, чему я мог бы научить, ибо я, как и ты, учусь у природы. Ты смел и силен, но место, куда мы с тобой отправимся, – непростое. Вряд ли ты когда-нибудь видел его обитателей, ибо человеку трудно увидеть их и остаться в живых.
– Что это за место, и зачем мы туда идем? – спросил Шенн.
– Ты узнаешь это очень скоро. А сейчас ответь: умеешь ли ты убивать? – вопросом на вопрос ответил старик.
– Конечно. Я же был охотником, – недоуменно ответил юноша.
– Я не о том. Умеешь ли ты сражаться насмерть? Убивал ли себе подобных?
Шенн вспомнил дозорного, которому перерезал горло, чтобы выбраться с Далмирой из Леса. Это была первая и единственная кровь человека на его руках. Не пролей он ее, они бы не спаслись…
– Да, убивал, – сказал Шенн и опустил голову, не в силах вынести острый взгляд Ольфа.
– Почему ты сделал это?
– Чтобы спасти свою жизнь. И жизнь моего… друга.
– Не убивал ли ты ради удовольствия или из зависти? – продолжал допрашивать Ольф.
– Нет, – удивился Шенн. – Смерть не вызывает у меня удовольствия. Охотясь, я всегда прошу у духов леса прощения за пролитую кровь. Но ответь же: зачем мы идем в такое страшное место?
– Там хранится то, что вскоре понадобится тебе.
– Мне? Но мне ничего не нужно!
– Ты еще многого не знаешь, Шенн, очень многого. Иди и готовься. Завтра выступаем.
Едва взошло солнце, парящая в небе птица заметила две человеческие фигурки, бредущие от черных руин в пустыню. Набирая высоту, огромный пернатый хищник следил за ними, но напасть не решался. Лучше подождать, когда они обессилеют и не смогут идти. Тогда их легче убить…
– Сколько еще идти? – Шенн вытер рукавом катящийся с лица пот и посмотрел на солнце. Небесное светило не жалело сил, выжигая покрытую трещинами землю. Где-то высоко-высоко в небе он разглядел белую точку. Птица. Как же высоко она может взлететь! И наверно, сверху ей виден весь мир!
– Скоро будет роща. Там и отдохнем.
Пустыня постепенно сменялась странными холмами, длинными, с рваными, кое-где поросшими травой вершинами. Они тянулись один за другим, словно царапины, оставленные рукой неведомого гиганта. Стали попадаться деревья, растущие, как правило, группками. Шенну казалось, что они жмутся друг к другу, как стая зверей в минуту опасности. Но опасности он не чуял никакой. Шенн не находил ни костей, ни следов от костра или звериного помета – ничего. Казалось, эти земли совершенно пусты, и только вспугнутые путниками змеи, не торопясь, уползали прочь. Лишь раз зоркие глаза юноши заметили одинокого зверя, крадущегося в тени.
Наставник Ольф шел уверенно, легко находя удобную дорогу. Будь Шенн один, он бы просто потерялся в запутанном лабиринте холмов. На ночь они устроились в глухой лощине. С одной стороны путников прикрывали кусты, с других – крутые склоны холма.
– Спи, – сказал старик. – Здесь безопасно.
Переночевав, они подкрепились и снова отправились в путь. Но двигались недолго, внезапно очутившись на крутом обрыве. Картина, открывшаяся Шенну, была похожа на ту, что он видел, когда вышел из Леса. Пред ними простиралась река, огромная, живая, тянувшаяся до самого горизонта. Далеко-далеко Шенн с трудом разглядел противоположный берег. Кхин был во много раз шире реки, через которую он плыл с Далмирой. Над обрывом шумел ветер, и, казалось, его порывы хотят столкнуть путешественников вниз.
– Здесь есть тропа, – сказал Ольф, направившись вдоль обрыва.
– Мы идем к реке? – спросил Шенн, следуя за ним. Внизу он видел заросшую травой и накрытую рваными клочьями тумана равнину с многочисленными озерцами воды. Воздух донес знакомый запах сырости и гнили. Похоже, там болото.
– Мы идем вон туда. – Палец наставника указал на едва различимую черную точку посреди зеленой равнины.
Шенн напряг зрение и увидел что-то похожее на столб или большое дерево без веток. Впрочем, с такого расстояния, да еще и сквозь туман ничего толком не увидишь.
Вскоре Ольф нашел тропу, вернее сказать, просто удобное место для спуска. Здесь не было такого множества камней, как у той, другой реки, Шенн мог спокойно съехать вниз по травяному склону на спине, но терпеливо следовал за шагающим впереди мастером.
– Там будут чернолицые? – спросил Шенн.
Ольф ответил, не поворачиваясь к нему:
– Нет, морроны не отваживаются заходить сюда.
Шенн с тревогой оглядел простиравшиеся перед ними буро-зеленые пустоши. Похоже, когда-то тут рос лес, но сейчас из-под ржавой воды торчат гнилые остовы деревьев. Кое-где над болотом поднимались странные, заросшие травой и кустарником бугорки.
Они остановились на последнем твердом участке. За белыми, замшелыми камнями начиналось болото, и дымка стелющегося над осокой тумана закрыла великий Кхин, будто его и не было.
– Зажги факелы, – приказал мастер.
Шенн достал два крошечных брусочка из белого матового металла и резко ударил ими друг о друга. На подставленный пук сухой травы упали синие искры, и она занялась огнем. Шенн поджег оба факела и вопросительно посмотрел на учителя. Странно, день только начался… Но свои мысли Шенн оставил при себе. Мастер мудр, он всегда знает, что делает.
– Приготовь оружие, – сказал Ольф. Он достал из заплечного мешка уже знакомые юноше перчатки и натянул на ладони. Шенн встряхнул увесистую связку дротиков, уложенных в кожаный чехол, передвинув его на бедро, чтобы были под рукой.
– Я готов, – сказал охотник.
– Запомни одно: те, кого ты увидишь, – не люди, хоть и похожи на них, – произнес отшельник, повернувшись к Шенну. – Убивай их без сомнений и не позволяй дотронуться до себя, иначе умрешь! Дай мне факел.
Шенн передал мастеру один из факелов, и Ольф медленно ступил на зыбкую почву.
– А зачем нам факелы, мастер, – все же не выдержал и спросил Шенн, – ведь еще совсем светло?
– Гулхи боятся огня. Факел – лучшее оружие для нас.
На поросшей сочной зеленой травой и цветами пустоши не было ни дорог, ни тропинок, но путник,
