смелых и удачных воздушных операций войны, он не согласился.
– На мой взгляд, это не совсем так, – сказал он. – Операция 30 апреля 1945 г., когда я летел в Берлин, была более опасной... Я сел на реке Хавель...
Я немедленно предположил, что он ошибся в дате, ибо различными исследователями установлено, что действительно 29 апреля на Хавеле сел самолет, прилетавший забрать гитлеровского адъютанта Вилли Иоханмейера и двух других, каждый из которых хранил копию завещания фюрера.
– Нет, 30 апреля, – настаивал он.– Я должен был забрать более ценный груз, чем завещание Гитлера.
– Что же?
Аберт лишь улыбнулся: «Это был не Борман». Он отказался отвечать на все мои дополнительные вопросы. Я знаю, что он упомянул Бормана неслучайно, ибо в мировой прессе в течение ряда лет муссировались разговоры о том, что ведутся поиски заместителя Гитлера. После отъезда из Бари я совершенно забыл о сказанном Абертом, уверенный в том, что он перепутал даты. Я не думал о нем до тех пор, пока в 1973 г. не разговорился в Мюнхене с другим бывшим немецким летчиком Куртом Бартом. Он также сказал мне, что летал в район Берлина 30 апреля...
– 30-го? Вы, наверное, имеете в виду 29-го? – спросил я. Он лишь покачал головой.
– Я летел и 29-го и 30-го. 29-го мы не подобрали никого, а вот 30-го мы...
– Вы забрали кого-то 30-го?
– Я точно не знаю, ибо был в кабине...
Мое любопытство возрастало, но Барт не дал мне никакой иной информации. Как раз в тот период у меня была назначена встреча с Отто Скорцени в Мадриде. Я решил, что он является именно тем человеком, который должен знать о полетах в Берлин 30 апреля. После окончания войны и крушения Третьего Рейха Скорцени неоднократно обвиняли в том, что он участвует в тайных операциях по оказанию помощи и защите бывших нацистов в различных частях света.
20 февраля в его квартире на улице Монтера я встретился со Скорцени. Гигант со шрамом на лице радушно принял меня. Он дал мне массу интереснейших сведений о Еве Браун. Затем, как можно более деликатно, я перевел разговор на тему последний дней Гитлера и, играя на тщеславии Скорцени, заметил:
– Такой умный человек, как вы, очевидно, мог бы найти способ спасти Гитлера.
Он внимательно посмотрел на меня, и я понял, как чувствовали себя немецкие офицеры, участвовавшие в покушении на Гитлера 20 июля 1944 г., когда спустя несколько дней они оказались пойманными Скорцени.
Наконец, Скорцени спросил:
– Вы думаете, что Гитлер мертв?
– Конечно, – солгал я.
Он, казалось, вздохнул с облегчением.
– Да, я мог вывезти его из Берлина. У меня был план.
Скорцени объяснил мне, что ночью 30 апреля Гитлер мог бы выйти из бункера через подземный проход под рейхсканцелярией, оказаться на Герман Герингштрассе, а затем обходными путями добраться до реки Хавель. Я понимающе кивнул ему и спросил:
– Ну куда же он мог пойти оттуда? Скорцени ухмыльнулся:
– Он мог быть подобран специальным самолетом, севшим на Хавеле.
Я был потрясен. Шеф нацистских коммандос сказал мне то же самое, что Аберт в Бари и Барт в Мюнхене: Гитлер мог быть подобран самолетом 30 апреля.
– Звучит правдоподобно, но не совсем реально, – заметил я. – Я не думаю, что у Гитлера имелась возможность следовать маршруту, описанному вами, ибо русские войска были повсюду.
– Другие вырвались из бункера даже после 30. Я знаю что это было вполне осуществимо.
– Как вы можете знать? Разве вы были тогда на Одере? Он рассмеялся:
– Был ли я?
Я решил, что лучше не слишком настаивать, а повести разговор в несколько ином направлении.
– Это всего лишь красивая сказка, ибо всем известно, что Гитлер принял яд, а затем застрелил себя. Гюнше, Кемпка, Линге и другие видели труп, сожгли его и похоронили.
– Не исключено, что это был двойник, – сказал Скорцени.
Я слышал много раз, что у Гитлера были двойники. Баур (личный пилот Гитлера – В.П.) вспоминал как-то, что видел в Бреслау человека, удивительно напоминавшего фюрера.
– Если бы Гитлер решил выбраться из бункера, – сказал Скорцени, – двойник мог быть использован, чтобы никто не подозревал о побеге.
Мне известно, что Паулина Колер, горничная в Бергофе, в течение ряда лет упорно твердила, что у Гитлера имелось трое двойников, и что только Гестапо знало их имена. «Один из них всегда в Бертесгадене, другой в Мюнхене и третий в Берлине», – уверяла она.
Теперь Скорцени намекал на то, что, может быть, двойник Гитлера, а не он сам похоронен в саду рейхсканцелярии 30 апреля 1945 г.!
– Вы полагаете, что этой был двойник? – спросил я его напрямик.
Скорцени опять рассмеялся:
– Русские утверждают, что фюрер мертв. Они, должно быть, знают, что говорят.
После моего посещения Скорцени в 1973 г. я беседовал со многими немцами, бывшими в той или иной степени близкими к Гитлеру. Никто из них не был в абсолютной уверенности в том, что его нет в живых...
Среди опрошенных мною – актриса Кристина Рейман, хорошо знавшая Фегелейна, женившегося на сестре Евы Браун. Для многих историков до сих пор неясно, почему эсэсовец Фегелейн, не игравший сколько-нибудь значительной роли в Третьем Рейхе, был казнен по приказу Гитлера. Вот, что рассказывает Рейман, видевшая в последний раз Фегелейна 27 апреля 1945 г.:
«Он выглядел очень обеспокоенным. Он постоянно твердил, что в Берлине два Гитлера. Я думала, что он просто пьян. Перед тем, как расстаться, Фегелейн сказал, что если фюрер догадается о том, что он, Фегелейн, знает секрет, Гитлер убьет его. Он не сказал мне, что это был за секрет».
Можно предположить, что Фегелейн через своих друзей из числа эсэсовских телохранителей фюрера, которые, бесспорно, должны были быть в курсе дела, узнал о плане побега, включавшем убийство двойника и исчезновение из Берлина на самолете. Он был казнен за то, что ему стал известен последний секрет Гитлера...
Вы полагаете, что все это из области фантазии?
В феврале 1966 г., примерно за два года до «официального» советского сообщения о смерти Гитлера, четверо американцев были арестованы в Бразилии по обвинению в контрабанде. Это обвинение являлось совершенно необоснованным. Они не делали абсолютно ничего нелегального и к тому же неоднократно осуществляли подобные полеты в прошлом. На этот раз, однако, их арестовали при попытке приземлиться в Трес Мариас. Арест четырех американцев вызвал шок в Вашингтоне. Несмотря на вроде бы хорошие отношения между США и Бразилией, бразильское правительство отказалось отменить приговор. Правительственные лица в Вашингтоне знали о ложности обвинений, но никак не могли понять действительной причины ареста. В конце концов, арестованным удалось совершить дерзкий побег в США. Бразилия потребовала их выдачи, но Вашингтон, убежденный в необоснованности обвинений, проявил твердость.
Почему арестовали американцев? Несмотря на проведенное расследование, это оставалось тайной до 15 июля 1978 года. В тот день я был в Бертесгадене и поднялся в излюбленное Гитлером «Орлиное гнездо» (одна из вилл фюрера в Баварских Альпах – В.П.), где выпил немного с оказавшимся соседом, немецким туристом. Вполне естественно, что, находясь в таком месте, мы заговорили о Гитлере и Третьем Рейхе. Немец, как выяснилось, во время войны служил в абвере – армейской разведке. Когда он сказал мне, что живет сейчас в Лейпциге, я немедленно заподозрил, что мой собеседник работает для восточногерманской разведки: среднему восточному немцу не разрешается покидать «демократическую республику», чтобы путешествовать в Западную Германию. Однако мне нечего было от него скрывать, и я разговаривал с ним совершенно свободно. Случайно беседа зашла о Бормане: жив он или нет. Немец, так и не назвавший
