увидеть те переживания, что вы чувствуете сейчас. Результирующее видение — это ваше биологическое сновидение, ваша силовая конфигурация момента.
Движение наполнено процессом и информацией. Не насилуйте движение программированием или даже просто попустительством. Ловите движения, которые происходят спонтанно, усиливайте их, подводите их к пределам, а затем меняйте каналы, чтобы усилить осознавание того, что делает ваше тело.
Я не очень гибок физически. Недавно, занимаясь йогой вместе с Барбарой, я понял, что ненавижу позу лука, то есть когда мне, откинувшись назад и ухватив себя за щиколотки, приходится перекатываться на пузе по полу (см. рис. 12), Какое отвращение я испытываю к этой позе! Я удерживал щиколотки так долго, как мог, растягиваясь против своей воли, и вдруг — бац! — я переключил каналы и увидел картину, видение. И что же это было? Железный Ганс, сказочный персонаж! Я увидел презираемую тень западной цивилизации, дикаря, неотесанную лесную личность, отринутую современной цивилизацией, архетипического примитива. На краю моего физического движения появилось видение грубого парня, железного человека, который не сдается, который полон решимости быть самим собой. Это была информация, которая хранилась в моих тугих сухожилиях и поясняла смысл отсутствия гибкости.
Рис. 12. Лук
Есть множество движений, которые происходят так быстро, что нам бывает трудно ощутить их. Они получили название миоклонических, то есть они напоминают судороги и подергивания, которые вы иногда испытываете, засыпая. Вам может сниться, что вы падаете с лестницы, ваше тело дергается, пока вы падаете, а потом — раз! — и вы проснулись.
Сходным образом, когда вы медитируете или приближаетесь к гипнагогическому уровню переживаний, где появляются видения и голоса, ваше тело управляется энергией сновидения и движется так же спонтанно, как и когда вам снится сон и вы слышите голоса. Поэтому торопитесь! Ловите эти незаконченные движения, усиливайте их и следуйте за ними до конца, всякий раз, когда это возможно.
Чем лучше вы осознаете свои движения, тем совершенней ваша способность отличать движение первичного процесса, которое является намеренным и заканчивается значимым образом, от вторичного движения, которое имеет миоклонический характер. Если вы можете уловить свой вторичный процесс в канале движения, то вы почти всегда сможете связать его со сновидениями предшествующей ночи.
Дифференциация движения очень важна, потому что, если вы попытаетесь выполнить 'аутентичное движение' или, будучи творческим и спонтанным человеком, танцевать, надеясь, что вы делаете это оригинально, вам это, вероятно не удастся. Вторичные, незаконченные и непостижимые движения — это прямая дорога к аутентичному, творческому и непредсказуемому танцу в сновидении. Именно в этих непреднамеренных движениях находится информация наших сновидений.
Недавно я работал с одним мужчиной над процессом ходьбы — его первичным движением. Однако когда он ходил, то осознавал, что ходит как робот. Он сказал, что ему важно ходить именно так, чтобы сохранять контроль над собой. Его первичный процесс, с которым он себя отождествлял, заключался в контроле; его вторичный процесс заключался в неуправляемости. Я порекомендовал ему практиковаться в контроле, полагая, что для этого должна быть какая-то веская причина. Работая над ходьбой, он внезапно рассказал мне, что страдает эпилепсией.
Так что же появилось сначала — курица или яйцо? Был ли его контроль защитой от эпилептических припадков, или припадки служили компенсаторной реакцией на контроль? В процессуальной работе мы ставим вопросы о причинах, но предпочитаем выдвигать гипотезы, основанные на текущем процессе. Поэтому я спросил его, не будет ли он против, если мы вместе попереживаем неуправляемый процесс, связанный с его эпилепсией. Он согласился, и вышло творческое движение, а потом внезапно — гнев. Его злили переживания раннего детства. Мы усилили движения, выражающие гнев, и последовал танец, красивый и изящный танец мастера боевых искусств. В его вторичных эпилептических движениях были заперты защита, ярость, оскорбление и сила.
Когда этот человек идет, вместе с ним идут несколько процессов. Один из идущих контролирует эмоции, а другой — зол и неуправляем. И в процессуальной работе есть тот, кто работает с обоими этими фигурами, сочетая их в текучем танце жизни, обручающем контроль с несдержанностью. Два состояния, замороженные во времени, — контроль и несдержанность, превратились, как сказал бы Дон Хуан, в искусство воина, 'контролируемую несдержанность'. Процессуально ориентированное движение в медитации дает нам быстрый доступ к неведомым состояниям и творческой интеграции.
В медитации будут наступать такие моменты, когда вы обнаружите, что двигаетесь таким образом, что, кроме движения, ничего не происходит. Не происходит никакой смены канала. Вы можете перекатываться по полу взад и вперед или постоянно отклонять тело назад. В этих движениях и позах интересно то, что они не сопровождаются сообщениями из других каналов. Это движения сами по себе и ради самих себя. Судя по всему, их единственная цель — исцеляющая функция. Если заняться этим сознательно, станет заметно, как эта исцеляющая функция работает посредством массажа напряженных и болезненных частей тела.
Работа в канале движения — одна из особенностей процессуально ориентированной медитации. Постоянная готовность двигаться отличает эту работу от определенных восточных ритуалов, которые интегрируют потребность в движении, например, рекомендуя ученику периодически вставать, чтобы совершать запрограммированную ходьбу.
Если вы чувствуете себя в своем процессе как дома, нет нужды устраивать перерывы в медитации для ходьбы, поскольку осознание движения позволяет часами оставаться на площади размером с коврик для йоги, не испытывая потребности встать и потянуться. За эти часы вы можете позволить своему процессу переключать каналы, вы можете сначала слушать голоса, потом наблюдать персонажи сновидения, переживать прозрения и записывать их, опять садиться, раскачиваться, вставать, трястись, ложиться и даже спать. Когда это делается в течение нескольких дней, вы все глубже и глубже вовлекаетесь в свой процесс, пока он не становится частью самой жизни. Само по себе это погружение в процесс оказывается задачей, которую тело ставило перед собой в первую очередь, но которая не доходила до нашего осознания. Чтобы ни происходило в течение оговоренного заранее времени медитации, будь то пять минут или пять часов, — это мимолетный взгляд на то, как можно жить. Поразительно!
Только что бабочка села на мою авторучку. Я продолжаю медленно писать, бабочка остается. Ее ритмичные движения с трудом позволяют мне следить за написанным. Я — бабочка? Пока я медитирую на бабочке, я вижу, что она легче меня. Теперь для вас пишет беспристрастный наблюдатель, и он отдает себе отчет в том, что Я из предыдущего предложения, который пишет и медитирует, — это мой первичный процесс, а бабочка, мешающая мне писать, — это мой вторичный процесс. Пора прекратить писанину и побольше узнать о бабочке!
6. КРАЯ
