– Август! – злилась Ольга – риелтор. – Дотянули. Теперь хватайте что есть. В сентябре будет еще хуже.
– Динка, что делать? – рыдала я по телефону. Мне было страшно и одиноко без наших обедов в кафе, без ее бронебойной уверенности, что бог нас любит и все будет хорошо.
– Что делать?! Раньше надо было все делать. У меня в фонде сейчас прибыль для старых вкладчиков – сто двадцать процентов годовых! А ты все просидела, пробоялась, – ругалась она.
– Как нам купить квартиру?! – спрашивала я. Перспектива родить вот так, на съемной хате, меня пугала. Я не была уверена в будущем. Я не была уверена ни в чем. И меньше всего я была уверена в себе самой…
Однажды Костя пришел домой окончательно подавленный, серого цвета и сказал:
– Все. Берем квартиру. Делать нечего, другого мы не найдем. Слишком взлетели цены.
– Что за квартира? – оживилась было я, но, перехватив взгляд мужа, поняла, что лучше бы я и не спрашивала.
– Да помойка. В Бирюлево, у черта на рогах. До работы добираться – помрешь. – Костя чуть не рыдал.
– Так зачем она нам? – скорее для проформы спросила я.
– У них подходящие документы, и они согласны на ипотеку. И у нас хватает денег. Хотя, по мне, покупать девятиэтажную трущобу по цене в почти три тысячи долларов за ее поганый метр – это выше моего понимания. Москва не стоит таких денег! Но на каждую сраную однушку находится по три таких, как я. Так что нам еще придется дать взятку тамошнему риелтору, чтобы он отдал эту развалюху нам.
– Мне даже не хочется на нее смотреть, – опечалилась я. Услышать слово «сраный» из Костиных уст все равно что наблюдать извержение доселе спящего вулкана. Значит, настал и его предел. – А может, вообще ничего не покупать?
– И что? Рожать здесь? Ты знаешь, что наша хозяйка мне звонила?
– Нет, – похолодела я. Неужели случится что-то еще?
– Да. Она повышает цену. Придется платить на двести долларов больше. Так что мне уже все равно, что так – что так. Там я хотя бы буду платить себе в карман.
Костя был явно подавлен. Я тоже, однако сил, чтобы как-то его поддержать, у меня уже не было. Я сама практически падала. Но раз уж мы решили покупать какую-то квартиру, я решила во что бы то ни стало увидеть ее. Несмотря на живот. Поэтому на следующее утро я поехала в это Бирюлево, чтобы хоть одним глазком взглянуть на потенциальное семейное гнездо.
– Зачем тебе это надо? – удивилась Динка, когда я ей сказала, что еду одна на другой конец города, чтобы посмотреть квартиру.
– А вдруг я там что-то такое увижу, с чем никак не смогу смириться? – упиралась я.
– Да брось, пусть Костик покупает. В любом случае хуже не будет.
– Я так не могу. А вдруг я там сразу пойму, что мне делать, – как одержимая, объясняла я ей. Она не понимала.
– Ты должна думать только о себе. Тебе скоро рожать! Ты что, решила все напоследок испортить. Все так хорошо идет!
– Нет, не хорошо. – Я закусила губу и поехала.
Я озиралась по сторонам, пытаясь найти ответы на вопросы. Где угодно, хоть среди надписей на домах. Среди рекламы. Вселенная, отзовись! Надо сказать, что когда Вселенная (это из буддистов) пытается подсказать тебе правильный ответ, она делает это гораздо лучше, чем звонок другу или помощь зала в игре с Галкиным по ОРТ. В моем случае Вселенная явно пыталась достучаться до моего пассивного, практически спящего сознания любыми способами. Пусть даже и нелицеприятными, лишь бы я услышала. Еще бы, ведь вот уже почти девять месяцев, как я настойчиво пыталась не слышать совершенно ничего, ни слова.
Я вышла из автобуса на нужной остановке.
– Десяточки не найдется? – вдруг пристал ко мне на подходе к дому какой-то противный прощелыга- алкоголик.
– Нету, нету. Отстань, – отмахнулась я.
Это не произвело на алкаша никакого впечатления.
– Дай. Ну, дай, – канючил он.
– Не дам, – отрезала я.
Алик вперил в меня колючий взгляд. Меня аж передернуло, и я принялась оглядываться, чтобы понять, имеет ли смысл кричать «караул».
– А НУ ДАВАЙ КОШЕЛЕК! – сплюнув, подался ко мне этот недочеловек. Видимо, он сопоставил силы и понял, что беременная, практически на сносях баба, не окажет ему никакого сопротивления.
На меня пахнуло дурным похмельем и несвежей, много недель нестиранной одеждой. Я бросилась неуклюже бежать, а сама думала только о том, как бы не родить в этой забытой богом дыре.
– Отстань от женщины! – вдруг крикнула на моего злодея бабка, которая минуту назад показала мне дорогу к дому. Она замахнулась на пьяницу клюкой, после чего он злобно пошел в сторону, изрыгая себе под нос проклятия.
Я с облегчением выдохнула.
– Надо же, никогда не думала, что такая палочка может быть оружием, – слабо улыбнулась я.
– Тут у нас держи ухо востро, – приосанилась бабуля. – А ты уже пришла. Вот тот дом. Ты к кому?
– Я? Смотреть квартиру, – бодро ответила я. Роль защитницы беременных давала бабке право называть меня на ты, сколько ей заблагорассудится.
– Это в третьем подъезде? – всплеснула руками бабуля.
– Ага, – шмыгнула я.
– Ай-ай-ай, и зачем она тебе сдалась?
– А что? Что-то с ней не так? – замерла я. Неужели и тут облом?
– У нас тут со всем районом все не так. Воздух ни к черту, а ты вона с малышкой.
– С малышом! – поправила я ее.
Она недоверчиво покосилась на живот и пожала плечами.
– Все едино, не место тут дитю.
– Ничего другого нет, – пожаловалась я.
– А иной раз лучше остаться ни с чем, чем вот так, – она широко махнула рукой, как бы обозревая окрестности.
Я проследила взглядом за ее рукой. Панорама и правда открывалась не очень. Во все стороны, докуда дотягивал взгляд, тянулись ленты заборов и гаражей, а справа, перекрывая белый свет, высились огромные трубы теплоэлектроцентрали. Густые грязные облака из труб закрывали небо. Меня передернуло. Неужели же я и правда буду тут жить?
– Ну, надо посмотреть, раз приехала, – вздохнула я.
– Смотри в оба, – посоветовала бабка, прежде чем дверь подъезда за мной закрылась.
Меня встретил вонючий, и даже не какой-то там грязью, а настоящей гнилью подъезд. Не знаю, в каком году построили этого монстра, но строили его явно ненадолго, только чтобы перебиться. Однако, как известно, нет ничего более постоянного, чем временные сооружения. Я вспомнила, как Костя утром ворчал:
– Уж лучше бы это была пятиэтажка, честное слово.
– Почему? – удивилась я.
– Да потому что тогда был бы шанс, что ее со временем снесут. А эта квартира еще нас переживет.
– Да брось ты себя накручивать, – сказала я ему.
А теперь понимала, что он был прав. Квартира располагалась на девятом этаже. Хорошо хоть лифт работал, хотя он так дребезжал, что казалось, через минуту рухнет.
– Вы к нам? – прямо у лифта встретил меня суетливый молодой человек.
– Не знаю, – растерялась я. – Мне бы квартиру посмотреть.
– Ну да. Я Павел. А вы, наверное, Полина?
– Да, – порадовалась я. По-крайней мере ничего не перепутала.
– О цене ни слова! – грозно предостерег меня суетливый Павел.
