– Тогда все, больше не знаю, – вздохнул Петр.
На следующее занятие Арусяк пришла без домашнего задания, зато со скорбным выражением лица, и сообщила, что ничего не сделала, ибо пребывает в великой печали по поводу кончины своей бабки в Ереване. Педагог посочувствовал ей и отпустил домой, сказав, что в моменты душевного разлада творятся гениальные произведения. Видимо, он рассчитывал на то, что через неделю Арусяк принесет ему что-то вроде моцартовского «Реквиема». Но Арусяк не пришла, так как снова якобы была на поминках: исполнилось девять дней со дня смерти бабки, которая на тот момент благополучно сидела в Ереване и ждала приезда сына и любимой внучки. Еще через неделю все-таки пришлось идти на занятие, и Арусяк с детской непосредственностью умертвила дедушку. История повторилась. К тому моменту как преподаватель почуял неладное, она успела похоронить всех бабок и дедов, соседку и любимую собаку, которой у нее никогда не было. Из кружка композиции она была с позором отчислена.
– Может, в хор? – поинтересовалась Аннушка, вручая Анне Михайловне очередной подарок.
– Может, – сказала Анна Михайловна, косясь на поднесенный Аннушкой пакет.
И Арусяк пошла в хор. Преподаватель посмотрел на нее и попросил что-нибудь спеть. Господь, щедро наделивший Арусяк всяческими талантами: талантом врать, лениться, доставать окружающих своим поведением, оплошал только в одном: он не дал ей голоса. Вернее, дал, но с ее вокальными данными в лучшем случае можно было зарабатывать на хлеб плакальщицей на похоронах, но никак не петь в хоре музыкальной школы № 2. Преподаватель посмотрел на Арусяк с сочувствием и решил, что, раз уж родителям так хочется сделать из дочери не только пианистку, а еще и певицу, она будет просто открывать рот. Посетив пару-тройку занятий, Арусяк поняла, что просто открывать рот ей неинтересно, а любые попытки подать голос заканчивались плачевно, а именно – изгнанием из зала.
И неизвестно, как бы она отучилась последний год и отучилась ли вообще, если бы нашу планету не посетили пришельцы из других галактик. Интернета в те времена в помине не было, в газетах о гостях из космоса ничего не писали, но все твердо знали, что ОНИ есть. Соседка и подруга Аннушки, жена военного, принесла какие-то документы, которые муж якобы стырил из части, рискуя, что его лишат пайка, разжалуют в прапорщики и сошлют в Сибирь. Скучающая домохозяйка Аннушка по ночам переписывала бумаги в школьную тетрадь. Придя на очередное занятие по музыке, Арусяк заявила Анне Михайловне, что располагает достоверными сведениями об инопланетянах, коими она может поделиться при условии неразглашения информации. Анна Михайловна открыла рот и не закрывала его на протяжении следующего года. Когда тетрадь матери была пересказана от корки до корки, Арусяк стала придумывать свои истории. Вскоре о пришельцах знала вся школа. И тут началось…
Одну преподавательницу, старую деву Марианну Вениаминовну, они стали посещать с завидной регулярностью и предлагать улететь с ними, поскольку командир их корабля отказывается без нее покидать планету. Весь коллектив тут же принялся уговаривать коллегу лететь, но спустя неделю Марианна Вениаминовна заявила, что отвергла предложение и решила остаться. «Ну и дура! – сказала Анна Михайловна. – В тридцать шесть лет могла бы и не выбирать! Ну и что, что он зеленый, главное, чтоб человек хороший был».
Другая преподавательница ночью видела представителя внеземной цивилизации у себя в огороде. Впоследствии, правда, выяснилось, что она приняла за гуманоида соседа, решившего поживиться чужой картошкой.
Учитель танцев подвергся нападению пришельцев, когда возвращался домой после уроков. Нападавшие оставили отметину на его левом плече и скрылись. Некоторые поговаривали, что сия отметина сильно напоминала засос, но пострадавший торжественно клялся, что это след от вживления имплантанта.
Больше всех инопланетяне напугали сторожа, который ночью услышал доносившиеся из актового зала звуки музыки и тихий женский смех. Бедный сторож тут же вызвал милицию. Когда два милиционера взломали дверь зала, они обнаружили недопитую бутылку шампанского, коробку конфет и пепельницу, полную окурков. Отъезжавшую с черного хода директорскую машину, в которой сидела молоденькая красавица учительница сольфеджио, никто в тот вечер не заметил.
И только бедная Анна Михайловна, которая благодаря стараниям Арусяк знала о инопланетянах больше всех, никого не видела. Решив, что это несправедливо, Арусяк отважилась на отчаянный поступок. Первым делом было вычислено место жительства Анны Михайловны. Оказалось, что в том же районе живет одноклассник Арусяк. Однокласснику Арусяк посулила, что в течение месяца обязуется писать за него сочинения по русскому языку. Тот почесал репу и потребовал в придачу проверку всех диктантов, а также написание сочинений по литературе.
Ночью согласно намеченному плану одноклассник Костя залез во двор к Анне Михайловне и начертил на грядках магические круги разных размеров. Наутро он похвастался Арусяк своими подвигами и довольно добавил, что стырил еще пару килограммов помидоров и огурцов и надергал два пучка петрушки, по ошибке приняв его за коноплю. Инопланетяне, крадущие помидоры и курящие петрушку, в планы Арусяк не входили. Костя был выруган и отправлен восвояси.
Спустя два дня, открыв дверь кабинета в музыкальной школе, Арусяк увидела следующую картину: Анна Михайловна сидела за столом, вокруг которого толпились пять преподавательниц во главе с завучем. Анна Михайловна подняла на Арусяк глаза и прошептала, ткнув пальцем в стол: «Они были у меня! Ночью! Вот!» На столе красовались фотографии магических кругов, начерченных Костей. Арусяк довольно улыбнулась и рассказала очередную байку.
Несмотря на все это, к вступительным экзаменам Арусяк подготовилась основательно. Вернее, подготовился ее отец, который приехал в парадном костюме, с довольным видом вышел из своей «Волги» и направился в сторону музыкальной школы № 2. В руке Петр Мурадян держал три конверта, в каждом из которых лежала стодолларовая купюра: для директора, для завуча и для Анны Михайловны. Будучи торгашом по натуре, Петр Мурадян пребывал в уверенности, что все в этом мире можно купить, а уж в частности такую мелочь, как красный диплом музыкальной школы для любимой дочери, которая зарыла свой талант пианиста глубоко в землю и оказалась совершенно не подготовленной к выпускным экзаменам, и подавно. Правда, тот факт, что в свое время покойный отец Петра купил ему диплом педагогического института, Петр скрывал тщательнейшим образом и рассказывал всем, что действительно учился в пединституте на факультете русского языка и литературы. И лишь спустя год после женитьбы он проболтался Аннушке, что диплом был куплен за пять баранов, которых пригнал из деревни брат отца.
– За десять можно было диплом медицинского института купить, но у нас тогда десять не было, – развел он руками, представив, как здорово было бы иметь диплом врача, а не какого-то школьного учителя.
Пока отец разбирался с преподавателями, Арусяк сидела в машине, глазела по сторонам и с тоской думала о выпускных экзаменах в общеобразовательной школе, представляя, в какую копеечку влетят отцу экзамены по математике, физике и химии: твердая четверка у Арусяк была только по русскому и английскому языкам. Аннушка, приунывшая оттого, что из девочки не вышло музыканта, вдруг обнаружила склонность и, главное, усердие дочери в изучении языков и недолго думая наняла для Арусяк репетитора – двадцатисемилетнего переводчика Сашу, которого порекомендовала лучшая подруга.
Арусяк, к тому времени превратившаяся из толстого гадкого утенка с длинным носом в завидную невесту с весьма соблазнительными формами и копной черных кудрявых волос, обрадовалась и даже задумалась над поступлением в институт. Петр Мурадян, который решил, что дочь его уже вполне доросла до того, чтобы выйти замуж за хорошего армянского парня и осчастливить его внуками, устроил скандал и сказал, что платить за обучение дочери не намерен. Аннушка в очередной раз закатила истерику и стала настаивать на том, чтобы дочь все-таки получила высшее образование. В итоге родители сошлись на варианте, который устроил обоих: Арусяк занимается с репетитором и пытается поступить в институт своими силами либо выходит замуж.
– Если есть ум – поступит, – хитро сказал Петр, надеясь, что лень дочери возьмет верх и спустя пару- тройку месяцев она махнет рукой на институт и всерьез задумается о замужестве.
На протяжении трех месяцев каждый вторник и четверг Арусяк исправно посещала курсы, где преподавал Саша Величко, худощавый белобрысый парень с бесцветными глазами. И вполне возможно, что ко времени вступительных экзаменов в университет Арусяк знала бы язык Шекспира не хуже его самого и могла бы заткнуть за пояс любого, даже самого матерого преподавателя, если бы между учителем и ученицей не случился роман.
Саша Величко долго жался и мялся, прежде чем решился пригласить свою ученицу погулять. Арусяк,
