«Бриелла!..» — подумалось Эйрару с угрюмым отчаянием. Он вспомнил, что его ждало еще множество дел. Он оглядел маленькую комнату с каменным полом и сказал:
— Ты — мой отец, и я люблю тебя не меньше, чем мама. Я еще загляну к тебе. За дверью стоит стражник — он не даст никому обидеть тебя…
— Но не позволит и выйти, — развел руками старик.
Сто забот навалилось на Эйрара… Прибыл Черный Галлиль, как всегда мрачный. Зато всех веселее на совете вождей был, Плейандер: он уже предвкушал, как рассказ о его удачном командовании при взятии Наароса облетит весь белый свет и, пожалуй, затмит знаменитую засаду у стен Полиолиса, которой Звездные Воеводы были в немалой степени обязаны славой. Альсандер был настроен не столь радушно, он хмурился и задавал вопрос за вопросом. Когда Галлиль высказался в том духе, что их подвиг, чего доброго, подвергнет городской люд определенной опасности, Альсандер согласно кивнул головой:
— Пожалуй. Но не станем забывать, что война — это пожар. Если без конца осторожничать, недолго все заморозить! Давайте-ка отбросим сомнения и поговорим о завтрашнем дне…
— Клянусь честью! — немедля подхватил Плейандер. — Надо бросить клич и созывать местное ополчение! Мы владеем морем, а теперь еще и кубышкой богатого торгового города. С ее помощью…
— Кстати, о кубышке, — сказал Эвименес. Мы с братьями были вам верными союзниками и, сколь мне помнится, ни разу даже не намекали на те посулы, что привели нас в ваши северные края. Но теперь вы, дейлкарлы, конфисковали имущество несогласных и хорошо набили мошну. По-моему, самое время поговорить о плате!
Все посмотрели на Альсандера. Тот отвел глаза, но не возразил ни словом.
— Мое слово — нет, — сказал Рогей. — Конечно, не в смысле самой платы, Воевода Эвименес: я ведь участвовал в заключении того договора и уж прослежу, чтобы он был исполнен по чести, так что не сомневайся. Но сегодня надо обдумать более насущное — нашу войну. Я к тому, что нельзя сидеть здесь и ждать, пока они нападут. Нас же попросту измором возьмут в конце концов! Я считаю, пора поднимать Железное Кольцо — весь Скогаланг, Хестингу, Белоречье. Когда-нибудь это все равно пришлось бы сделать, а вряд ли нам представится случай благоприятнее нынешнего, ведь главные силы наших врагов все еще на севере! И господин Ладомир там, за морем, нас поддержит!
Долговязый Эрб кашлянул, привлекая внимание.
— Господа, я не Бог весть какой мыслитель-стратег… только вот думаю, надо нам двигаться на Джентебби, как собирались. Где ж нам войско-то взять, чтобы справиться с такой уймищей терций?
— Не знаю, как тебя звать, но молвил ты верно, — сказал Черный Галлиль.
— Нас все-таки мало! Мы могли бы славно пощипать их среди лесов Скогаланга или в горах Кабаньей Спины… но что будет с этим городом? С Нааросом? Ох, чует мое сердце, немало голов сгниет на пиках за воротами, прежде чем мы расхлебаем все, что вы так необдуманно заварили…
До сих пор Эйрар слушал молча. Он хотел возразить на эти полные отчаяния слова, но государь Ос Эригу опередил его:
— Ну и здоровы ж вы, дейлкарлы, переливать из пустого в порожнее! Просидели добрых полдня, и ни звука о деле! А еще вы великолепно умеете без толку растратить любую выгоду. Вы захватили великий город, к вашим услугам все его сердца и все руки, каждый житель готов костьми лечь, а помочь вам его удержать! Господи! Ос Эригу продержался сто лет, а мы и не слыхивали о подобном!.. — И герцог возмущенно высморкался в два пальца. — А все почему? Да потому, что мой прапрадед послал к дьяволу советы и совещания и стал сам распоряжаться в крепости, оставив своим людям одно право — выкатываться вон, когда надоест. Вам необходим герцог, верховный вождь, который станет вами, болтунами, командовать. Что до меня… Я уже не таков, каковы были мои предки, а посему вот вам мое слово: никто не справится с этим делом лучше одного молодого парня по имени Эйрар. Я уж молчу о том, что через него вы, может статься, заручитесь кое-какой поддержкой Империи — зря, что ли, он все сшивается около маленькой принцессы, как ее там…
— Да Бог с вами!.. — испугался Эйрар, но карренка Эвадне тотчас перебила:
— В нашей стране не принято избирать единоличных правителей, чтобы они не превращались в тиранов… как Стенофон. Наш мудрый закон дает каждому право голоса в тех вопросах, которые касаются всех. За исключением случая, когда мы уступаем мнению знатока — вот как мнению Плейандера по части осады…
— Поистине мудро… для карренцев, — не без яда заметил Рогей, и Эйрар понял, что тот был согласен с предложением герцога. Но, оказывается, Микалегон высказался еще не до конца.
— Вот послушайте, — продолжал он, избегая задиристой манеры Рогея. — Я вам прямо скажу. Только что у нас шла речь насчет платы карренцам на службе Дейларны. Все правильно, договор есть договор. Думается, однако, — когда наемник начинает указывать хозяину, как тому поступать, он тем самым превращается в тирана… и дело не в том, одна у него голова или четыре. Верно я говорю, старый Мешок Костей?
Альсандер кивнул, хотя и немного обиженно:
— Кое в чем ты прав, хотя… — и замолк, ибо Галлиль поднял руку, стремясь что-то срочно сказать:
— Все это сущая правда, и я отнюдь не сомневаюсь, что вождь Эйрар — полководец не из последних. Никто не отрицает ни его благих намерений, ни его искусства… Но есть загвоздка, и не маленькая. Его отец — валькинговский «союзник». Железное Кольцо никогда не согласится признать его герцогом. Я предлагаю Рогея!
Мелибоэ сидел здесь же, за столом. Он прищурил глаза и собрался говорить, но Рогей опередил его:
— Насчет меня им соглашаться и не придется. Не буду я герцогом, и все тут! Эйрар среди нас — самый удачливый. Люди идут за ним всего охотней. Он не замешан ни в каком соперничестве и вдобавок смыслит кое-что в колдовстве. Послушайте же меня: я, Рогей из Мариолы, клянусь верно следовать за Эйраром Эльварсоном до конца этой войны — и дольше, сколько потребуется. Клянусь от своего имени и от имени Железного Кольца Мариолы — кроме города Мариаполя, который не входит в мое представительство. Ну? Кто со мной?
И он вложил руки в ладони Эйрара, и у того гулко стукнуло сердце.
— Клянусь от имени Норби, — сказал Оддель.
— А я — от островов Джентебби, если только я полномочен, — сказал Эрб. Тут поклялся и Галлиль, но глаза его бегали беспокойно. «Ревнует, наверное, — подумалось Эйрару. — Или вспомнил, как собирался пытать меня тогда…» Вслух он сказал:
— Я плоховато знаю, что делается окрест. И раз уж вы выбрали меня герцогом, я должен первым делом назначить наместника, чтобы он вершил суд и управлял Вастманстедом и городом Нааросом. Пускай им будет Галлиль.
Галлиль заметно приободрился. В конце концов, предводителем он был совсем не плохим.
Послали за медом и кружками и выпили за Кольцо и за клятву, а потом Эйрар стал излагать свой план военных действий, предварительно испросив у всех помощи и совета.
— Я думаю, Микалегон прав насчет Наароса. Если мы сдадим его, это оттолкнет всех сомневающихся в лагерь врага. Но что касается осады… Государи мои, мы воюем ради того, чтобы дать жизнь Дейларне. Оставаясь здесь, мы ее погубим. Город неминуемо будет разрушен, а его жители наверняка пострадают. Нельзя этого допустить. Если уж драться — пускай люди идут в бой только по собственной воле!
— Хорошо сказано, — согласился Альсандер. — Но я бы еще добавил, что на поле боя Бриелла невероятно сильна; хорошо бы нащупать слабое место. Что ты можешь предложить?
— Покамест, — ответил Эйрар, — точно не знаю. Разве что вот какое соображение. Я всегда замечал одну штуку… с тех еще пор, как мы шли с герцогом Роджером через Марскхаунскую дамбу. Когда валькинги строятся для боя, легковооруженные у них идут с легковооруженными, а тяжеловооруженные
— с тяжеловооруженными. А мы все еще порываемся строиться по провинциям. Если я в самом деле буду вождем, я с этим покончу. Тем более, что у нас есть славные полководцы для войск любого рода. Я хочу назначить Рогея старшим над всеми лучниками и легкими копейщиками, из каких бы мест они ни были родом — из Скогаланга или Мариолы, Джентебби или Корсора. Эвименес пусть возглавит конницу: я видел, как он с ней управляется. Ваших латников можно поставить командирами отдельных отрядов. Что же до тебя, государь Микалегон, я рассчитываю, что ты поведешь тяжелую пехоту, которой мы еще, я надеюсь,
