Этот дом, удобно расположенный между Лувром и казармой мушкетеров, представлял собой одно из тех богатых жилищ, которые до сих пор сохранились по левому берегу Сены. У него было преимущество: он выходил на реку, а в те времена большая часть парижских домов выходила в темные проулки и замусоренные тупики. Дом стоял на самом углу Паромной улицы и современной набережной Вольтера, которая в то время носила живописное название набережной Лягушачьего болота, поскольку на ней недалеко от парома, переправлявшего на другой берег, находились владения некоего г-на де Лабора де Лагренуйера[79]. Эта набережная, которую замостили в 1669 году, служила местом разгрузки и хранения леса, сплавлявшегося по Сене. По ней вечно сновали торговцы со своими тележками и вязанками хвороста, носильщики со своими инструментами и в первую очередь целые орды лодочников, представлявших собой живописную пеструю толпу.
Дом д'Артаньяна был построен во времена правления Людовика XIII, в 1630-1635 годах, на землях Пре-о-Клер, которые ранее принадлежали королеве Маргарите Наваррской [80]. Приблизительно в то же время на углу набережной и улицы Боне был построен соседний дом маркиза де Монка-врель, ставший впоследствии известным под названием дворец Мейи-Нель и частично сохранившийся до наших дней.
В те годы будущий дом мушкетера принадлежал мастеру-кровельщику по имени Пьер Юло, который вместе с остальным скудным наследством передал его своему сыну Николя. Д'Артаньян, несомненно, приобрел его в 1665 году, когда ему пришлось покинуть находившийся на другом берегу павильон Вольера. Историк Жан Иллере сообщает, что после его смерти дом перешел во владение Луи-Шарля де Мейи, чья семья занимала соседнее здание с 1666 года. В конце правления Людовика XIV дом стал собственностью Луи-Александра де Мейи, капитан-лейтенанта швейцарского жандармского полка. В 1715 году в нем с роскошью обосновался кардинал-архиепископ Реймсский Франсуа де Мейи. Последним известным хозяином дома был живший во время Революции физик Клод Шапп, изобретатель оптического телеграфа. От этого жилища до наших дней не осталось ничего, оно было снесено в 1881 году при расширении Паромной улицы.
По счастью, в Национальном архиве сохранилась инвентарная опись, дающая нам подробное описание дома. Здесь ничто не напоминало скромные башни Кастельмора или потертые штаны времен службы у Мазарини. Это удобное четырехэтажное здание представляло собой жилой дом, построенный параллельно реке, к которому со стороны Паромной улицы перпендикулярно примыкал небольшой флигель. Но давайте войдем...
Двустворчатые входные ворота с подвесным молотком открывались на довольно широкий двор, в котором могли поместиться две кареты: одна из них была большая, обитая зеленым с разводами бархатом, с обитым золотой тканью диваном сзади, с подушками и двумя занавесками того же цвета, которые ниспадали на четыре окна, застекленные венецианским стеклом; другая карета была маленькая, обтянутая красной камкой с одним сидением и окном венецианского стекла спереди.
На цокольном этаже размещались кухня и буфетная: сундук, шкаф с оловянной посудой и низкая кушетка. На ней спала служанка мушкетера по имени Фиакрина Пинон, вдова г-на Жана Бонне. Повезло же этой служанке со столь нетребовательным хозяином! Она его, можно сказать, почти не видела. Когда он не был на войне или при дворе, то чаще всего обедал где-нибудь в городе.
Пойдем дальше. Узкая лестница ведет нас в бельэтаж, и мы попадаем в прихожую, окна которой выходят во двор. Далее мы обнаруживаем прекрасную комнату с двумя окнами на набережную; в ней – ложе с высокими ножками из орехового дерева, покрытое красной камкой, «обшитой бахромой с креповой подкладкой и шелковыми кистями того же цвета». На стене роскошный гобелен с узором из листьев из города Ауденарде. Из этой парадной комнаты можно было пройти в маленькую гардеробную.
Задержимся на мгновение у окна: сквозь буйные прибрежные заросли фасад Лувра смотрится в черные воды Сены, которые непрерывно бороздят влекомые бредущими по берегу лошадьми речные суденышки и лодки, груженные сеном и бочками. Дальше можно увидеть большой деревянный мост – это «красный мост», позволяющий легко добраться до дворца со стороны улицы Боне. Еще дальше, за излучиной реки, угадываются контуры Нельской башни, Нового моста и памятника королю Генриху...
Какое вознаграждение, какое воплощение мечты кадета из Гаскони!
Расположение комнат третьего этажа повторяет то, что мы видели на втором. Прихожая с диваном для отдыха, столом, несколькими стульями и двумя шкафами. Затем комната д'Артаньяна; на двух ее стенах висят фламандские гобелены с лиственным узором; уютная комната, меблировка которой состоит из двух буковых столов, двух кресел, шести стульев, шести покрытых желтой саржей складных стульев, одной ширмы и, наконец, огромной кровати со стойками, убранной покрывалом из желтой саржи, гармонирующим с убранством стульев. С полога кровати свешиваются изящные занавеси с ламбрекеном, «все из шелковой парчи с цветочками, выстроенными в полосы, отделанные настоящим крепом и с шелковой подкладкой». У стены мы видим зеркало высотой в три фута, перед которым наш блестящий мушкетер мог изящно завивать усы... В суровые зимние дни мерцающий в камине с высокой каменной трубой огонь, должно быть, распространял в этом утонченном жилище приятное, нежное тепло. Маленькая дверь вела в будуар, окна которого выходили во двор. Будуар был также изящно обставлен: еловый стол, покрытый полупарчовым покрывалом, кресло, два стула из орехового дерева, сундук и еще одна кровать для отдыха. На стенах маленькие раскрашенные эстампы перемежались с фламандскими гобеленами. В середине стены из рамы позолоченного дерева улыбался кардинал Мазарини, напоминая хозяину дома о его бурной молодости. Далее лестница вела на последний этаж, обставленный менее изящно. Там было три комнаты, мебель в которых не была тщательно подобрана: большая комната с окнами на набережную, чердачное помещение во флигеле и маленькая проходная каморка.
Погреб, во время инвентаризации оказавшийся пустым, должно быть, содержал тонкие вина, учитывая, что д'Арта-ньян держал у себя на службе специального виночерпия по имени Бертран Жерве.
Костюмы, описание которых сохранилось в протоколе, были под стать пышной обстановке: роскошный костюм из светло-серого английского сукна и двубортным камзолом из парчи с цветочками на золотом фоне и подкладкой из алого объяра, кюлоты из замши и голландского сукна, коричневые замшевые перчатки с кружевом, не говоря об обычных плащах, куртках, коротких штанах и множестве разнообразных камзолов.
Желая выйти из дома, граф д'Артаньян мог выбрать одну из многочисленных накидок, плащей из черного бархата или испанского сукна. Оставаясь дома, он мог расслабиться, небрежно облачившись в прекрасный домашний халат в турецком стиле, подбитый зеленым сатином... Однако привыкший к бродячей жизни, д'Артаньян не был домоседом. Трудно представить себе этого бойкого мушкетера в тапках и домашнем халате сидящим в уголке у камина и читающим какой-нибудь изящный роман! Впрочем, если бы даже у него возникло такое желание, его венценосный господин не предоставил бы ему досуга для подобных занятий.
Глава XIV. Деволюционная война
8 мая 1667 года Людовик XIV разослал всем европейским государствам, включая испанское правительство, манифест, в котором требовал признать в пользу своей супруги так называемое деволюционное право наследования, которое по брабантскому обычаю сохранялось за детьми от первого брака[81]. Снабдив свое заявление весьма необоснованными юридическими объяснениями – было использовано обычное частное право, ибо античное деволюционное право явно не могло быть применено к вопросам наследования в королевских семьях, – король Франции потребовал полного пересмотра Пиренейского договора и присоединения к Франции герцогства Брабантского, маркизата Антверпенского, графства Намюр, герцогства Лимбургского, Мехелена, Верхнего Гелдерна, графства Артуа, герцогства Камбрези, графства Геннегау, Франш-Конте и части герцогства Люксембургского. Не больше и не меньше!
Уже в течение года Франция жила в атмосфере бряцания оружием. Она превратилась в огромную казарму, сотрясалась громом барабанов и выстрелами из мушкетов. Оказавшись в железных руках Летеллье и его сына Лувуа, армия была полностью реорганизована, дисциплина укреплена, а склады наполнены оружием, боеприпасами и фуражом. Эти широкомасштабные приготовления сопровождались регулярными мощными военными парадами на равнине Уй, в Фонтенбло, Венсенне, то есть в местах, в которых обычно присутствовали мушкетеры.
Солдаты, славные отвагой и напором, Что под началом д'Артаньяна и Кольбера Нам служат доблести и
