И тогда то, что Каэрдин называл Ничем, а Добрый Бог – высшим бытием – вошло в него и поглотило его жизнь и Силу, а «Я» и осколки памяти выбросило в мир сущий, в некое время, не имеющее никакого отношения ко времени, когда Каэрдин жил как Повелитель Затмений, в некое место, не имеющее никакого отношения к тем местам, которые он посещал, когда при нем была его Сила.
И вот, встал он с земли и осмотрел себя. И увидел он, что жестоко поглумился над ним Добрый Бог, возвратив его в мир, ибо оказался Каэрдин заключен в тело больного старика. Он был хром на обе ноги, кожа его была в струпьях, а вместо одежды – нищенские обноски.
Он взял клюку и пошел по дороге, близ которой очнулся. И сердце его дрожало от страха, когда мимо проезжали какие-либо всадники, ибо это было сердце нищего старика, привыкшего к страху. Затем он приблизился к некоему городу, ворота которого были широко распахнуты, а стражи стояли по сторонам их в парадных одеяниях. И спросил у них Каэрдин, что это за город и кому он принадлежит.
Сказали стражи:
– Этот город принадлежит нашей королеве, называемой также Королевой Синего Тумана, ибо одежды, носимые ею, сделаны из тончайшего синего шелка. Знай, путник, что сегодня в нашем городе праздник, и только ради этого праздника мы не прогоняем тебя прочь.
Спросил Каэрдин:
– Что это за праздник?
Сказали стражи:
– Наша королева объявила, что сегодня к ней должен явиться тот, чьей женой она станет. Его имя – Каэрдин, он волшебник и воин, которому нет равных. Однако лица его королева не помнит, и поэтому сегодня всякий из путников обязан немедленно идти к ней во дворец и объявлять там свое имя. Если же кто-то назовется именем ее возлюбленного, не будучи им, то во власти королевы распорядиться его жизнью, как она посчитает нужным. Некоторые из самозванцев уже ожидают плахи – а среди них есть знаменитые бароны и герцоги. Несомненно, все они завтра будут казнены, если только королева, по своей доброте, не пожелает помиловать их.
Сказал нищий:
– Я Каэрдин.
Когда он произнес это, стражи, скрепя сердце, приказали ему следовать за ними и отвели его во дворец. И прошел он через семижды семь комнат и оказался в покоях, где находилась Королева Синего Тумана, а при ней были ее придворные дамы, фрейлины и пажи. И, глядя на нее, нельзя было не полюбить ее, столь кроток и мил был весь ее облик. Так же красива она была, хотя и иной красотой, тогда, когда ее звали Соблазн.
И спросила королева стражей, зачем они привели сюда этого нищего.
Сказали стражи:
– По твоему приказанию, королева.
Сказала королева, обратившись к нищему:
– Ни в ком из мужчин сегодня я не нахожу ни благородства, ни чести, ибо сегодня едва ли не каждый норовит назвать себя именем, которое столь мне дорого. Но не смешно ли надеяться, что я не узнаю того, кого люблю? Впрочем, я не слишком сержусь на тебя, нищий, ибо твое положение таково, что терять тебе и впрямь нечего, и не жадность, но, скорее, нужда заставила тебя рискнуть своей жизнью. Однако я готова говорить о своем возлюбленном часами даже и с тобой, хотя твой вид и отвратителен, ибо, произнося даже и мысленно имя моего возлюбленного, я забываю обо всем на свете и отдаюсь сладким мечтаниям, столь сильно я люблю его.
Сказал Каэрдин, улыбнувшись беззубым ртом нищего:
– Приятно это слышать. Но еще более приятно мне видеть тебя, освобожденную от проклятья, которое заставляло твое сердце поглощать, ничего не отдавая взамен.
Сказала королева, недобро посмотрев на нищего:
– Ты говоришь так, будто бы встречал меня прежде. Но не станешь же ты по-прежнему утверждать, что?…
Сказал нищий:
– Я – Каэрдин.
Сказала королева, нахмурив брови:
– Не смей говорить так, ибо иначе я велю выпороть тебя!
Сказал нищий:
– Однако это так.
Сказала королева:
– Если это так, то зачем ты явился ко мне в подобном мерзком обличье? Ты хотел напугать меня? Я не понимаю тебя. Измени этот облик.
Сказал нищий:
– Я не могу сделать этого.
И он рассказал ей, что произошло с ним после того, как он вошел в Дверь-в-Ничто.
Но сказала королева:
– Ложь.
Сказал нищий:
– Правда.
Сказала королева:
– Ложь, одна ложь и ничего, кроме лжи! Никогда Каэрдин не сделал бы того, о чем ты говоришь. Или же ты скажешь, что он не знал, в каком виде выпустит его Ничто обратно в мир?
Сказал нищий:
– Не знал. Но даже если бы и знал – это не изменило бы его решения.
Сказала королева:
– Вот теперь я точно знаю, что ты лжешь. Ибо хотя я и не помню точно самого лица Каэрдина, но помню его гордые слова и его стройный облик, и его могущество, которое отбросило мою власть с улыбкой, словно взрослый, с теплотой и терпеливой любовью поглядывающий на ребенка, который пытается одолеть его. О, сколь велика была его гордость! Его – единственного из всех – я готова была признать своим господином и безраздельно принадлежать ему и телом и душой… Но заклятье, бывшее на мне, сковало мои уста и вложило в них совсем другие слова, хотя ничего более я не желала, кроме того, чтобы вырваться из оболочки, в которую я была заключена и припасть к груди того, кому отдала свое сердце.
Сказал нищий:
– Зная, что в твоем сердце может таиться что-нибудь иное, нежели то, что виделось всем на его поверхности, я, однако, не смел и надеяться на что-либо из того, о чем узнаю сейчас. Иначе никогда бы я не отпустил тебя от себя. Однако следует сказать, что я победил твое заклятие не посредством другого заклятия, но посредством иной магии, превосходящей все заклятья и все действия Сил и Стихий. Ибо еще прежде, чем твоя Сила коснулась меня, я уже любил тебя, и поэтому то, что коснулось, не смогло завладеть моей душой – ведь она уже и без того была твоею. Также как и ты тогда, сейчас я не желаю ничего более того, чтобы вырваться из оболочки, в которую заключен, и обнять тебя, ведь тебе одной навеки отданы моя душа и мое сердце.
Заплакала королева, а затем, смахнув слезы, с ненавистью взглянула на нищего и сказала:
– Не смей ничего больше говорить о нем! Ты где-то наслушался легенд о Повелителе Затмений и пришел во дворец, чтобы тревожить меня и глумиться надо мною, а ведь я доверчива и легковерна. Только лишь самый жестокий и жадный человек мог бы так издеваться надо мной!
Сказал нищий:
– Почему ты даже и на мгновение не хочешь поверить мне?
Сказала королева:
– Потому что я помню Каэрдина, а ты знаешь о нем лишь из легенд и преданий. Я знаю, сколь он был горд. Никогда бы он не согласился стать кем-нибудь вроде тебя. Также мне точно известно, что он никогда не любил меня, хотя и относился ко мне с учтивостью. Впрочем, с подобной же учтивостью он относился ко всем, с кем встречался, даже к врагам, ибо дух его был благороден. Но он предпочел бы скорее погибнуть, чем существовать в подобном обличье.
