давним знакомым. Гасхааль в совершенстве отточил искусство поглощения чужой воли, Повелитель Бестий же обожал играть с формами, видимыми и призрачными, и от того получил свой второй титул.
Внешний вид Повелителя Бестий таков: роста не очень высокого, одежды он носил желто-коричневых, коричневых и темно-синих цветов, имел бронзовые волосы и такие же глаза – всегда смеющиеся, но смех их подобен был смеху безумца или гордеца, пытаемого палачами: резок этот смех, исполнен ненавистью и презрением. Лицо Повелителя Бестий – лицо пожилого мужчины: оно исперщлено морщинами, кожа местами дрябла и имеет серый оттенок. Одет он в тускло сверкающий жилет, видом своим напоминающий кожу ящерицы, пояс из металлических пластин, штаны, украшенные затейливой вышивкой, и темный плащ; обут в сапоги из выдубленной человечьей кожи. На поясе у него с левой стороны висит тяжелая кривая сабля, на правой – крюк с зазубренным острием и острыми плоскими краями, которыми можно рубить, как мечом. Доспех Зерема таков: шипастые пластины на плечах, наручи с шипами на внешней стороне локтя, и поножи, с боков также имеющие по два ряда коротких треугольных лезвий.
…Гасхааль принял Повелителя Бестий весьма сдержанно – как было уже сказано выше, Повелитель Ворон не слишком любил чье бы то ни было общество, и гостей больше терпел, нежели радовался их появлению. Зерем, зная об этой черте его характера, лишь слегка улыбался и не спешил начать разговора, а Гасхааль с каждым уходящим мгновением хмурился все больше и все холоднее смотрел на нежданного гостя. Словно для того, чтобы еще больше разозлить Гасхааля, Зерем начал расспрашивать Вороньего Лорда о его последних делах и интересоваться общим течением его жизни: создавалось впечатление, что его визит – только светская любезность, не более. Подождав еще некоторое время, Гасхааль напрямик спросил Повелителя Бестий, что тому нужно, и только тогда гость отбросил изысканный тон и приступил к делу.
– Ты знаешь о том, что в скором времени должен родиться новый мир? – Спросил он Гасхааля уже без каких бы то ни было предисловий.
– Да. – Ответил хозяин Вороньего Острова, последние исследования которого были посвящены именно этому событию. – Я заметил некие необычные течения за пределами острова и некоторое время изучал их. Мне известно, что где-то должны образоваться новые Земли. Ты знаешь, где и когда это произойдет?
– Нет, – покачал головой Зерем. – А ты?
– Будь ответ на этот вопрос мне известен, я бы не спрашивал тебя об этом.
Зерем улыбнулся на эти слова. Помолчав, он сказал:
– Но есть кое-кто, кто знает.
Гасхааль молчал, ожидая продолжения, но Зерем не спешил продолжать. Он улыбался, измеряя пределы терпения собеседника. Однако пауза затянулась, и первым заговорил Повелитель Бестий:
– Тебя интересуют эти сведения?
– Да. – Просто сказал Гасхааль.
– Еще бы! – Рассмеялся Зерем. – Ведь те, кто прежде остальных вступят на землю нового мира, обретут власть над могущественными силами – и может быть даже, благодаря тем силам войдут в число Истинных Богов.
– Сомневаюсь, – сказал Гасхааль. – Скорее – только лишь получат власть над тамошними стихиями и некоторое преимущество в волшебстве перед теми, кто придет следом за ними. Впрочем, я могу и ошибаться, ведь рождение миров событие чрезвычайно редкое и изученное еще недостаточно хорошо. Между прочим, тот, о ком ты говоришь – тот Лорд, который знает, когда и где это случится – кто он? Он собирает союзников для того, чтобы не только захватить новые Земли, но впоследствии суметь и отстоять их? Ты пришел предложить мне присоединиться к вам? Или это – твой враг, и ты собираешься напасть на него и силой вырвать у него эту тайну?
Но Зерем покачал головой.
– Это не Лорд, – сказал он. – Не Обладающий Силой. Тот, кто знает – вернее, тот, кто скоро узнает, когда завершит свои хитроумные расчеты – это некий астролог, смертный человек, живущий в каком-то портовом городке: названия того городка я не помню, однако знаю, что это то самое место, где сто лет назад был умерщвлен Агравис Мудрый. Полагаю, что ты еще не забыл это имя.
Гасхааль кивнул, ибо мгновенно вспомнил и мудреца, и те Земли, где жил Агравис, потому что Гасхааль и был тем волшебником, который умертвил его. Точнее (в терминологии самого Гасхааля) – прекратил его прежнее несовершенное бытие путем причащения к Единственной Истине и Подлинной Силе. Превратил в ворону.
Меж тем Зерем продолжал:
– Ученик Агрависа – именно тот астролог, о котором я говорю, и он тоже тебя не забыл. Несколько месяцев назад он явился в храм Бога Света, к Повелителю Молний, который и поныне живет в храме, и объявил Келесайну, что способен произвести вышеупомянутые расчеты. Взамен он потребовал немногого – причастить его к одной из тамошних стихий и помочь отомстить за смерть учителя.
– И Келесайн согласился?
– Конечно, – пожал плечами Зерем. – Ведь требования эти вполне выполнимы. Естественно, Келесайн не отправится в новый мир один. Я знаю, что тот астролог обратился еще к нескольким Обладающим. Кроме того, они, равно как и Келесайн, не преминут захватить с собой своих учеников, союзников и вассалов. Собственно, я сам узнал обо всем этом только лишь вследствие того, что им потребовался кто-то, кто смог бы обуздать тамошние темные аспекты волшебства, ведь ни Келесайн, Повелитель Молний, ни Джормонд- Законник, ни Тарнааль, Ангел-Страж, не способны на это – да и не захотят заниматься ничем подобным.
Гасхааль задумался, ибо имена вышеупомянутых Лордов говорили ему о многом. О них ходили легенды, особенно о последнем, Тарнаале, истребителе зла, великом воителе и живом оплоте сил Света.
– Значит, в скором времени, – произнес он задумчиво, – мой остров навестят столь знаменитые герои? Благодарю за предупреждение.
– Еще не в скором, – ответствовал Зерем. – Потому что астролог пока представил Келесайну лишь общие, первоначальные расчеты; несколько месяцев у него уйдет на то, чтобы уточнить их. И, как я понимаю, окончательный договор еще не заключен.
Гасхааль кивнул, ибо намек Повелителя Бестий был более, чем прозрачен. Затем он спросил:
– Что я должен тебе за эту услугу?
– Ничего, – сказал Зерем. – Однако я не желал бы, чтобы кому бы то ни было стало известно о том, что я разговаривал с тобой об этом.
С тем он и ушел, а Повелитель Ворон еще долго сидел в кресле у окна, размышляя, как следует поступить и что предпринять, чтобы обезопасить себя. Так же он размышлял о том, какими мотивами мог руководствоваться Повелитель Бестий, предавая своих союзников. Он даже подозвал к себе одну из ворон – ту, что прежде была Агрависом Мудрым – и спросил ее, что она думает по этому поводу.
Ворона ответила так:
– Возможно, он желает видеть тебя в числе своих друзей, Повелитель, ибо предвидит в будущем раздор между Лордами нового мира; возможно, желает с твоей помощью получить больше, нежели ему намеревались позволить взять остальные Лорды.
Гасхааль согласился с вороной, ибо к нему приходили схожие мысли. Затем он встал, изменил облик и отправился в город, где некогда жил мудрец Агравис, а ныне обитал его ученик, лелеющий планы мести. Появившись в городе, Гасхааль без труда проник в дом астролога и после недолгой беседы подчинил себе его волю, уничтожил прежнее тело, и дал новое – тело вороны. Также он забрал с собой бумаги астролога.
Затем он решил предпринять еще одну предосторожность, поскольку смерть астролога не означала того, что Келесайн или Тарнааль не попытаются его убить – они могли пойти на это только лишь ради того, чтобы отомстить за своего протеже, без какой-либо прямой выгоды для себя. Из этого следовало, что Гасхаалю, в свою очередь, могут потребоваться союзники против них. Из тех колдунов, которых он знал, наименее плохие отношения были у него с Мъяонелем, Рафагом, Эмерхадом и Селкет, а происходило это от того, что некогда все они принадлежали к одному древнему народу, и до сих пор помнили об этом. Дружбы меж ними не было, потому что времена, когда народ ванов явился в этот мир, отстояли от нынешних дней на многие тысячелетия, но никогда не было и вражды. Поговаривали, что Рафаг убит, а Селкет потеряла способность менять обличья, и вынуждена постоянно жить в облике полуженщины-полукошки-
