полускорпиона. Касательно Мъяонеля Повелителю Ворон было известно, что не так давно тот обрел власть над какими-то силами, близкими к Царству Бреда и, возможно, проистекающими из него, а что до Эмерхада, то его Повелитель Ворон не видел дольше всех и не знал даже, где его искать.
В начале он отправился к Мъяонелю, в Безумную Рощу, в Башню Без Окон. Мъяонель принял его равнодушно. Обретя Силу, он потерял сердце, и от того начисто лишился каких бы то ни было желаний и привязанностей. На вопросы Гасхааля он отвечал с большой неохотой и не проявил интереса ни к чему, о чем говорил Гасхааль.
– Какой дурак подал тебе мысль обрести могущество столь дорогим способом? – С сильным раздражением спросил Гасхааль на втором часу их бесплодной беседы.
– Невозможно приобрести что-то, не отдав ничего взамен, – отвечал Мъяонель. – Я отдал никчемный предмет, казавшийся мне, впрочем, прежде необычайно ценной вещью.
Гасхааль расхохотался.
– Как же ты поглупел, родич! Отдать то, что ценишь, в надежде получить чуть-чуть больше, чем все остальные!
– А что отдал ты в обмен на Силу?
– Собственную слабость.
Мъяонель помолчал, а потом произнес:
– Я вижу, ты полагаешь, будто совершил более выгодную сделку, чем я, но не может ли быть так, что ты отдал нечто большее, чем подозреваешь?
Гасхааль ничего не ответил на это, окончательно уверившись в том, что имеет дело с безумцем.
Проведя еще некоторое время в беседе с родичем, Гасхааль покинул Безумную Рощу и отправился в Хеллаэн, иначе называемый Темными Землями. Там, в Вечных Горах, на высоком утесе, лежала Селкет, и черное небо с огромными хрустальными звездами было ее плащом и короной.
Где-то далеко внизу, над острыми скалами и глубокими ущельями, проплывали мутные облака, укрывающие Темные Земли от любого, даже звездного или лунного света. Место, где обитала Селкет, казалось, существовало вне времени – когда Гасхааль взобрался на этот утес, ему помыслилось, что он вернулся в эпоху, когда солнца еще не было, земля была мертва, и даже первочеловечество, народ исполинов фольсхантенов, еще не появился на ней. Впрочем, Гасхааль, Селкет и подобные им существовала уже тогда – хотя в те времена они выглядели иначе, располагали иным волшебством и не были облачены в покровы плоти.
Повелитель Ворон приветствовал Селкет и поведал ей о цели своего визита. Рассказ о рождении нового мира не заинтересовал Селкет – она сообщила Гасхаалю, что в сем событии нет ничего волнующего и удивительного и она уже много раз наблюдала подобные явления. Начинать войну ради могущества она также не желала. Однако, узнав, что у Гасхааля могут объявиться недруги, желающие его смерти, она подробно расспросила о них, и ответ, данный Повелителем Ворон, пришелся ей не по вкусу.
– О Келесайне я ничего не знаю, – сказала Селкет. – Джордмонд-Законник однажды приходил сюда – побеседовать и разузнать что-нибудь о древних временах. Кажется, он остался неудовлетворенным нашей беседой. Он небесталанный волшебник, но последний из этих трех, Тарнааль, гораздо опаснее его. До меня доходили слухи о некоторых его деяниях. Тебе известно, что он одного рода с нами, хотя и явился в Сущее много позже?
– Я знаю об этом, – кивнул Повелитель Ворон.
– Опасайся его, – предупредила Селкет. – Если ты хочешь отыскать Эмерхада, тебе следует покинуть Хеллаэн и отправиться в Землю-под-Радугой, в окрестности города Кирсампля. К северу от него простирается болото, в сердцевине которого имеются развалины иного, прежнего города – там ты и найдешь своего брата. Советую тебе не откладывать надолго это путешествие, потому что Эмерхад по складу характера – непоседа и в скором времени может покинуть это место.
– Чем же он занимается в этом болоте? – Недоуменно спросил Гасхааль.
– Он изучает письмена и символы, сохранившиеся на стенах старого королевского дворца. За прошедшее время он глубоко проник в магию символов и знаков, а также в магию, изначально заключенную к каждом из ныне существующих языков и наречий.
Поблагодарив Селкет, Гасхааль ушел и, соткав дорогу в сумерках между мирами, отправился в Цалатхэн, иначе именуемый Землей-под-Радугой. Оказавшись на месте, он призвал к себе несколько тамошних ворон. Что с того, что в Цалатхэне эти птицы имели шесть лап, прозрачные крылья, жвала и короткие клювы, усеянные тонкими зубчиками? Подданные Гасхааля могли иметь сколь угодно диковинную внешность, однако суть их для его взгляда была также ясна, как самоочевидно для глаз всех прочих – видимое обличие, и суть эта подчинялась Повелителю Ворон. Порасспросив своих подданных, он вызнал, где находится Кирсампль, и отправился в окрестности города. Некоторое время побродив по воздуху над болотом (путь ему указывали верные птицы) он обнаружил какие-то древние сооружения и целую деревню, построенную прямо в воде, на сваях. Местные жители разбежались и попрятались при его появлении, поскольку, завидев впереди поселение, он не стал опускаться в воду, не желая мочить ноги.
В хижине, стоявшей на твердой земле, в непосредственной близости от старых развалин, он почувствовал кого-то живого: возможно, там жил местный шаман, или бедняк, или изгнанник, не имевший возможности построить себе такое же жилище, что и остальные туземцы. Гасхааль направился к хижине, а вороны с карканьем кружили рядом, наводя ужас на затаившихся вокруг деревни поселян. Заглянув в хижину, Гасхааль обнаружил там полуголого человека, обильно изукрашенного замысловатой татуировкой, и, кроме того, молодую женщину, забившуюся в угол и со страхом глядящую на черного пришельца.
– Ты, – презрительно обратился Гасхааль к шаману (несомненно, это был местный вождь или шаман, поскольку женщина была слишком красива, чтобы являться женой бедняка или нищего изгнанника), – честно ответишь на мои вопросы и останешься жить. Известен ли тебе чужеземец, который изучает остатки больших каменных домов в этих окрестностях? Где сейчас находится этот человек?
Однако шаман оказался не робкого десятка.
– Кто ты такой, – спросил он высокомерно, – чтобы задавать мне подобные вопросы?
– Кто ты такой, – отвечал ему Повелитель Ворон, – что надеешься выжить, вступая со мной в препирательства?
– Я, – ответил человек, – Эмерхад, Господин Знаков и Повелитель Символов. А каково твое имя, неуч?
Помолчав некоторое время (ибо его немало изумил ответ этого человека) пришелец назвал себя:
– Я Гасхааль. Я не узнал тебя, брат.
– Ты сильно изменился, – сказал Эмерхад, пытаясь, в свою очередь, скрыть удивление.
– Ты изменился еще сильнее.
Родственники обнялись. Когда удивление прошло, их немало позабавили обстоятельства их встречи. Эмерхад предложил прогуляться к развалинам, чтобы поговорить свободно. По дороге он сделал в воздухе некий странный жест – и тут же его облик чудесным образом изменился: набедренная повязка сменилась штанами, узким поясом, рубашкой и плащом, на ногах появились сапоги с завязками, а за поясом – пара тонких кожаных перчаток с замысловатыми золотистыми узорами.
В одной из сохранившихся комнат старого дворца повели они меж собой беседу, расспрашивая друг друга о том, какие события случились с каждым из них после их последней встречи. Затем Гасхааль рассказал Господину Символов о рождении нового мира и всем, что связывалось с этим событием, и о нескольких волшебниках, которые жаждут единолично подчинить себе тамошние стихии. Он увидел, как загорелись глаза Эмерхада – и понял, что на этот раз не ошибся.
– Новые, чистые, еще не истощенные стихии… – пробормотал Повелитель Символов. – Письмена, не стертые и не искаженные, еще не скрытые грязью веков… Я с тобой, брат, и я окажу тебе любую помощь, какую ты ни попросишь.
– А много ли будет стоит твоя помощь? – Спросил Гасхааль. – Ведь нам будут противостоять искуснейшие из числа Обладающих Силой. Что ты сможешь против них?
– Я, – ответил Эмерхад спокойно, – также Обладающий Силой. Ты слышал мой титул: я Господин Знаков и Повелитель Символов.
– А велика ли твоя Сила? – Усмехнулся Гасхааль. – Я слышал, ты изучаешь здесь какие-то настенные письмена и рисунки – но разве Обладающему Силой пристало заниматься подобной ерундой? Разве годится
