я уйду и уничтожу того, кто наслал на меня эту порчу, скажи, добрый сосед мой – какого цвета эти камни: зеленые или красные?
Сказал ему Алгарсэн:
– На твой вопрос нет ответа. Камни эти – порождение Царства Безумия, а в том царстве легко соединяется несоединимое. Эти камни не меняют цвет, но они и зеленые, и алые одновременно. Камни эти, будучи одноцветными, сочетают в себе два цвета, не смешанные между собой и не разделенные.
– Как такое может быть? – Спросил Йархланг.
– Я не знаю и не могу объяснить, – отвечал ему Повелитель Камней.
Сказал Йархланг:
– Жестоко отомщу я шутнику, пошутившему со мной столь дурно.
С этими словами он вышел из замка и отправился в деревню, где жил Мъяонель с тех пор, как удалился из замка Повелителя Падали. Найдя Мъяонеля, принял Йархланг свое наиболее устрашающее обличье и призвал к себе свою Силу. Золотисто-алым стало небо за спиной его, а землю до самого горизонта усеяли тела мертвых – обнаженные, с выступающими ребрами, с синей мокрой кожей, с вжатыми животами, с тонкими шеями, с закатившимися глазами. Были и другие – разлагающиеся, источенные червями, нещадно смердящие. Над равниной, усеянной мертвыми, летали стервятники, а следом за Йархалгом бежали собаки со слезящимися глазами, стертыми зубами и кровоточащими деснами.
Обратился Повелитель Падали к Мъяонелю:
– Приготовился ли ты к мучительной смерти?
– Разговаривай со мной повежливее, – сказал ему Мъяонель. – Велики твои владения и могущественна Сила, подчиненная тебе, однако же с недавних пор твой разум –
Поднял тогда Йархланг руку, чтобы направить на Мъяонеля своих бесчисленных слуг, приказав им уничтожить чужестранца, но остановился прежде, чем вымолвил приказание. Подумал он вдруг: «Какого же все-таки цвета камни в амулете? Несомненно, зеленого.» – и взяв амулет в руку, посмотрел на него, чтобы убедиться в этой мысли. Но когда, посмотрев, отпустил он амулет, то понял наконец, что сделал с ним Мъяонель. Задрожал Йархланг, осознав, что отныне душа его находится во власти одного из Владык Безумия.
Потребовал Йархланг:
– Немедля избавь меня от этого наваждения!
Сказал ему Мъяонель:
– Я ведь уже предупредил тебя, раб – вежливее будь в обращении со мной, если не хочешь вызвать мое неудовольствие. Не начнем мы беседы, пока не вспомнишь ты о манерах и надлежащем обращении.
Сказал тогда Йархланг:
– Милорд Мъяонель, прошу – избавьте меня от этого наваждения.
– Милорд Йархланг, отдайте мне мужчину по имени Альверд и женщину, называемую Дисой, – ответил Мъяонель. – Верните их к жизни и возвратите им все их таланты и все вещи, которых лишились они, умерев.
Поднялись тогда из тел, окружавших Повелителя Падали, два – одно принадлежало мужчине, а другое – женщине. Возвратил им Йархланг жизнь и одел в одежды, подобные тем, которые они имели прежде, и приказал своим слугам доставить из своего замка все их вещи.
Сказал Йархланг:
– Я сделал то, что вы просили. Исполните теперь свою часть договора.
Сказал Мъяонель:
– Пусть этот амулет останется у вас, милорд Йархланг. Не будет он больше иметь власти над вашим разумом, но всякий, кому вы дадите его, не найдет себе места, размышляя, какого же цвета глаза у золотого дракона: зеленые или алые? Предмет этот – выкуп за этих людей.
Сказал Йархланг:
– Принимаю я этот выкуп. Но какого же, на самом деле, цвета эти камни?
Спросил его Мъяонель:
– Разве теперь это имеет для вас какое-либо значение?
Подумал Йархланг, а после так ответил:
– Нет. В самом деле – удивительно, как я мог всерьез беспокоиться мыслью об этом?… Но скажи, проходимец: не боишься ли ты, что теперь, когда ты снял с меня свои чары, я обрушу на тебя свой гнев и убью за унижение, которому ты подверг меня?
Сказал ему Мъяонель:
– Означает ли это, милорд, что вы во второй раз желаете испытать мою Силу?
Ничего не ответил ему Йархланг на это, развернул своих слуг и удалился в сторону своих владений. Улыбнулся Мъяонель этому обстоятельству, и, соткав волшебную дорогу в город, где он оставил Сантрис, отправился туда вместе с людьми, которых Сантрис просила вызволить из-под власти Повелителя Падали.
Спросил Альверд Мъяонеля, пока шли они:
– Скажите, господин, для чего освободили вы нас из плена? Вряд ли мы сможем дать за себя большой выкуп.
Сказал ему Мъяонель:
– Не нужно мне от вас никакого выкупа. Помог я вам потому, что попросила меня об этом женщина, которую я когда-то сильно любил.
Сказала Диса:
– Господин, назовите нам имя этой женщины, чтобы мы могли молить богов за ее счастье и благополучие.
Ответил Мъяонель:
– Знакомо вам имя этой женщины: Сантрис, дочь Повелителя Оборотней.
Сильно удивились Альверд и Диса, услышав это, и так сказали Мъяонелю:
– Воистину, необыкновенным могуществом обладаете вы, господин, если и мертвых слышите так же легко, как живых!
– Отчего же вы думаете, что она умерла? – Спросил их тогда Мъяонель.
– Более шестидесяти лет уже минуло с тех пор, – отвечала ему Диса. – Неподалеку от города, где живем мы, есть ее могила – если хотите, я могу показать вам ее.
Удивился Мъяонель, но ни о чем более не спрашивал их и не отвечал на их вопросы, пока не дошли они до города и не вошли в дом, где оставил Мъяонель свою спутницу. Однако здесь он не нашел ее – хотя и было заметно, что всю эту неделю кто-то жил в доме, и, возможно, покинул его лишь на короткое время. Тогда посредством волшебства Мъяонель отыскал девушку и отправился туда, где она находилась.
Увидел он, что она сидит на кладбище, перед могильным камнем, подошел и встал рядом. Руны, означавшие имя той, что была похоронена здесь, отчасти стерлись от времени, но все же еще можно было разобрать их.
Сказал Мъяонель девушке:
– Можно лишь подивиться, как легко ты обвела меня вокруг пальца. Но кто ты такая на самом деле и от чего столь похожа на мою былую возлюбленную?
Ответила ему девушка:
– Когда ты прогнал Сантрис из Башни Без Окон, она пришла в Хеллаэн и поселилась здесь, и прожила еще долгую жизнь. Была она замужем, и были у нее дети от того брака. Я – ее правнучка, и настоящее мое имя – Рола. Я знала, что сильно похожа на Сантрис, и знала так же, что время для Повелителей Стихий течет иначе, чем для смертных. Нетрудно было притворится и позволить тебе увидеть в мне ту женщину, которую ты знал когда-то.
Спросил Мъяонель:
– Для чего тебе был потребен этот обман?
– Диса – моя мать, – сказала Рола. – Пятнадцать лет назад на нее пал жребий, когда пришло время выбирать десять женщин, которых городской совет должен был отдать Повелителю Падали. Я была тогда
