штурмом, если бы вдруг не явились воины, присланные Давимом Гэаманом, и, оттеснив толпу, не забрали этих двоих. Когда же они прибыли во дворец верховного жреца, сказал Давим Эшкамису:
– Не говорил ли я тебе, что не следует открывать эти врата? Не предупреждал ли, что за ними может таится не мощь, но опасность? Что же теперь ты станешь делать? Может быть, выйдешь к людям, которые столь жаждут увидеть тебя – ибо у многих из них есть родственники в Кунбилте?
Сказал Эшкамис, задрожав:
– Молю, господин, не отдавай меня им! Велика моя вина, и нет мне искупления! Однако не об искуплении я молю тебя, а о снисхождении. Оставь мне жизнь, господин мой! Навеки стану твоим рабом, и, как раб, буду служить тебе – только сохрани мне жизнь!
Усмехнулся Давим Гэаман и молвил так:
– Ты сказал. Впрочем, я сохраню тебе жизнь не потому, что желаю получить такого дурного раба, как ты, но потому что по твоей вине в этом городе почти не осталось магов и некому теперь исправлять то, что натворили вы с Эшкабейхом!
И расспросил он Эшкамиса, как все вышло, и внимательно выслушал его ответ. Позже он допросил и астролога из Хутим-Науха, и выслушал его. И стал он размышлять над услышанным. И собрал он жрецов, почитавших Всемогущего как бесформенное, и своих сотрапезников, и ученых мужей, и некоторых магов из иных сект, и пригласил мудрецов Хутим-Науха. И молился Давим Гэаман, но не получил от Всемогущего никакого знака или указания.
И вот, в очередной раз обсудив все, что они знали об этом случае, создали маги, собранные Давимом Гэаманом, волшебный предмет, который, как они полагали, был бы способен связать вышедшего из бездны. И сказал Давим Гаэман:
– Кто из вас понесет этот предмет в город Кунбилт, где обитает чудовище, кто рискнет своей жизнью, чтобы связать его?
Все молчали. Тогда встал астролог, бывший с теми, кто открыл врата, и сказал:
– Я пойду.
И Давим Гэаман дал ему свое разрешение и благословил его. Направился астролог к Кунбилту, и вошел в него, но назад не вернулся. И вскоре поняли волшебники, наблюдавшие за городскими вратами посредством волшебных чар, что пал посланный, и никогда уже более не возвратится. Но аура тьмы и бесцветья продолжала висеть над городом, и это означало, что демон по-прежнему свободен и невредим.
И тогда снова собрались мудрецы в доме Давима Гэамана и размышляли, почему оказался бессильным против демона сотворенный ими предмет. И молился Давим Гэаман, но не получил от Всемогущего никакого знака или определенного ответа.
И вот, когда снова собрались мудрецы, то один из них, встав, сказал:
– Наша ошибка в том, что мы пытались изобрести способ, коим можно было бы подчинить этого демона. Но ведь если это один из тех демонов, что были заключены Всемогущим в Преисподнюю еще на заре сотворения мира, можно ли вообще подчинить его? Ничего удивительного, что бесплодной оказалась наша попытка. Следует нам изобрести оружие, коим можно было бы уничтожить его, и не претендовать на большее.
Послушавшись совета этого мага, создали собравшиеся волшебный клинок и доспехи. Но спросил Давим Гэаман:
– Кто возьмет эти вещи и выступит против демона?
И вновь все молчали, опустив головы. Долгим было это молчание, пока вдруг не обратился к Давиму Гэаману Эшкамис и сказав:
– Господин мой, прости, что осмеливаюсь говорить без твоего дозволения, но позволь мне взять их, ибо эта вина – на мне.
А был он молод, ловок и искусен в обращении с оружием. И даровал верховный жрец Всемогущего ему благословение. Вошел Эшкамис в город, занятый демоном, но не вернулся обратно. Однако аура тьмы и бесцветья продолжала висеть над городом, и это означало, что демон по-прежнему свободен и невредим. И вскоре поняли маги, наблюдавшие за городом посредством волшебства, что пал и второй посланный, и бесплодными оказались их усилия.
Вновь собрались маги в доме Давима Гэамана и сказали:
– Видно, не в силах человеческих уничтожить этого демона. Остается лишь молить Всемогущего о том, чтобы он простил нам грех наш и, явив свою милость, истребил исчадие ада.
И Давим Гэаман, вновь войдя в святилище невидимого бога, которому поклонялись люди той земли, вновь обратился к нему, моля о милости. Он был в храме один, и вдруг необыкновенное сияние возникло в центре зала, и ярчайший свет ударил по глазам жреца, едва не ослепив его. Сияние было велико, занимая собой едва ли не половину всего помещения, и казалось, что ему тесно здесь. И Давим Гэаман склонил голову, восхваляя Всемогущего.
Сказало сияние:
– Твоя вера велика, и молитва твоя была услышана. Я Тарнааль, Ангел-Страж. Как твое имя, человек?
Сказал просящий:
– Меня, ничтожнейшего, зовут Давим Гэаман, и я раб рабов Всемогущего.
Сказал ему Тарнааль:
– Говори.
И Давим Гэаман, не переставая благодарить Всемогущего, рассказал Стражу о том, что произошло в их землях и о том, какие силы, выпущенные по недоразумению, бесчинствуют здесь.
Сказал Тарнааль, посмотрев на восток:
– Да, я вижу эти врата. Я знал того, кто сотворил их.
Сказал Давим Гэамар:
– Кто это был, господин?
Сказал Ангел-Страж:
– Это был могущественнейший чародей, происходивший, впрочем, не из числа людей, а из числа таких же духов, как и я.
Спросил Давим Гэамар:
– Был ли он из числа верных рабов Всемогущего или же из тех – да будут прокляты их имена! – кто в начале времен поссорил Всемогущего и человека?
Сказал Тарнааль:
– Сотворивший эти врата был обманут и обольщен одним из наших врагов и некоторое время оставался на стороне его. Но потом он раскаялся, не желая более служить злу, и мы приняли его.
Воскликнул Давим Гэамар:
– Воистину, беспредельно милосердие Творца!
И сказал Тарнааль:
– Воистину, тот, кто имеет силу, должен иметь и сострадание. Но теперь нам надлежит оставить эту беседу и отправиться к вратам, ибо я вижу, что в этот самый миг демон, которому вы столь необдуманно помогли выбраться на поверхность земли, вызывает из врат своего родича.
Закричал Давим Гэамар:
– О горе нам, горе! Даже и один из них явился причиной бесчисленных разрушений, что же станется теперь с нашей землей, если здесь будут действовать двое!
Сказал Тарнааль:
– Исчислены дни их, ибо я, Хранитель Севера, Небесный Воитель, Ангел-Страж, стою здесь. Оставь отчаянье.
Сказал Давим Гэамар:
– Благословлен час твоего прихода, о могущественнейший из служителей Творца неба и земли!
Сказал Тарнааль:
– Ты произносишь много громких слов, человек, но готов ли ты сам чем-нибудь пожертвовать ради того, чтобы земля, на которой ты живешь, очистилась от зла?
Сказал Давим Гэамар: