Вороньим Лордом, возжелал создать могущественное оружие, превосходящее по своим свойствам любое иное оружие, которое мог бы сотворить его брат. Для того он изучил волшебство смерти и разрушения и нашел путь в место, где смерть вечна, в место, где пребывает все распавшееся, в место, где покоятся угли пространства и времени. Место это называется Старым Колодцем. Забравшись туда, Эмерхад вытащил из стены Колодца несколько камней, из которых впоследствии изготовил девять боевых дисков. Однако, выбираясь на поверхность, он оборонил один камень. Выбравшись же из Старого Колодца, он закрыл врата и ушел в иные земли, где занялся обработкой дисков, приданием им определенной формы и отточкой их магических свойств. Вскоре он забыл о Колодце. Впоследствии Эмерхада убил его брат, Повелитель Ворон.
Обороненный десятый камень долго летел вниз. Время в Старом Колодце течет иначе, чем в мире сущем. Можно сказать, что оно и не течет вовсе, а тлеет, и события, проваливаясь в прорехи во времени, хоть таким-то образом продвигаются в будущее. Нескоро десятый камень достиг дна.
Там пребывал в покое Бог Колодца. Когда камень нарушил его покой, то Бог Колодца, рассердившись, забросил его обратно наверх. Долго летел вверх камень. Две ладони коснулись его – ладонь бога, властвующего над силами, что заключены в этом камне, и ладонь Повелителя Стихий, впоследствии изготовившего из других девяти камней могущественных демонов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что и в десятом камне образовались некие желания и стремления, сложившиеся впоследствии в подобие индивидуальности. Силы, заключенные в нем, были схожи с силами девяти демонов-дисков, но вот только, в отличии от них, десятый камень был свободен, никому не подчинен и не имел имени.
Достигнув врат, он остановился, ибо дальше двигаться было невозможно. Нельзя сказать, что он стал размышлять, как бы проникнуть сквозь врата. Во-первых, он еще не умел размышлять, ибо не видел еще ни одного человека, у которого мог бы позаимствовать то, что называется “размышлением”. Во-вторых, даже умей он мыслить, не стал бы он размышлять, как проникнуть за ворота, ибо не знал, что ворота – это проход и что за ними существует нечто иное.
И вот, стоя перед воротами, почувствовал он вдруг, что за ними не “ничто” (а именно так порождение Старого Колодца воспринимало мир существующий), но нечто, сродное его собственной природе – разрушению, распаду, разложению. Тогда, ощутив, что за воротами что-то есть, он открыл их и вошел в мир. И можно сказать, что был он вызван посредством жертвоприношения, хотя маги и не подозревали, что, убивая друг друга перед вратами, совершают жертвоприношение.
Пришли в изумление маги и воины их, увидев черноту за узкой аркой величественных врат, и сгусток, подобный камню, подобный тусклому свету, подобный черной паутине, выплывающий с той стороны. Остановились они, пораженные, не догадываясь еще, что выпустили в мир. Камень же впитывал потоки новых энергий и потоки знаний, изменяясь, совершенствуясь, возрастая в осознании мира и себя самого. Так, наступил миг, когда он смог уже сказать о себе: “Я – это я” – и изумиться собственному существованию. Еще через несколько секунд он постиг, что прежде почитаемое им за «ничто» – есть целый мир, хотя и существует этот мир иным способом, чем тот способ, что был ведом ему прежде. И еще осознал он, что частицы мира в числе восемнадцати, стоящие пред ним, качественно отличаются от всех остальных частиц мира, который он видел – отличаются тем, что, как и он сам, способны осознавать себя. И тогда вышедший из врат пожелал позаимствовать у людей их способы самопостижения, и научиться думать, как думают они. И вот, он двинулся к одному из мертвых тел, и поглотив его, впитал знания о природе этого тела и те знания, которые еще оставались в его мертвом разуме. Но он не насытился. Тогда он обратился к живым…
Только тогда пораженные маги начали действовать. Увидев как темное облако (таким образом они воспринимали облик этого камня) поглотило одного из их мертвых товарищей и на некоторое время как бы уплотнилось, отчасти приняв его черты, они впервые пришли к мысли о том, что вышедшее из врат может таить в себе некую опасность. И тогда они применили Искусство против вышедшего. Но ни огонь, ни холод, ни иные стихии не остановили вышедшего, ибо огонь для него ничем особенным не отличался от воздуха. Перемещаясь, он отодвигал со своего пути и воздух, и огонь, ибо они мешали ему передвигаться.
Так он приблизился к группе магов, пришедших из Кунбилта и, выбрав одного из них, не стал отодвигать его в сторону, но совместился с ним, раскрыл себя ему, настойчиво требуя в ответ такой же откровенности. Он впитал мага и поглотил его память и чувства. Хотя от того камень и не стал человеком, но научился мыслить почти как человек. Теперь уже ничто не мешало ему собрать облик, подобный тому, что он изучил. Однако, как только он сделал это, он впервые узнал, что такое боль – ибо маги, увидев, как облако поглотило их товарища и на его месте начало вылеплять из черноты какое-то человекоподобное чудовище, вновь обратили против него свое Искусство. На этот раз им повезло больше. Им удалось повредить камень, поскольку его новая плоть состояла из элементов, которые были подвержены повреждению. И тогда камень напал на них, и стал убивать их. И ведя битву с магами, он постиг много нового, и узнал, что это – битва, что это – смерть, и испытал радость.
Он двигался слишком быстро, чтобы заклятья успевали коснуться его. Миг – он был в одном месте, еще миг – уже в другом. Также он научился управлять энергиями таким образом, чтобы избегать столкновения с энергиями, которые обращали против него маги. Также он отточил свое умение убивать и менять по желанию свой облик, приспосабливая его к сиюминутным потребностям. И вот, он уничтожил всех магов Кунбилта, и обратился к другим, пришедшим из Дамассары. Так же и их волшебство оказалось бессильным против него. И тогда Эшкамис расстелил на земле ковер и, схватив астролога за руку, прыгнул на тот ковер, произнеся некие слова. Волшебный ковер поднялся в воздух, камень же, уничтожив всех людей и волшебников, поднял голову и посмотрел на него. И когда ковер полетел в город, камень двинулся за ним следом, поскольку тело, которые он приобрел, не было предназначено для полета. Но когда ковер скрылся за горизонтом, камень повернул к Кунбилту – ибо двое людей, память которых он взял, были из этого города.
Подойдя к городу, он убил многих, и брал себе их знания, и совершенствовал себя. Когда вышли против него воины Кунбилта, он уничтожил многих из них, а другие бежали. И он вошел в город, и убил правителя Кунбилта, и стражу его, и некоторых из вельмож его. Другим же вельможам сказал:
– Служите мне и я, может быть, пощажу вас.
Стал он не править, но владеть Кунбилтом. И своей волей он отнял у жителей города мысли о том, что можно покинуть город и бежать в другое место. И стал он там жить, и отнимать у горожан мысли. В тени превращались они, истачиваясь о реальность, облик же камня становился все более четким и ясным. Благодаря ворованному он стал излучать столь сильную ауру энергии и воли, что многие вельможи уже не из страха, но, скорее, из необходимости, служили ему, и люди, обитающие в городе, хотя и боялись зла, таящего в камне, более уже не могли представить себе города без него.
Камень смутно помнил, что были у него братья, и ощущал некую неопределенную связь с ними. Впрочем, скорее не как братьев помнил он их, но как продолжение себя самого, и полагал, что если бы смог изыскать эти недостающие части, то смог бы лучше постигнуть то, что есть он сам. И, крадя чужие мысли, тратил он получаемое на то, чтобы лучше изучить себя, углубиться в недра собственного существа и понять, наконец, сущность связи с «братьями», сущность этого неясного томления. И вот, в один из дней он вышел из города и направился к вратам, чтобы постичь то, что было истоком его собственного существования. И когда он стоял перед вратами, изучая таящееся за ними, то почувствовал за их гранью одно из потерянных своих продолжений. И камень обратился к нему, и призвал к себе. В тот же час вышел из врат демон-диск, который во время битвы с Вороньим Лордом Келесайн Майтхагел молнией низверг обратно в утробу Колодца. И демон-диск засмеялся, благословляя час своего Возвращения. И стал он подобен сильному, но недалекому брату на службе у брата более слабого, но и более умного. Способности и свойства этого диска были отточены и велики, так же он имел более развитый разум, однако же он был скован узами своего Предназначения и не мог выйти за них, а десятый его брат, демон-камень не имел определенного имени и Предназначения. Так диск обрел хозяина, который мог определять цель, а камень обрел то, что казалось ему частью его самого.
Теперь стоит кое-что рассказать об Эшкамисе и астрологе – единственных двух спасшихся. Они прилетели в Дамассару и рассказали о том, что произошло перед волшебными вратами. И тогда молва, которая прежде приписывала создание врат Всемогущему, стала говорить, что это врата ада, запертые Всемогущим, но теперь маги отворили их и зло вошло в мир. Хотели жители города разорвать астролога и Эшкамиса, но те бежали и заперлись в доме последнего. Толпа осаждала этот дом, и вскоре взяла бы его
