плечи. Плакала она при этом или нет, он определить не мог. Но, кажется, нет. Просто констатировала очевидный факт. – То есть я и раньше, конечно, знала, что Максим небезгрешен. У него бывали связи, увлечения и даже романы... Но на этот раз все гораздо серьезнее. Нас ждет развод.
– С чего ты взяла? – Климову не очень хотелось говорить на эту тему, но он обязан был поддержать разговор.
– Я отлично знаю Максима. За столько-то лет!.. Он теперь совсем другой. И со мной, и вообще... К тому же об этом кричат все московские газеты.
– О чем кричат?
– О его новой пассии. И о том, что я не в силах составить ей конкуренцию.
– Они просто дураки. – Константин нежно чмокнул ее в плечо. – И Максим твой – дурак. Променять такую женщину...
Юля словно и не слышала его слов.
– Какая-то журналистка. Елена Епифанова, кажется. Поговаривают, что он даже сделал ей предложение.
– Уже? Еще не будучи разведенным?
– Для Максима это типично. Что ему стоит?
– Так, может, все это еще несерьезно? – Константин просто хотел утешить ее, но получилось не слишком убедительно.
Юля перевернулась и легла на спину. Теперь она бессмысленно смотрела в потолок, и Климов мог видеть, что глаза у женщины абсолютно сухие. Она и не думала плакать. Он понял почему. Никакой любви между Войтовичами давно уже не было. Если она вообще была когда-нибудь... И в настоящий момент Юлю мучило совсем не то, что муж предпочел ей другую, а то, что лично она остается не у дел. Именно не у дел. Ее следующие слова окончательно убедили Константина в правильности такого вывода.
– Очень даже серьезно, Костя. Я навела кое-какие справки через наших общих знакомых. Максим намерен перевести на эту шлюху часть своего состояния. Если уже не перевел... Он хочет на ней жениться и планирует, чтобы мне досталось как можно меньше при разводе. Здесь кругом бизнес... – она вздохнула.
Вот оно! Лед тронулся, господа присяжные заседатели, как любил говаривать персонаж Ильфа и Петрова. Константин даже приподнялся на локте, чтобы лучше видеть лицо лежащей с ним в одной постели женщины. Именно к этому моменту Триполин и готовил его. Эта тема была кульминационной точкой спланированной полковником многоходовой комбинации. И теперь Климов должен был сделать ход. Ход, от которого зависело немало, чтобы не сказать – все!
– В каком смысле? – тон будничный и небрежный. Как полагается.
– У нас с Максимом брачный контракт, – пояснила Юля, не поворачивая головы. – При разводе пополам делится вся наша собственность. Как записанная на него, так и на меня. Вот это его сейчас и беспокоит больше всего. Олигархи привыкли считать каждую копейку, Костя. – Климов молчал, и она продолжила: – Чем больше денег он переведет на эту девку, тем меньше ему придется делить со мной. А, следовательно, у него останется большая часть пирога.
– Ах, вот оно что! – Константин отбросил одеяло и сел на кровати. – То есть, получается, он не только сэкономит при разводе свою долю капитала, но и поживится за счет твоей? Я правильно понял?
– Совершенно верно.
Он взял с тумбочки сигареты и закурил. Не без удивления для самого себя Константин отметил, что он нервничает. С чего бы это? Несколько глубоких затяжек позволили ему успокоиться, взять себя в руки. Юля лежала позади него молча и думала о своем.
– Что же мешает тебе поступить точно так же? – спросил он.
Юля привстала. Климов слышал, как под ней едва заметно скрипнула кровать. Значит, смысл его слов дошел до нее. Пусть еще пока не полностью, но дошел.
– Не поняла?
Он обернулся. Дым от сигареты, зажатой в зубах, застилал Константину лицо.
– Твой муж переводит часть своего состояния на кого-то другого, чтобы не делить его с тобой при разводе. Если ты тоже переведешь на кого-нибудь большую часть своего, то общий пирог, как ты выражаешься, существенно уменьшится в размерах. А в итоге неизвестно еще, кто больше выиграет, а кто больше проиграет. Удар по противнику его же оружием.
– О господи! – Глаза Юли загорелись, как у ребенка, получившего на Новый год игрушку, о которой он мечтал все триста шестьдесят пять дней. – Я как-то не подумала об этом! А ведь ты прав! Прав, Костя! Боже мой!.. Я люблю тебя!
Она кинулась ему на шею и заключила в объятия. Впилась губами в его губы. Климову с трудом удалось высвободиться.
– Любишь? – саркастически переспросил он. – Только потому, что я подсказал тебе, как кинуть неверного мужа, ты меня теперь любишь?
– Перестань! – Она потрепала его по волосам. – Я не сплю с теми, к кому не испытываю симпатии.
– Симпатия и любовь – разные вещи, – возразил Константин.
Юля чмокнула его еще раз, теперь уже в щеку, и проворно соскочила с кровати. Нисколько не стесняясь своего обнаженного тела, которое, как уже успел отметить Климов, действительно не имело ни малейшего изъяна благодаря многочисленным подтяжкам и пластическим операциям, она грациозно продефилировала к креслу, подхватила с него тонкий шелковый халат и набросила его на плечи. Запахиваться полностью не стала, и Константин по-прежнему мог видеть ее грудь. Юля села и тоже пристроила во рту сигарету. Щелкнула зажигалка, на мгновение озарив ее раскрасневшееся от волнения лицо. Юля глубоко и сосредоточенно затянулась.
– Так ты меня любишь или симпатизируешь? – не унимался Климов.
Он знал, что сбить с женщину с той мысли, которую он ей как бы невзначай подкинул, уже невозможно. Так оно и было.
– Я тебя люблю, Костя, – машинально ответила она. – Но... Бог мой, я же ничего в этих делах не понимаю. Всеми финансовыми и бумажными вопросами всегда занимался Максим. Как я смогу осуществить такое? – Юля затягивалась сигаретой все чаще и чаще. – Я даже ни к кому из наших знакомых обратиться за содействием не могу. Максим непременно узнает об этом. И тогда... Тогда он немедленно предпримет контрмеры. На кого мне перевести состояние?
Константин намеренно выдержал небольшую паузу, а затем произнес:
– Я мог бы помочь тебе, милая.
– Ты? Предлагаешь, чтобы я на тебя все перевела?
– Нет, – он поморщился. – Боже упаси! Конечно, нет. Это даже юридически невозможно. У меня судостроительные предприятия. Совершенно не тот профиль. Устав и все такое...
– И что же ты тогда предлагаешь?
– Ну... – Константин погасил сигарету в пепельнице и задумчиво потер всей пятерней гладко выбритый подбородок. – У меня есть в Москве один знакомый, который в принципе и специализируется на таких вещах. Передача имущества во временное пользование. Ты отписываешь на него часть своего состояния, он крутит эти деньги, получает с них прибыль, а потом, когда твой развод остается уже позади, он переписывает твои кровные обратно на тебя. За вычетом того, что он на них заработал, разумеется.
– И все? – Юля вновь воспряла духом.
– Не знаю, может, берет за это еще какой-то процент. За услугу. Если хочешь, я могу поинтересоваться...
– Конечно, хочу! Если ты ручаешься за этого человека...
– Я знаю его с детства.
– Кто он такой?
– Леонид Триполин.
– Сука! Тварь! – прокричал Шакалюков и, бросив трубку телефонного аппарата, отправился на кухню.
Он уже второй день не мог дозвониться до Триполина. У майора сдавали нервы. Он пил водку в своей квартире, закусывал маринованными огурцами и проклинал полковника, сотрясая воздух бессмысленными
