своих лошадей. Бретт и Ванъянк, скачущие каждый со своей стороны рыцарского кулака, разразились воинственными криками. Тяжелая броня железнобоких оказалась чересчур прочной для легковооруженных кочевников. Они бросились врассыпную. В возникшие бреши в их строю хлынули мечники, устремившиеся в атаку вслед за кавалерией, и принялись рубить варваров. Удар был невероятно мощным, рыцари уже преследовали врага. Кулак атаки медленно рассыпался, а марис отступали, собирая силы и готовясь к нападению.
– Трубите отбой, – приказал Маккинни. Снова запела труба, на этот раз спокойней, ровнее. – Трубите еще раз. – Натан повернулся к Старку. – Это решающий момент, Хэл. Если Ванъянк и Бретт не смогут управлять этими безмозглыми храбрецами, мы пропали.
Он видел, как его офицеры кричат на рыцарей. Люди медленно стали поворачивать назад, сначала один, потом другой – и вот уже все двинулись обратно. Маккинни заметил, как Бретт ровняет шеренги, и обратно рыцари поскакали, с достоинством, гордо, в отличном строю, с флажками, развевающимися на пиках. Они проехали за стену щитов, сомкнувшуюся за ними, оставив на поле боя сотни врагов.
Не теряя времени, Маккинни повел свой отряд по равнине к ближайшему лагерю кочевников. Марис нападали на них еще дважды, и клину пришлось останавливаться, чтобы выставить перед собой частокол из копий. Вторая атака оказалась самой мощной, и полковнику пришлось снова выпустить кавалерию. Закованные в латы рыцари прошли через средоточие врага, как раскаленный нож сквозь масло, и вернулись под защиту клина, прежде чем кочевники перестроились и смогли начать новую атаку. После каждого нападения на поле боя оставались горы трупов; их топтали сапоги пехоты и давили колеса повозок, как только колонна трогалась в дальнейший путь.
Они добрались до лагеря кочевников – немногочисленных кожаных шатров, растянутых на деревянных каркасах, и дюжины повозок, которые кочевники успели угнать прочь до прибытия отряда. На их защиту встала пара рядов воинов с легкими щитами. Бретт и Ванъянк подъехали к Маккинни.
– Мы сотрем их в порошок одним ударом! – выкрикнул Бретт. – Откройте клин.
– Нет. Я не стану рисковать кавалерией, выпуская ее в атаку из-за стены щитов. У нас слишком мало людей, и если что-то пойдет не так, нам никогда не вернуться в город. Мы пойдем вперед вместе и вместе умрем. Рыцари надумали бросить нас?
– Мы не оставим вас одних среди тысяч врагов, – тихо ответил Ванъянк. – Я поговорил с рыцарями. Никто из нас никогда не видел такого боя, как сегодня. Мы уже истребили больше врагов, чем нас самих. Прежде, когда мы нападали на них, первая наша атака каждый раз разносила их в клочья, но потом они бросались на нас всей силой и побеждали. Мы останемся с вами.
Отряд двинулся вперед, осторожно, но неудержимо, барабаны задавали маршевый ритм наступающей пехоте. Маккинни развернул клин так, чтобы его острие смотрело точно на врага, и собрал резервных копейщиков перед авангардом. Лучники пока молчали – запас стрел почти иссяк. Маккинни переговорил с офицером-храмовником, который командовал стрелками.
– Я хочу, чтобы вы дали сильный залп по правому флангу от острия клина. Необходимо, чтобы там в строю марис образовалась прореха. Они не умеют сражаться как пехота, не обучены и не любят. Мы прорвемся через их строй и сомнем фланги.
Когда кочевники оказался совсем рядом, Маккинни дал сигнал. Лучники дали залп, и мечники под командованием Тодда бросились вперед, чтобы метнуть во врага дротики, а затем вернуться под защиту пик. Острие колонны ударило по врагу почти сразу вслед за дротиками, прорвало тонкий строй за счет своего момента движения, и в тот же миг передние копейщики рухнули в яму-ловушку, скрытую позади марис. Оттуда донеслись крики боли.
– Вот что ожидало ваших рыцарей, – тихо сказал Маккинни Бретту. – Глядя на действия варваров, я понимал, что для них должна быть какая-то причина. Они надеялись, что мы выпустим вперед всадников.
Строй кочевников разрушился, они бросились врассыпную, забрались на лошадей, спрятанных за шатрами, и галопом унеслись прочь. Команда Мэри Грэхем вытащила раненых из ямы, оставив там пятерых воинов, тела которых были проткнуты кольями. Побледнев, Мэри стояла у ужасного рва и смотрела вниз, но у Натана не было времени сопереживать.
– Похороните их здесь, – приказал Маккинни. – Это достаточно почетная могила для воинов. Пришлите капеллана.
Он выстроил людей в линию, ровняя щиты по периметру.
Небольшой отряд разведчиков обошел захваченный лагерь. Их доклад по возвращении был восторженным донельзя.
– Здесь полно еды. Но входить в шатры нужно очень осторожно, внутри на стенах и на растяжках кочевники держат скорпиасов на кожаных поводках.
Скорпиасами звались местные создания, теплокровные, хоть и похожие на ящериц, длиной от восьми до двенадцати сантиметров. Эти «ящерицы» отдаленно напоминали земных скорпионов, но их укусы были во много раз опасней.
– Разобьем лагерь в стороне от шатров, – приказал Маккинни. – Добавьте их растяжки к нашим кольям, да ставьте колья как положено – марис могут напасть ночью. Принесите как можно больше еды для города.
Под командованием Старка отряд выстроил укрепленный лагерь, выкопав по периметру ров, набросав земли и установив на получившемся бруствере колья. Работали посменно, один копает, другой стоит и держит щит и оружие, свое и копающего, но кочевники не предпринимали новых атак. Марис безостановочно кружили около лагеря за пределами полета стрелы, время от времени трусливо выпуская стрелу и торопливо ретируясь, пока не открыли ответный огонь. Маккинни приказал лучникам не обращать внимания на эти выходки.
– Они попытаются напасть, когда стемнеет, – объяснил он командирам. – А с такого расстояния, как теперь, они не причинят нам вреда. Атаку предпримут позже.
Костры для приготовления пищи разожгли только в темноте, но Маккинни запретил отдыхать до тех пор, пока укрепление не будет завершено. Когда был вбит последний кол, солнце село, и сплошная облачность скрыла луны. С командного поста на повозке Мэри Грэхем Маккинни было видно, что равнина усеяна дюжинами костров; это были станы кочевников, в каждом отряде по несколько сотен человек.
– Да, у них полно народу, – проговорил он.
– Не понимаю, как можно одолеть такое скопище? – спросила Мэри Грэхем. – Мы можем убить много, но придет еще больше.
– Не придет, если тут нечего будет есть. Кочевники уничтожили почти весь провиант в округе. Сейчас они надеются только на урожай зерна. Если зерна не останется, им придется вернуться в глубь материка. Так мы сумеем их прогнать.
– Значит, вы в самом деле полковник? – спросила Мэри. – С того самого дня, как я увидела вас, я знала, что вы не просто торговец, и потому ничуть не удивилась, когда ваш человек проговорился.
– Вы наверняка слышали обо мне, – ответил он.
На равнине за укреплениями началось какое-то движение. На миг что-то заслонило огонек одного костра кочевников, потом другого.
– Вас зовут Маккинни? Постойте-ка… – На ее лице появилось удивление. – Железный Маккинни? Полковник орлеанских войск? Значит, я должна ненавидеть вас.
– Почему?
– Мой жених был при Блантерне. Младший офицер Пятой армии.
Маккинни с трудом спрыгнул с повозки, удивляясь тому, как он устал даже в слабой гравитации Макассара.
– В Пятой армии были отличные солдаты.
– Да. И никто не мог их победить, кроме ваших людей, верно? Со времен этой битвы каждый человек Гавани должен испытывать к вам сразу и восхищение, и ненависть.
– Это дело прошлое. Сейчас я на службе у короля Давида. Мне жаль, что так вышло.
– Не стоит сожаления. – Мэри подступила ближе, пытаясь увидеть при свете костров его лицо. – За миллион миль от мира Принца Самуила перипетии тамошней политики кажутся ничтожными. До сегодняшнего дня я вообще не была уверена, что нам удастся вернуться домой. Даже сейчас, по-моему,
