Невысокий парень, едва прошел при приеме, и черты лица такие тонкие, что он кажется красавцем. Я знал, что женщинам Ноулз нравится, и он их любит. Он должен был закончить вторым на курсе, но набрал так много плохих отметок по поведению за то, что убегал на свидания с подружками, что съехал вниз на двадцать пять номеров. Потому я и обошел его. Думаю, он раньше меня станет капитаном.
— Высокая цена за что? — спросил я.
— За чистый воздух, небольшое население и другие блага, которыми пользуется Земля. Иногда я сомневаюсь, стоит ли оно того.
— Но какой у нас выбор? — спросил я.
— Никакого. Ничего другого нет. Вывози лишнее население — пусть где-нибудь само заботится о себе. В конечном счете это правильно; но когда смотришь на результаты, перестает так казаться. Смотри. Сюда идет Луис.
К нам присоединился Луис Боннимен, тоже наш однокурсник. Луис заслуженно занял двадцать четвертое место в списке выпускников. Он франко-канадец, хотя большую часть жизни провел в США. Луис фанатичный сторонник СВ и не желает слушать ни о каких сомнениях в политике СВ, хотя для всех нас эта политика не имеет никакого значения. В Академии нам вбили в голову: «На Флоте нет никакой политики». А позже инструктора перевели это нам более понятным образом: «Флот — наша родина». Мы могли сомневаться во всем, что делает Большой Сенат, — пока остаемся рядом с товарищами и выполняем приказы.
Мы стояли и глядели, как колонистов ведут в тюрьму. Потребовался целый час, чтобы завести туда две тысячи человек. Наконец ворота закрылись. Огильви отдал новый приказ, пехотинцы отстегнули штыки, потом построились колонной по восемь и пошли по дороге.
— Ну, друзья-мушкетеры, — сказал я, — пора и нам. Придется подниматься на холм, а никакого транспорта явно нет.
— А как же моя артиллерия? — спросил Дин. Я пожал плечами.
— По-видимому, что-нибудь подготовят. Во всяком случае это проблема Джона Кристиана Фалькенберга. А у нас нет других дел, кроме…
— Кроме как предупреждать дезертирство, — сказал Луис Боннимен. — И нам лучше этим заняться. Ваше оружие заряжено?
— Да оставь, Луис, — сказал Дин.
— Обратите внимание, — ответил Луис. — Заметили, как Фалькенберг построил солдат? Вспомните, что багаж еще на борту. Тебе может не нравиться Фалькенберг, Дин, но ты должен признать, что он предусмотрителен.
— Между прочим, Луис прав, — согласился я. — Фалькенберг говорил о дезертирах. Но он считает, что много их не будет.
— Вот видите, — сказал Луис. — Он никого не упускает из виду.
— Кроме нас, — сказал Дин Ноулз.
— Что ты хочешь этим сказать? — Луис перестал улыбаться и приподнял брови.
— Да ничего, — ответил Дин. — Да и что может теперь сделать Фалькенберг? Однако, парни, вы, наверно, не знаете, зачем нас позвал сюда местный командир гарнизона?
— Конечно, нет, — сказал Луис.
— А ты как узнал? — спросил я.
— Очень просто. Если хочешь узнать какую-то военную тайну, поговори с сержантами.
— И что же? — спросил Луис. Дин улыбнулся.
— Пошли, мы отстаем. Похоже, нам придется пройти по всему холму. Никакого транспорта для офицеров. Позор.
— Будь прокляты твои глаза, Дин! — сказал я. Ноулз пожал плечами.
— Ну, комендант просил прислать целый полк и военные корабли-истребители. А вместо этого получил нас. Интересно, действительно ли ему нужен полк? Пошли, парни.
V
— Очень красочно, — сказал Луис. — Хорошо поют, верно?
— Заткнись и шагай, — ответил Дин. — Дьявольская жара. Мне жара не казалась такой уж страшной. Разумеется,
наше белье не предназначено для марш-бросков по горячим планетам. Но могло быть и хуже. Нам могли бы приказать надеть бронежилеты.
С войсками не было никаких проблем. Солдаты маршировали и пели, как настоящие регулярные, хотя половина из них была новобранцами, а остальные — постояльцами гауптвахт. И если кто-то из них думал сбежать, то ничем себя не выдавал.
— Любопытно, — сказал Луис. — Половина из них никогда не видела гауптвахту.
— Думаю, скоро увидят, — отозвался Дин. — Боже милосердный, вы только поглядите!
Он показал на ряд дешевых домов на берегу реки. Не было никаких сомнений в том, что здесь продается. Девушки, одетые соответственно жаре, сидели на подоконниках и махали проходящим солдатам.
— Мне казалось, на Арарате засилье священников, — сказал Луис Боннимен. — Что ж, мы без труда найдем множество дезертиров — по крайней мере в первую ночь.
Гавань располагалась к северу от широкой реки, которая к востоку от города превращалась в дельту. Дорога вела от гавани в глубину суши, городской утес оставался справа от нас. Прошло очень много времени, прежде чем мы повернули к городским воротам.
Здесь были устройства для обслуживания космических шаттлов, несколько речных лодок, склады, но мне показалось, что особой активности не видно. И я еще подумал: почему бы это? Насколько помню, на Арарате нет железных дорог, очень мало шоссе, а аэродромов я вообще не видел.
Пройдя с километр в глубь местности, мы резко свернули вправо, на другую дорогу, и начали подниматься на утес. По склону утеса располагался настоящий муравейник ветхих домов и переулков, потом — открытое пространство перед высокой городской стеной. У ворот в караулке обретались несколько милиционеров в неброских мундирах. Другие милиционеры патрулировали стены. За воротами находилась Гармония, очередной муравейник домов и магазинов, не очень отличающийся от того, что снаружи, но несколько лучше содержащийся.
На тридцать метров по обеим сторонам от главной дороги тянулись расчищенные полосы, за
