Фалькенберг кивнул.
— Вы почти правы. Проницательно с вашей стороны. — Губы солдата были туго сжаты, а серые глаза впились в Хамнера. — Полагаю, вы заслужили право на ответ, Гранд Сенатор Бронсон поклялся уничтожить меня по причинам, которые вам незачем знать. Если бы меня не уволили по тривиальному обвинению в техническом подчинении, я столкнулся бы с серией сфабрикованных обвинений. Таким путем я, по-крайней мере, ушел с чистым послужным списком. С чистым послужным списком и и большей горечью и злостью.
— И это все?
— Это все.
Это было праводоподобным. Так же, как и все другое, сказанное Фалькенбергом. И все же Хамнер был уверен, что Фалькенберг лжет. Нет, не прямо лжет, но и не говорит всего тоже. Хамнер чувствовал, что если бы он знал правильные вопросы, то он получил бы и правильные ответы, но вопросов не было.
«И, — подумал Хамнер, — я должен либо довериться этому человеку, либо избавиться от него, а раздражать его, сохраняя его на службе — самая глупейшая политика».
Вернулись волынщики и тамада посмотрел на Фалькенберга.
— Еще что-нибудь? — спросил Фалькенберг.
— Нет.
— Благодарю вас, — полковник кивнул младшему офицеру. Тамада взмахом руки дал добро главному волынщику. Тот поднял свой жезл и затрещали барабаны. Заиграли волынщики сперва стоя на месте, а затем маршируя вокруг стола. Офицеры заорали и помещение наполнилось массовыми криками. Собрание пошло гулять снова.
Джордж поискал глазами кого-нибудь из рекомендованных им и обнаружил, что все офицеры- прогрессисты в комнате были его собственные. Не было ни одного из брэдфордского крыла партии. Имело ли это значение?
Он поднялся и встретился взглядом с лейтенантом-прогрессистом.
— Пускай Фаркхар проводит меня, полковник, — испросил Хамнер.
— Как пожелаете.
Шум преследовал его, пока он выходил из здания и шел по лагерной улице. С плаца и лагеря за ним доносились новые звуки. Костры ярко горели в ночи.
— Ладно, Джейми, что здесь происходит? — требовательно спросил Хамнер.
— Происходит, сэр? Насколько я знаю, ничего. Если вы имеете в виду собрание, то мы праздновали окончание солдатами тренировки. Завтра они начнут отрабатывать усложненную программу.
— Может я имел в виду и собрание, — произнес Хамнер. — Ты, кажется, весьма дружен с другими офицерами?
— Да, сэр. — Хамнер заметил энтузиазм в голосе Джейми Фаркхара. Мальчик был достаточно молод, чтобы заразиться представлении об избранности военных. И Джордж испытывал к нему жалость. — Они хорошие люди.
— Да, и я полагаю, что так. А где другие? Люди мистера Брэдфорда?
— У них возникли левые проблемы, задержавшие их допоздна вне лагеря, — ответил Фаркхар. — Мистер Брэдфорд приехал к обеду и попросил, чтобы их отправили куда-то на митинг. Он проводит с ними много времени.
— Не сомневаюсь, — сказал Хамнер. — Слушай, ты был среди Десантников, Джейми. Откуда эти солдаты, каких частей КД?
— Я по-настоящему не знаю, сэр. Полковник Фалькенберг запретил нам их расспрашивать. Он говорит, что солдаты начинают здесь с чистым послужным списком.
Хамнер заметил, что тон использованный Фаркхаром, когда тот упомянул Фалькенберга больше, чем уважение. Благоговейный ужас, наверное.
— Кто-нибудь из них служил раньше с полковником?
— Я думаю, что да, сэр. Они его не любят, клянут полковника совершенно открыто. Но они боятся этого его здоровенного главстаршину. Кальвин предлагал помахаться с любыми двумя солдатами в лагере и и правила выбирают они сами. Некоторые из новичков попробовали это, но из Десантников никто не стал. Ни один.
— И ты говоришь, что полковник не популярен среди солдат?
Фаркхар на минутку задумался.
— Я бы не сказал, что он п о п у л я р е н, нет сэр.
«И все же, — подумал Хамнер, — Борис говорил, что он был популярен среди солдат». Виски гудело в голове у Джорджа. — А кто популярен?
— Майор Сэвидж, сэр. Солдаты его любят. И капитан Фаст. Его Десантники особенно уважают. Он командует строевой подготовкой.
— Ладно. Слушай, может ли эта часть драться? Есть у нас шанс, после того, как КД уйдет?
Они стояли и наблюдали лагерную жизнь в свете костров. Солдаты крепко пили, орали, пели песни и гонялись друг за другом по лагерю. Перед одной из палаток шел кулачный бой и ни один офицер не двинулся, чтобы прекратить его.
— Вы такое позволяете? — потребовал ответа Хамнер.
— Мы стараемся не вмешиваться слишком много, — ответил Фаркхар. — Полковник говорит, что
