К людям диверсанта не тянуло. Со временем он оброс густыми рыжими волосами, отвык разговаривать и вообще одичал, общаясь только с хищниками. Иногда он спускался к высокогорной точке, куда в свое время отнес люльку с ребенком. Не то чтобы любопытство одолевало, а так – какое-то странное чувство сопричастности заставляло интересоваться судьбой маленького Саида. Себастьян выбирал дни, когда ветер дул из ущелья в сторону пастбища – в такие моменты чуткие сторожевые псы не могли уловить его запах, и он подолгу сидел в кустах, наблюдая за жизнью скотоводов.
Горцы не отвергли невесть откуда свалившееся дитя. Саид рос здоровым парнем и пользовался любовью семьи наравне с законнорожденными детьми. А время шло, летело время… Вскоре маленький горец вырос в большого симпатичного мужика и привез из предгорья красавицу жену. Когда у них родился первенец, Себастьян на неделю забросил все дела и неподвижно лежал на краю плато, принюхиваясь к запахам жилья, до рези в глазах всматриваясь в старенький бинокль – старался уловить черты лица новорожденного, которого мать часто выносила погулять на свежий воздух. Цикл жизни не прервался. Вырос младенец, оставленный в живых человеком, безжалостно вырезавшим его род. Появился другой младенец… Диверсант чувствовал свою сопричастность с этой ниточкой Судьбы. Эти люди не были для него чужими… В очерствевшей дикой душе шевелились какие-то странные чувства, ранее никогда не испытанные. Что это за чувства, он понять не мог, не было рядом человека, который сумел бы объяснить двуногому хищнику, что стая не в состоянии заменить человеку семью – сердце его навсегда остается с людьми…
Руслан лежал на фуфайке, забравшись в высокий овес с тыльной стороны дачи Бабинова, посматривал на часы и лениво прогонял варианты экстренного реверсирования. Он не сомневался, что в самое ближайшее время одним из таких вариантов предстоит воспользоваться. Агент чувствовал, что на каком-то этапе своей непродолжительной деятельности в данном регионе он допустил ошибки. В установленное время сыщик Андрей не находился дома, ожидая, как было условлено, его звонка – Руслан проторчал полтора часа на окраине города у телефонной будки, безуспешно пытаясь дозвониться. Трубку никто не брал. Иван тоже в установленное время не перелез через забор. Две неурядицы подряд – это уже никак не может быть случайностью. Это значит, что противник необычайно чуток и мгновенно реагирует на малейшую попытку войти с ним в эвентуальный контакт. А спугнуть его ни в коем случае нельзя – Руслан и так уже раскопал достаточно, чтобы дать работу целой армии специалистов. Теперь в принципе остается осуществить доводку Ивана, привязать к нему круглосуточную службу наблюдения и ждать. В любом случае, как бы ни сложилась ситуация, Пульман в конечном итоге будет действовать через этого парня. Черт – где его угораздило лопухнуться? Вроде бы действовал с предельной осторожностью, слишком не высовывался…
Когда начало темнеть, с той стороны дачи заурчал мотор автомобиля. Руслан впился взглядом в небольшой промежуток между соседними дачами. Звук работающего двигателя ушелестел в направлении поселка – ничего между дачами не промелькнуло. Агент насторожился. Странно… Спустя минуту через забор перелез Иван и на получетвереньках припустил к тому месту, где его поджидал Тюленев. Агент облегченно вздохнул и слегка поругал себя за мнительность.
– Как дела? – лениво поинтересовался он, когда запыхавшийся спецназовец плюхнулся рядом с ним на фуфайку и воровато осмотрелся по сторонам.
– Три проблемы, – мрачно буркнул Иван. – Приперся «дядька» из города – говорит, решил пару деньков отдохнуть на даче. Все это время базары разводил – говорун, блин… А к «дядьке» – бесплатное приложение: два каких-то «шкафа», по-моему, по голове трахнутые. Ни слова не говорят, сидят себе на диване и пялятся в телевизор. «Дядька» сказал, что это того… ну, психи, типа. Он их вывез исследовать на досуге. Вот, блин, работенка!
– Когда это он успел? – удивился Руслан. – Я здесь сижу два часа – никто к даче не подъезжал.
– Он не два – часа три назад прикатил, – пояснил Иван. – Кстати, спрашивал, не пробовал ли кто из жителей поселка установить со мной контакт.
– Ну и? – Руслан приподнял бровь.
– Естественно, нет, – развел руками Иван. – Какие могут быть контакты?
– Очень приятно, – похвалил агент. – Однако я так понял, что у нас с тобой совсем мало времени. Ты, по-видимому, пошел в сортир и сиганул сюда, верно?
– Неверно, – ухмыльнулся Иван. – «Дядька» забрал своих жлобов, сели все на тачку и укатили в поселок к кому-то. Сказал, на часок-другой.
– К кому – не сказал? – на всякий случай поинтересовался Руслан – что-то ему не понравилось в этих вечерних вояжах.
– Не-а, – отрицательно помотал головой Иван. – А я и не интересовался…
– Ладно, давай быстро обжуем ситуацию. – Агент перешел к делу. – Итак – по основным позициям. Имеем плохого парня Пульмана, который обнаружил весьма странный и противоречивый секрет…
– Продырявил черепа всем более-менее значимым людям в области и беспредельничает тут как душа пожелает, – живо подхватил Иван. – Ага?
– Нет, черепа и область тут ни при чем, – возразил Руслан. – Это ваше, сугубо внутреннее дело, им потом займутся ваши правоохранительные органы. Главное сейчас – позволить господину Пульману добраться до секрета. Под нашим чутким руководством, естественно. Что это значит для нас с тобой?
– Ни хера себе – «внутреннее дело»! – обиделся Иван. – Ну ты даешь, агент! А может быть, как раз бумаги сумасшедшего ученого – ваше внешнее дело?! А самое главное – то, что этот рахит натворил здесь, в области?
– Вольфгаузен не был сумасшедшим, ты вчера невнимательно слушал, – поправил его Руслан. – Он был просто гений. Так по крайней мере считают выдающиеся умы Европы… Мы имеем в лице Пульмана источник страшной опасности. Этот авантюрист, как ты правильно заметил, оказался настолько умен и удачлив, что самостоятельно, без чьей-либо помощи, сумел прибрать к рукам целую область. Если он завладеет бумагами Вольфгаузена, то сумеет претворить его проект… Страшно подумать, что тогда произойдет. Это будет примерно то же, что ядерная война. С той только разницей, что межконтинентальным ракетам агрессора можно противопоставить комплекс противоракетной обороны. А этому проекту, коль скоро он осуществится, ничего противопоставить нельзя… Теперь понятно, почему нас не интересуют ваши областные неурядицы? Они мелочь, пшик по сравнению с тем, что может произойти. В этой связи я задаю вопрос: что это значит для нас с тобой? Нет, надо сформулировать несколько иначе: что мы с тобой – конкретно ты и я, значим для успешной разработки этой операции?
– Наверно, много, – нерешительно пожал плечами Иван. – Мы, наверно, основные фигуранты – так, кажется, у вас принято выражаться… Так?
– Мыслишь верно, коллега, но не совсем точно, – одобрил Руслан. – Мы с тобой – самое главное звено в этой операции. Не будет нас – всем привет. К чему, как ты полагаешь, такая прелюдия? Вместо того чтобы сразу, в лоб, выдать – так-то и так-то?
– Понятно, чтобы глупостей не наделать, – уверенно сказал Иван. И уже менее уверенно добавил – с некоторым оттенком досады: – Больно на сказочку все это смахивает! Агенты международные, судьбоносные проекты какие-то… Бред сивой кобылы, короче. У тебя есть гарантии, что этот самый проект Вольфгаузена – не липа? Вымысел охотников за секретами? Ты же сам вчера сказал – Пульман гоняется за разнообразными тайнами, независимо от их калибра и свежести. А может, это – очередная утка, на которую и он сам в числе прочих охотно клюнул? А у нас между тем есть конкретный результат: в области сидит пиздрон, которого мы можем взять за яйца прямо сейчас. И никаких проблем! Скажи, что я не прав?
– Не прав, – не задумываясь, сердито выдал Руслан. – В корне не прав. Если ты такой упертый, я тебе аллегорию нарисую, чтоб доходчивее было… Вот смотри – если у вас на территории детского санатория найдут минное поле времен Второй мировой и вызовут саперов, как они себя поведут? Скажут: «Ребята, не хер делать, кататься тут к вам! Система старая – провода от времени сгнили, мины отсырели – и потому не опасна, вы ее присыпьте землицей и ножками утрамбуйте, чтоб не мешала ходить…» Или бросят все и помчатся сломя голову эвакуировать детишек да разминировать с великой осторожностью?! Ну, скажи!
– Убедительно, – усмехнулся Иван. – И доходчиво. В общем, если все это окажется липой, получится, что десятки людей столько времени страдали фуйней и тянули пустышку… А мы с тобой, выходит, саперы?
– Ну нет, брат, – неожиданно улыбнулся Руслан. – Саперы подтянутся позднее, мы их зря не беспокоим
