это уже была «обязаловка») загоняют на организационный час в конференц-зал. Так что с людьми из третьего корпуса никто из нас не общался вообще. С соседями тоже общались только на футбольном поле, криками и тычками: поиграли – разбежались, никаких особых отношений не возникало в силу их пресловутой «кастовости», о которой я уже упоминал. Видимо, администрация это понимала, и наши ежедневные футбольные баталии никто не пресекал. Что характерно – люди из третьего корпуса в футбол не играли и спецы даже не предпринимали попыток их приглашать. Загадочные товарищи…
Наладили распорядок, потом объявили штатную структуру и задачи. Довели специфику.
Управление «Л» состоит из четырех отделов: оперативно-разыскного, НТО (научно-технического), физической защиты и обеспечения. Плюс – руководство, офицеры управления.
Представили начальника нашего отдела. Да, основная масса тех, кто живет в нашем корпусе, – это и есть оперативно-разыскной отдел. За исключением четверых доходяг среднего возраста, что компактно ютятся в двух номерах по соседству (это весь штат НТО). Начальник – Владимир Филимонович Доценко, сорок два года, служил в ОБНОНе, потом в ФСКН. Вполне симпатичный дядечка, солидный такой, увесистый, взгляд прямой, открытый, в глазах ум светится. Вроде бы не спесивый, а там дальше видно будет.
Отдел наш состоит из двух отделений: розыска и оперативного. Деление получилось неравномерным: в отделении розыска пятнадцать человек, а у нас – всего семеро. Типа того, семеро козлят. Причем «козлят» – глагол. Шутка.
Угадайте, кто у нас начальник оперативного отделения? Ну разумеется, товарищ Горбенко, лучший в мире истребитель «воров».
Интересно… Неужели наше начальство при назначении руководствовалось именно этим фактом? По деловым качествам я на новом месте проявить себя никак не успел, так что даже и не знаю…
Насчет «Л» кто-то пошутил, что это, дескать, «ликвидация». Шутника мягко поправили: ликвидация – это, конечно, дело хорошее! Возможно, некоторые элементы такого плана в нашей работе и будут присутствовать… Но в целом название взято исходя из основного направления деятельности управления.
А что это за основное направление? Оказывается – легализация.
Ничего себе новости! Оказывается, мы будем заниматься наркомафией. Но не в том плане, как это делает ФСКН, а несколько иначе.
Перед тем как перейти к задачам, в двух словах обрисую ситуацию – как нам ее представили товарищи из руководства.
Насчет наркомафии все в курсе, про колоссальный оборот наркотиков наверняка слышал каждый, какие огромные там деньги крутятся, вполне можно себе представить. Но так уж привыкли в последнее время, что основной акцент всегда делается на деньгах и обороте. Привычная формула «товар – деньги – товар», человека за ней не видно, ему вроде бы нет места в этой связке.
Между тем наркоман – потребитель вот этого самого товара, на котором мафия делает деньги, – является основанием всей этой огромной и громоздкой пирамиды. Наркозависимый человек – фундамент наркобизнеса, без него этот бизнес просто не может существовать.
Мы будем проводить эксперимент на базе Черного Яра. Если он удастся, эту практику потом запустят в масштабах России. Наша конечная задача, не вдаваясь в подробности всех промежуточных этапов, выглядит примерно так.
Небольшая городская клиника для наркозависимых. Все наркоманы состоят на учете, на каждого составляется индивидуальный график, по которому человек получает из рук медперсонала бесплатную инъекцию. В последующем с каждым будет постепенно проводиться заместительная терапия по западным методикам (но не метадоновая, сказали, что это порочная практика), одновременно в клинике будет функционировать ознакомительный центр для молодежи и подростков. За бесплатность каждый наркозависимый должен быть готов к участию в публичных мероприятиях агитационного характера и показу по телевидению. Почему наркоманы обязательно пойдут в клинику? Потому что им больше негде будет взять дозу. Дилерская сеть и оптовики в данном районе и прилегающих окрестностях будут ликвидированы.
В данном проекте преследуются две основные цели.
1) Сформировать правильное общественное мнение по употреблению наркотиков в целом и статусу наркомана в частности. То есть перевести наркомана из разряда изгоя и врага общества в положение, которое он и должен занимать, – тяжело больного человека, нуждающегося в лечении и заслуживающего жалость и презрение. И таким образом (это побочная, но, пожалуй, по значимости даже главная цель) уничтожить в глазах молодежи «крутизну» и престиж употребления наркотиков.
Судите сами. Одно дело – собраться с кучей единомышленников в подвале и «ширнуться». Это круто. Менты ловят. Тайна. Приобщение к особому кругу «избранных». Вызов обществу. Я треснулся «марочкой» (сожрал «витаминку», «поставился» и так далее), и потому я крут. Это запретно, это манит, это ставит меня в исключительное положение.
Буду ли я крут, если стану трескаться инсулином? Я крутейший диабетик, от меня вам всем приветик! Нет, пожалуй, не буду. Все прекрасно знают, что диабетики – несчастные больные люди, все им сочувствуют и говорят про себя: «Как здорово, что эта участь миновала меня, как славно, что я здоров и не должен таскать с собой инсулин». Инсулин можно купить в любом аптечном киоске, но кому он нужен, кроме больных?
Вот в таком примерно направлении эта программа и должна работать. Убрать к чертовой матери весь этот флер таинственности и крутизны, постоянно показывать по специально выделенному каналу жалких, неряшливых, трясущихся наркоманов с синяками на предплечьях, доходчиво, без зауми, объяснять, что к чему. Хочешь быть таким? Хочешь быть беспомощным, несчастным, обреченным на гниение заживо? Нет проблем. Если это твой выбор, прятаться по подвалам тебе не надо. У нас это теперь легально. Приходи, регистрируйся, мы внесем тебя в список
2) Уничтожить наркомафию. Заметили, в вышеуказанной схеме наркомафии просто нет места? Госучреждение – больной, прямой контакт без каких-либо посредников. Всю эту громоздкую пирамиду по добыче денег можно за ненадобностью выбросить на помойку.
Вот так все это выглядит. Просто, правда?
На мой взгляд, обе задачи невыполнимы.
По первому пункту: будет очень трудно приучить обывателя к мысли, что наркоман – это не подонок, добровольно травящий себя гадостью, а тяжело больной человек, заслуживающий сочувствия и презрения. Это я по себе сужу. Я, вообще, подумал, когда управленцы начали разводить бодягу насчет того, что
Вот так я, обыватель, отношусь к наркоманам. И таких, как я, – подавляющее большинство. По-другому думают только сами наркоманы, их родственники и мафиози, которые делают деньги на зависимости этих несчастных. Так что, повторюсь: сформировать правильное общественное мнение – это задачка еще та!
Что касается молодежи. Молодежь всегда тянет на запретное. Это заложено в сущности молодого человека, и это не искоренить ничем. Если что-то разрешить, все равно будут искать другое, что запрещено. Это я опять по себе сужу.
Помню, у нас в детдоме одно время был «продвинутый» зав. Курить разрешил. Курилки сделали, урны поставили. Рассуждал, видимо, так: разрешу, сладость «запретного плода» исчезнет, дети побалуются и перестанут. Неинтересно ведь, когда не запрещают, не гоняют, не ловят…
Дети и в самом деле курить стали гораздо меньше. Но стали нюхать клей. Причем со страшной силой, это было что-то наподобие эпидемии.
Вот ведь как получилось: гоняли за курево – прятались, изощрялись, это было клево и весело. Случаи употребления клея были крайне редки, потому что это вообще было что-то запредельное (уже значительно позже, общаясь с ребятами, я узнал, что теперь это стало нормой практически во всех детдомах). А разрешили курево – перешли на клей. Полагаю, если бы разрешили клей – вскорости весь детдом начал бы в массовом порядке колоться…
По второму пункту: напомню, я восемь лет опером работал. Кое-что в этом деле понимаю. Я лично знал людей, которых за «неправильное» изъятие просто убивали. Да, именно так, никаких там разборок,
