уставший...»), засветло уходят, затемно приходят, живут, в принципе, неплохо, но при этом вкалывают как ломовые лошади.
Филина разместили в лучшей комнате (гостевой) в «родительском» доме. Войдя туда, мы увидели Седьмого, который сидел за столом и смотрел какие-то зеленые картинки на экране ноутбука.
Сюрприз!
И не самый приятный, я вам скажу.
Нет, на вид товарищ вполне приличный, но мы видели его в работе. И от этой работы, признаюсь вам, у меня до сих пор, как вспомню, по коже не только мурашки, но и гораздо более серьезные бикарасы бегать начинают...
Седьмой не стал жать нам руки, только кивнул и, вопросительно посмотрев на Филина, продолжал заниматься своим делом.
Да-да, мы помним, Филин тоже не любитель рукопожатий (не знаю точно, может, это только по отношению к нам).
– А где остальные?
– В лесу.
– Эмм... У Чубов что, проблемы с размещением? Если надо, мы можем к себе...
– Не надо. Одно дело – родич приехал, даже с другом, другое – куча чужих мужиков. Тут же все на виду, сразу будет известно: в станице посторонние.
– Ну, смотри... Может, им помощь нужна?!
– И какая же это, интересно? – удивился Филин.
– Ну, не знаю... Шалашик собрать, обустроиться, пожрать приготовить...
Филин с Седьмым переглянулись и дружно заржали. Коротко, но от души. Седьмой посмотрел на меня с интересом: забавный ты парень, наверное, смешно будет с тебя кожу живьем сдирать...
– А, ну я понял: помощь не нужна, – смутился я.
– Не нужна, – кивнул Филин. – Они позаботятся о себе. Они там устроились не хуже, чем ты дома, так что не волнуйся.
– Ну, ладно, коли так...
Зеленые картинки на ноутбуке при ближайшем рассмотрении оказались спутниковыми снимками нашей станицы и прилегающих окрестностей. Филин сказал, что «карта в работе» – вот эти самые люди, которые чувствуют себя в лесу не хуже, чем я дома, как раз сейчас катаются по окрестностям и «поднимают обстановку», – и попросил уточнить некоторые особенности по этим снимкам. Картинки были довольно качественные, я быстро сориентировался и рассказал все, что их интересовало.
Федя в наших экзерцициях участия не принимал: сидел рядом и молча смотрел в окно, а Ленка откровенно скучала.
Седьмой щелкал по клавишам, гонял картинки, и я вдруг с удивлением обнаружил, что у него на правой руке не хватает трех пальцев.
Ничего себе! Он так ловко управляется с ножом – было дело, наблюдал, – что даже и не подумаешь, что нет пальцев...
Отработав со снимками, коротко обсудили перспективы.
– Будет ли какая-либо активность вообще – вопрос пока открытый, – сказал Филин. – Но это нас не волнует: мы должны быть готовы в любом случае. К вечеру наши закончат разведку, сам везде прокачусь, отработаем обстановку, потом уже конкретно поставлю задачи: кто, где и под каким углом. А пока: как себя вести. Прятаться не надо. Вся станица знает, что к Гусевым и Добросердовым приехали блудные дети. Значит, скоро будут знать и враги.
– Почему так думаешь?
– Ну, это очевидно. Если не очевидно, спроси Федю, он разжует.
Федя, услышав свое имя, встрепенулся и внезапно выпал из прострации:
– Это... Вам, наверное, придется без меня... Я завтра вечером полечу домой.
– Что за бред? – я аж опешил. – Это же самоубийство!
– Да, я знаю, но... Мне надо на похороны.
– Я полечу с тобой, – тотчас же встопорщилась Ленка. – Пусть нас обоих укокошат, чтоб тебе одному не скучно было!
– Ты мне там не нужна, – покачал головой Федя. – Так что...
– Может, я тебе вообще не нужна?
– Лен, ну что ты прям как маленькая? Если за мной там будут охотиться, одному уйти мне будет легче. А вдвоем нас точно положат.
– А почему ты решил, что похороны будут через два дня? – вмешался Филин.
– Через три. Но завтра вечером надо уже вылететь, чтоб не опоздать.
– Интересные вещи ты рассказываешь! – Филин хлопнул Седьмого по плечу. – Подскажи-ка нам: мусульманина убили сегодня ночью, тело забрал отец, на экспертизу вряд ли отдаст... когда будут хоронить?
– До исхода дня сегодня, – не задумываясь, выдал Седьмой.
Тут у нас опять получилась немая сцена: Федя словно бы окаменел и впал в транс.
Я уже говорил, Магу мы всегда воспринимали как своего парня, вне национальных и религиозных контекстов. Убитый горем Федя просто забыл, что брат наш – мусульманин. И теперь понятно, что на похороны он не успевает по-любому. Ну, разве что добрый волшебник выскочит откуда-то, рванет волосья везде, где остались – «трах-передох – масс-килл» – и в мгновение ока перенесет в Аммиачинск...
На Федю было больно смотреть: лицо его превратилось в маску скорби. Ей-богу, сейчас пойдет на задний двор и застрелится.
– Так... Ты особо не убивайся, – встрепенулся Филин, внимательно наблюдавший за рефлексиями нашего богатыря. – Из любой ситуации есть выход.
– О чем ты говоришь? – еле слышно прошептал Федя. – Какой тут может быть выход?
– Вон, поговори с ним, – Филин кивнул на Седьмого. – Он мусульманин. И вообще, соображает в этом деле: он на муллу учился, знает обычаи и все такое прочее.
– Да я понял уже. Сказано же было: до исхода дня сегодня...
– Можно попробовать решить этот вопрос, – немного подумав, заявил Седьмой. – Чтобы присутствовать на похоронах, не обязательно на них ездить.
– Это как?! – Федя весь обратился в слух и с великой надеждой уставился на Седьмого. – Это у вас...
– Это не только у нас, – прервал его Седьмой. – Это у всех. Но сначала скажите мне, как он погиб?
– А какая теперь разница?! – воскликнула Ленка. – Человека нет, все уже! Что вам еще надо?!
– Разница есть, – возразил Седьмой. – Как он погиб?
Избавляя Федю от необходимости припоминать неприятные подробности, я коротко изложил последовательность событий.
– Да, ушел достойно, – с уважением произнес Седьмой. – Если бы вы не были неверными, можно было бы назвать его шахидом. Джихад его был истинным, без единого намека на корысть...
– Да что за бред!!! – возмутилась Ленка. – Ну при чем здесь этот ваш джихад?! Как можно сравнивать Магу с какими-то моджахедами-убийцами?! Ну вы хоть думайте, что говорите!!!
– Джихад – это старание, – невозмутимо ответил Седьмой. – Это бескорыстное усердие. А вовсе не то, чем вас пичкают наши заблудшие братья по вере. Короче, в любом случае: он ушел достойно, и мы теперь можем просить об одолжении.
Седьмой сверился с часами, встал, подошел к окну и зачем-то выглянул на улицу, всматриваясь в горизонт. Я не понял, это какой-то ритуал или он просто немного не в себе?
– У вас есть связь с кем-нибудь из его родственников?
– Можем отцу позвонить, – Федя неуверенно пожал плечами. – Но вряд ли он будет с нами разговаривать – после всего этого...
– В любом случае, попробовать надо.
– Я пас, – поспешно открестилась Ленка. – Я и так была дурной вестницей, он меня теперь ненавидит больше всех на свете!
