– Два «двухсотых», – ответил Вася. – Чисто. У тебя как?
– Норма, – буркнул Петрушин. – Деда исполнили?
– Нет, – сказал Вася. – Как-то недосуг было.
– И хорошо, что не до сук, – похвалил Петрушин. – Допросим. А то у меня тут с получением инфо – туган. Берите его, тащите сюда.
Увы, дед во дворе отсутствовал. Совсем. Распахнутая настежь калитка жалобно поскрипывала. Выглянули на улицу – пусто.
– Вот пидер старый, – покачал головой Вася, закрывая калитку. – Всех на…бал. Пошли…
В доме была примерно та же картина, но без коровы и со звуковым сопровождением.
На полу, в зале, мирно покоились два трупа, подплывающие кровью. Рядом лежали обычные «АКС». В углу сидели на коленях две старухи и молодуха, все синхронно выли в голос, азартно стукая головами об пол. Молодуха вдобавок энергично рвала на себе волосы. Точнее, не на всей себе, а конкретно на голове. Да, прав был Петрушин. Знакомая картина, допрашивать такую публику – себе дороже.
Лиза деловито обрабатывала йодом длинный порез на шее Лейлы. Лейла была бледной, как многократно стиранный солдатский подворотничок, и часто дышала, гневно раздувая ноздри.
Петрушин, морщась от дамских воплей, сосал свежеизодранный кулак и с интересом рассматривал трофейный кинжал. Лицо нашего терминатора было малость иссечено осколками стекла, из порезов текла кровь, на что он совершенно не обращал внимания.
– Дед свалил, – доложил Вася. – На костыле, а шустрый такой…
– Ну и хрен с ним, – констатировал Петрушин. – Обойдемся.
– И-и-ииии!!! – выли дамы в углу. – Ии-уууу!!!
– Сусанин-герой! – Вася похлопал Лизу по плечу. – Куда ты завел нас, не видно ни зги! Идите вперед, не… мозги!
– Ну, убейте меня теперь! – покаянно согласилась Лиза. – Ну, виновата… Но кто ж знал?
– Ты как? – участливо обратился Вася к Лейле.
– Он схватил меня за грудь, – презрительно прищурившись, сообщила наша проводница. – Как будто нельзя было как-то по-другому схватить!
– Не вопрос, – джентльменски засопел Вася. – Жека?
– Да запросто. – Петрушин взял кинжал лезвием вверх и шагнул к трупам. – Щас отрежем эту поганую руку. По-моему, вот этот, справа…
– Ва-а-ааааа!!! – дружно сменили тон три дамы в углу. – Нэ трож, он сабсэм мортвий!!! Ва-а-ааааа!!!
– В смысле – «отрежем»? – удивленно вскинула брови Лейла. – Что значит – «отрежем»?
– Шутят, – успокоила Лиза. – Это у них такие веселые шутки. После боя.
– Ну, шутим так шутим, – Петрушин спрятал кинжал в «разгрузку» и объявил дамам в углу: – Мы не будем у вас обедать. Вы неправильно понимаете законы гостеприимства.
– Что это вообще было? – запоздало спохватился Вася, с грустью рассматривая останки обеда на полу (стол опрокинули в процессе общения). – Кому-то не понравилась наша прогулка по вдовы? Или так, случайно нарвались?
– Кому-то не понравилась наша прогулка, и мы случайно нарвались, – объединил тему Петрушин. – Потом разберемся, на досуге. А сейчас – валим отсюда. Дед может подмогу вызвать…
Глава 9
Рыжая Соня
Как только стало более-менее светло, мы прогрели двигатель и поехали в Челуши. Теперь было как-то без разницы – даже если заметят, что мы выезжаем из ущелья, нам уже ничего не страшно. Нет базы, нечего утаивать. Все равно сюда придется гнать машины, чтобы забрать тела для похорон.
В Челушах у нас живут два информатора. Хотя это громко сказано – информаторы, просто какая-то дальняя родня тейпа Дадашевых. Дадашев – фамилия Аюба. Довольно большой и богатый тейп, у них в Москве солидный бизнес. Аюба сначала, еще до войны, тоже взяли в Москву, но он там с ходу так накуролесил, что пришлось ему потом в горах полгода отсиживаться. Не приспособлен он для мирной жизни.
Так вот, дальняя родня, не дальняя, а люди надежные. Всегда примут по-царски и помогут, чем могут.
Приехали мы к одним, поговорили. Ничего конкретного они не сказали, только сообщили, что позавчера утром в ущелье была стрельба и взрывы. А потом, примерно в обед, через село проезжала колонна. Ехали со стороны ущелья, не таясь. Остановились на десять минут возле усадьбы главы администрации, потом отправились дальше.
Вот так, значит… А мы в это время как раз отдыхали и черт знает чем занимались.
– Я к тебе не заезжал, – предупредил Аюб главу семейства. – Что бы ни случилось – не было меня, и все. И вообще, ты меня не знаешь.
– Мог бы и не говорить, – усмехнулся глава семейства. – А то мы не знаем, чем ты занимаешься и в каких отношениях с этими стукачами!
Это он клан Бекмурзаевых имел в виду.
Поехали к другим родственникам. Там нам улыбнулась удача. Оказывается, их мальчишки, чтобы поглазеть на оккупантов, полезли на крышу. Дом находится неподалеку от усадьбы Бекмурзаевых (фамилия главы администрации), и с крыши хорошо видны подступы к их двору.
В общем, мальчишки видели, что федералы, после недолгих переговоров, передали Бекмурзаевым какого-то человека.
– Это был совсем старый дед, – сообщил допущенный в гостиную Беслан – паренек лет двенадцати. – Седой весь, с бородой…
– Дед? – Аюб аж подпрыгнул на месте. – А как ты его сумел рассмотреть?
– Он в бинокль смотрел, – пояснил глава рода – пожилой богатырь Ваха. – У нас морской бинокль есть, двенадцатикратный. Очень хороший бинокль!
– Значит, говоришь – дед? – уточнил Аюб.
– Да, дед, – подтвердил Беслан, гордый тем, что к нему на равных обращается такой прославленный абрек. – Совсем старый. Бинты у него были на голове. Раненый, наверно. Он лежал на бронетранспортере, на броне, в одеяло закутанный.
– Это был БРДМ, – поправил Ваха. – Я не видел того деда, но на улицу выходил, когда колонна проезжала. Там не было бронетранспортеров, только один БРДМ.
– А он точно живой был, не труп? – забеспокоился Аюб. – Как ты понял, что он живой?
– Он шевелился, – сказал Беслан. – Я видел. И Махмуд, собака, с ним разговаривал.
– Не смей так говорить про старших! – одернул распоясавшегося юнца глава рода. – Ты что себе позволяешь?
– Но он же предатель, – потупился Беслан. – Все село знает!
– Все равно не смей. Мал еще такие вещи говорить про старших.
– Ладно, не буду…
– Здорово! – искренне обрадовался Аюб и подмигнул мне. – Видишь, не так уж все плохо.
– И этот дед до сих пор в усадьбе Бекмурзаевых? – спросила я.
Ваха покосился на меня, с сомнением погладил бороду – не поправить ли наглую женщину, влезшую в разговор мужчин?
– Ну что, что? – бестактно поторопил его Аюб. – Не знаешь?
– Мы не следим за их усадьбой, – пожал плечами Ваха. – Но никто не видел, чтобы того деда куда-то вывозили. Наверно, он у них и лежит.
– Ну, спасибо, обрадовали. – Аюб от удовольствия потер ладони и, вспомнив что-то, обратился к Вахе: – Кстати, а ты мне никогда не говорил, что служил на флоте.
– А я и не служил, – Ваха удивился. – С чего ты взял? Я поваром в стройбате был.
– А кто служил?
– Никто не служил. С чего ты взял?
– А морской бинокль?
– А, бинокль… Ну, это еще в первую войну. Это ущелье обороняли. Одного морпеха убили, бинокль
