забрали. Так это давно было…
– Давай, звони Алдату, – сказал мне Аюб.
– Ты уверен?
Аюб на несколько секунд задумался. Алдат – связной государственного комитета обороны Маджлисуль Шура (далее – просто ГКО). Это личная связь Деда, и только он имел право ею пользоваться. Имя мы знали, потому что Дед, когда хотел что-то передать или связаться с кем-то из Большой Восьмерки (члены ГКО), называл связного – Алдат.
– Но ты же у нас преемница… И у нас просто нет другого выхода. Давай, звони.
Я взяла из кейса особую трубку Деда – массивный тяжелый телефон в контейнере из микропористой резины, открыла таблицу и набрала первый сверху номер.
– Прачечная, – сразу же ответил молодой мужской голос – по-русски.
– Мне нужен кто-то из Восьмерых, – сказала я, опустив приветствие.
– Всем нужен кто-то из Восьмерых, – голос хмыкнул и перешел на чеченский. – Ты кто?
– Мое имя тебе ничего не скажет. Но у меня экстренная ситуация. Срочно нужна связь.
– Подтвердись, – потребовал голос.
Я назвала один из восьми кодов доступа – они тоже были в заглавной части таблицы.
– Ладно, – сказал голос. – Если ты та самая, кем хочешь казаться, тебе перезвонят в течение пятнадцати минут.
Через десять минут нам перезвонили. Голос был другой, какой-то хриплый, простуженный, что ли, и гораздо более властный. Или просто так показалось.
– Это Саладин, – представился мой абонент. – Кто это?
Какое грозное имя! Один из Восьмерых, на слуху имечко. Наверняка боевая кличка. А сам – какой-нибудь Ваха из Беноя, бывший пастух. Ну ладно, Саладин так Саладин.
Я назвалась по табличному классификатору и условленным образом предъявила полномочия.
– Не понял, у вас там что стряслось? – открытым текстом удивился Саладин. – Почему Дед не звонит Самому по своему каналу?
Насчет такого канала я ничего не знала, а что стряслось, объяснила за секунду:
– Дед заболел. И… заблудился.
– Так… Это серьезно?
– Серьезнее некуда.
– Ну и где он?
– Есть непроверенная информация, – сообщила я. – Но вообще это не телефонный разговор. Даже по такому телефону.
– Ясно… Там, рядом, есть мужчина, на которого можно положиться?
– Есть.
– Надежный?
– Да, во всех отношениях.
– Дай ему трубу.
Я передала трубку Аюбу. Аюб в двух словах объяснил ситуацию и с ходу запросил санкцию на Бекмурзаевых. Хитрый лис! Самому лично на свой страх и риск связаться с таким кланом – верная смерть. А с высочайшего позволения ГКО можно попробовать. Даже если тебе и не удастся избежать кровной мести со стороны пострадавшего клана, то перед всем народом за то, что ты сделал, по большому счету ответит Большая Восьмерка. Короче, изгоем ты не будешь, можешь жить и трудиться в тех селах, где нет родственников твоих кровников. Молодец, что сказать.
Аюб положил телефон на стол, так и не получив ответа.
– Что он сказал? – поинтересовалась я.
– Перезвонит. Сказал, чтобы ждал. Видимо, советуется.
Спустя еще десять минут телефон Деда опять зазвонил. Трубку взял Аюб.
– Да… Да, мы здесь, рядом. До вечера? Да, два раза успеем! Сейчас ребята подъедут, и сходим… Да, сами справимся… Конечно, постараемся… Да я в курсе, мог бы и не говорить…
– Что он сказал? – спросила я, когда Аюб закончил разговор.
– Сказал – можно. – Аюб потянулся, с довольным видом хлопнул себя по ляжкам и достал свой телефон. – Спросил, хватит ли у нас сил. Я сказал – хватит. Он просил все сделать как можно тише и по возможности без лишней крови.
– Какой гуманный! – съязвила я. – А что сказал в конце?
– А ты откуда знаешь, что он что-то сказал в конце?
– Ты сказал – «я в курсе, мог бы и не говорить».
– Да так, ерунда, – Аюб беспечно махнул рукой и стал набирать номер. – Сказал, что если мы до захода солнца не разберемся по Деду – нам обоим отрежут головы. Я сказал, что я в курсе… Алло, Лечи? Салам, дорогой…
Да, действительно, Саладин мог бы и не предупреждать. Мы оба были в курсе, что нас ожидает, если мы в самое ближайшее время окончательно не проясним ситуацию. Только вот наш славный парень отнесся к этому с какой-то просто потрясающей легкомысленностью. То ли так уверен в себе, то ли совсем голову не жалко…
Аюб вызвал подмогу и полез на крышу, вооружившись хваленым хозяйским биноклем. Минут десять рассматривал подворье Бекмурзаевых, затем спустился и заявил:
– Нормально. Никаких проблем. Нас в этом доме кормить будут или как?
Пока накрывали, Аюб взял топор и на заднем дворе вытесал из доски пять длинных толстых клиньев. Получилось у него ловко, как у завзятого плотника.
– Зачем это? – удивилась я.
– Потом узнаешь. – Аюб положил клинья и топор в нашу машину и пошел мыть руки. – Пошли, я быка готов съесть…
Мы покушали без церемоний, я сидела с мужчинами за столом. В селе вообще с этим строго, но Аюбу, по-моему, везде все дозволено. Потом мы отдыхали, я немного подремала на женской половине, а Аюб остался поболтать с хозяином.
Что-то около трех часов пополудни прибыла подмога: еще одна «Нива» с Шапи, Лечи и Русланом. Руслан Вацуев – это один из бойцов Аюба. Хороший солдат, отличный стрелок, тупой, но преданный.
Бойцы взяли с собой оружие: гранаты и автоматы Калашникова с глушителями[22] – на Аюба тоже захватили. Аюб начертил на листке план, объяснил, как будем действовать, после чего мы сели в машины и покинули гостеприимный Вахин дом.
– Что бы ни случилось – я сегодня к тебе не заезжал, – на прощание сказал Аюб Вахе.
– Мог бы и не говорить это, – буркнул Ваха. – И так понятно. И вообще, я тебя не знаю. Какой такой Аюб? Впервые слышу…
Мы заехали в переулок, который располагался метрах в пятидесяти от усадьбы Бекмурзаевых, – ближе переулка не было. Улица была пустынна, если не считать ковылявшего вдали деда, который тащил на веревке козу.
– Гранату не потеряла? – спросил Аюб.
– Вот она, – я достала гранату, которую он дал мне ночью.
– Положи в карман, – приказал Аюб. – Пойдешь, постучишь. Выйдет кто, скажешь, срочное дело к Махмуду. Как подойдет – вытащишь, выдернешь чеку – и ты королева всего земного шара. Хочешь, заставь его плясать вокруг тебя и гавкать по-собачьи. Да, вот держи…
Он вытащил из кейса Деда второй телефон – обычный – и протянул мне его. Правильно, моим сейчас уже пользоваться нельзя, надо номер поменять.
– Перед тем как стучать, наберешь мой номер. Положишь в карман. В другой, не там, где граната.
– Не паясничай, – я немного нервничала – все-таки не чепелгаш к родственникам иду кушать. – Когда с Махмудом начну говорить, громко назову его по имени…
– Молодец, – похвалил Аюб. – На лету схватываешь. Потом, когда мы подскочим, не забудь выключить. Мало ли…
В этот момент зазвонил его мобильник.
