знаю, насколько он опасен. Он при мне, в режиме жесткого цейтнота, буквально за несколько секунд загипнотизировал одного бойца. Боец был – супер, нервы как канаты. Стоял как парализованный и глупо улыбался, глядя, как этот сэр уходит. Кстати, у него привычка была – носить с собой кейс, прикованный к руке наручником, с хромированной цепочкой. Когда его обнаружили, у него был кейс?
– Гхм… – Полковник слегка побледнел и присел на табурет рядом с Серегой. – Наручник на нем был – факт. И цепочка…
…В этом месте повествования Петрушин совершил поистине героический для него поступок. Он решительно отложил в сторону недогрызенную курицыну ногу (копченую, между прочим!), встал и громко сообщил о намерениях:
– Так погнали в Челуши! Чего сидим-то? И хер, что ночь – и по ночи проскочим!
– Думаешь, ты один такой умный? – уныло хмыкнул Иванов. – Сядь, слушай дальше…
А дальше было вот что. Серега сосредоточенно размышлял с минуту, затем спросил:
– Главе администрации, говорите, сдали?
– Да, сдали, – подтвердил полковник.
– А глава, значит, сотрудничает с режимом?
– Понятно – сотрудничает, – Иванов пожал плечами. – Если бы не сотрудничал, не обратились бы…
– Ага… – Серега зловеще хмыкнул, как-то нехорошо прищурился и выдал следующее: – Так вот, если я прав… Нет, я прав, в этом нет никаких сомнений. Но, чтобы вы были уверены в этом, запросите обстановку за последние трое суток. Если это Хасан и вы сдали его лояльному режиму главе администрации… В общем, скорее всего, этого главу уже похоронили.
– А если он жив-здоров?
– Тогда я был не прав и попрошу у вас прощения.
– Ладно, – полковник сурово взял трубку и накрутил коммутатор. – Сейчас будет тебе сводка… Барышня, дайте оперотдел!
В оперативном отделе полковник запросил сводку за последние трое суток. Там несколько удивились такой просьбе и ответили, что сводку уже подавали установленным порядком, но коль скоро все же возникла такая необходимость, то за истекшие двое пришлют с посыльным. А сводка за сегодня будет только завтра утром.
– Ну, происшествия, самые выдающиеся! – нетерпеливо поторопил Иванов. – Давайте, что у нас там?
Да ничего особенного. Несколько подрывов, восемь трупиков – «духи», три наших «двухсотых», изъятия, схроны… Да, а вот сегодня, не далее как два часа назад, поступило сообщение: в Челушах вырезан тейп главы администрации. Под корень. Вернее, даже не вырезан, а выжжен. Спалили заживо вместе с детьми…
– Е-мое… – полковник опустил трубку на рычаг, тихо икнул и затравленно посмотрел на Серегу. – Е…
– Вы по-прежнему думаете, что я не в себе? – Серега был мрачен, как ночь в Сарпинском ущелье. – Вы хоть представляете, что мы сделали? Сами, своими руками… А самое обидное – он ведь совсем рядом был! Рядом со мной, на броне лежал. Ой-е-е…
Вот такая беда. Теперь, по идее, надо было бы срочно звонить Вите… Но полковник не хочет. Стесняется.
– Лучше сразу застрелиться, – печально сказал Иванов. – За такую залепуху не то что погоны прочь и из войск – вон… А то как бы и к стенке не прислонили…
– Ну, это вы загнули, – буркнул Петрушин. – Не те времена! Может, вообще не будем представителя беспокоить и сами что-нибудь попробуем?
– Разрешите! – Лиза подняла руку, как отличница на уроке химии. Сейчас кого-нибудь сдаст.
– Что?
– Дайте ваш телефон.
– Нате, – Иванов достал подаренный представителем мобильник, протянул Лизе.
– Куда звоним? – живо поинтересовался Петрушин.
– Лейле. – Лиза достала блокнот, полистала и стала набирать номер. – Сейчас уточним по этому деду. Калиновская у нас – как?
– Нормально. Типа – мирное.
Иванов встрепенулся – с затаенной надеждой посмотрел на Лизу, потом огляделся и остановил взгляд на канистре с коньяком.
– А вам, наверно, хватит, – тактично подсказал Вася. – Куда, на хер, и так целый графин выжрали в одно рыло!
– Фильтруй, – сурово буркнул Петрушин, толкнув Васю локтем в бок.
– Да я ж, блин, из «чистых» этих… Ну, как их…
– Это все Глебыч, – виновато вздохнул Иванов. – Я не хотел…
Лиза созвонилась с Лейлой, извинилась, что беспокоит, и попросила через ее знакомого уточнить насчет Хасана Ахмедова из Калиновской. Это такой дед с бородой. Два месяца назад взяли в заложники. Лейла сказала, что перезвонит попозже.
– Надо бы еще пару сел обработать, – озабоченно заявила Лиза. – Есть некая закономерность. Интересная такая закономерность… Может, завтра прокатимся?
– В гробу я видал такие катания, – буркнул Вася. – Так кататься – надо роту на БМП за собой таскать!
– Что там за закономерность? – вяло поинтересовался Иванов.
– Нездоровая коммерческая активность, – сообщила Лиза. – Среди вдов. Из шестнадцати по списку отсутствуют шесть. Все уехали в Турцию. Якобы.
– И что?
– Пока ничего, – Лиза задумчиво покачала головой. – Но если вдруг после проверки хотя бы еще пары сел закономерность подтвердится… Тогда можно будет делать определенные выводы.
– Какие выводы?
– Не знаю, – Лиза пожала плечами и зевнула. – Но скажу вам, что перед захватом «Норд-оста» была примерно такая же ситуация. То есть массовое отсутствие вдов на местах проживания.
– Типун тебе на язык! – Иванов аж за сердце схватился. – И так все – хуже некуда. А тут ты еще задачки подбрасываешь!
– Это не я, – отказалась Лиза. – Это жизнь. Я просто так думаю: у нас есть задание по вдовам? Есть. Мало ли, что оно для галочки? Давайте отработаем добросовестно и доложим: вот такие, мол, дела. Если потом что случится, мы будем прикрыты… Так что, мне договариваться с Лейлой насчет завтра?
– Поезжайте, – махнул рукой Иванов. – И вообще, делайте что хотите…
– Хочу не ехать, – ухватился за слово Вася. – Хочу сидеть на базе…
– …и трескать сгущ, – подхватил Петрушин. – Я солидарен. В этих «мирных» селах встречаются нехорошие люди. Ладно бы по делу, а так, из-за каких-то левых подозрений…
– Струсили, – Лиза презрительно поджала губки. – Робкие вы наши! Ну и ладно. Мы с Лейлой одни поедем. Машину я водить умею.
– Кто это тут робкий?! – грозно вскинулся Вася.
Тут зазвонил телефон Иванова.
– Удивительная проворность, – удивилась Лиза, беря трубку. – Этот ее приятель что – круглосуточно на работе?
Лейла сообщила, что глава администрации Калиновской доложил: Ахмедовы в селе есть, но у них никого в заложники не брали. А Хасанов в их роду совсем нет. И вообще, в селе нет ни одного Хасана – ни с бородой, ни без. Это не самое распространенное имя в Чечне, так что не стоит удивляться.
– Что и следовало ожидать, – понуро констатировал Иванов и потянулся к канистре…
Разумеется, наши добры молодцы не позволили дамам путешествовать самостоятельно. В здешних местах это просто неприлично, аборигены поймут не так. Поэтому на следующее утро группа изучения вдовьих проблем в прежнем составе убыла на обработку еще двух «мирных» сел из списка, представленного Лейлой. Никакого усиления брать не стали, и даже Серегу оставили на «хозяйстве»
