момент даст тебе готовый ответ, уложив всю эту дрянь в пригодную к употреблению ассоциативную цепочку. Правда, такое «производство» функционирует отнюдь не в каждом черепе…
Это нормально, что он сразу не отреагировал на данное в Интернете объявление белогорских правдоискателей. Утро после кошмарного происшествия в бане, тяжкие заботы, перспектива возможной расправы, ожидаемая со стороны такого опасного и непредсказуемого старого друга, – согласитесь, тут не до эвристических всплесков! Но что характерно: вся цепочка полноценно выстроилась сразу же после жестоких побоев, полученных в номере отвязной подружки Марта. Так что грубый мужлан, подосланный старым другом, хоть и вел себя неподобающим образом, однако же нехотя сослужил добрую службу, заставив аналитическое устройство Александра Николаевича работать в нужном направлении. Трах по черепу! – и сразу все вдруг вспомнилось и встало на свои места – хотя ситуация в тот момент к размышлениям отнюдь не располагала. И зазвенела цепочка, заблестела тускловатым золотым литьем, обещая долгожданную удачу. Вот вам звенья для ознакомления – в порядке хронологии и все подряд так или иначе связанные с пресловутым Белогорском, откуда запузырили по сети пресловутое объявление:
– Как-то раз, отдыхая в ресторане у Караваева совместно со своей убойной подружкой, Март в присутствии Саши ненароком обмолвился по какому-то поводу: «…а у них в Белогорске, блин, все такие вредные…» … И пусть это было мимолетно, ненавязчиво – но это было! Как говорится, из песни слова не выкинешь…
– В 98-м году, до дефолта еще, к Марту приезжал старый друг, который в Афганистане спас ему жизнь. Для друга Март закатил гульбище неописуемое и в рабочем порядке привлек к данному мероприятию Караваева – гуляли у него в ресторане. Столь давние события Александр Николаевич помнил слабенько, но три момента после побоев злобного мужлана всплыли достаточно отчетливо: друга зовут Гриша, он из Белогорска, а в Афгане работал хирургом на эвакопункте…
– Через малое время после приезда того замечательного Гриши в Белогорске хлопнули целую кучу каких-то людишек – резонанс был на всю страну…
– Еще через какое-то время в кабачке на Ленгорах взорвали Чернова – ближайшего соратника и компаньона Марта. А когда Александр Николаевич с некоторым опозданием спохватился и позвонил старому другу выразить соболезнование, выяснилось, что друг укатил куда-то в командировку и будет не раньше чем через неделю. За ту неделю в пресловутом Белогорске опять хлопнули кучку людишек, в числе коих на этот раз оказался тот самый банкир Пручаев – опять был резонанс федерального масштаба…
– Несколько позже Март наведался в «У Жоры» с лоховатым рыжим Рексом, совместно с Александром Николаевичем тяжко гуляли в отдельном кабинете, и, будучи серьезно пьяным, старый друг поведал сквозь слезы: мы ее потеряли! Ту самую убойную подружку со странным именем – Ли. Но тела нет – и пока не найду, буду сомневаться, что она окончательно покинула нас… И такая неподдельная скорбь была в нетрезвом взоре Марта – Александр Николаевич даже невольно содрогнулся от сочувствия…
К концу вторых суток пребывания в Белогорске Караваев всесторонне изучил окрестности, подсобрал, насколько возможно, информацию об охотниках за секретами и в деталях продумал план предстоящей встречи, взяв за основу тот факт, что его потенциальные контрагенты могут оказаться негодяями, садистами и вообще отморозками. То есть информацию получат, а денег не дадут. Или еще хуже – запрут в подвал, будут пытать, а потом пристрелят, как шелудивого пса. Однако, ощущая себя в полной мере Великим Комбинатором, Александр Николаевич лиходеев не боялся, не без оснований надеялся всех их провести и был уверен, что уж на этот раз он обязательно вырвет у судьбы положенный ему приз, выдача которого до сего момента ввиду различных недоразумений откладывалась на неопределенное время.
Сомнения морально-этического плана отсутствовали. Март, конечно, старый друг, в свое время он помог Саше, но… За каким чертом, спрашивается, он два раза подряд встал у него на пути?! Иначе как форменным издевательством такое поведение назвать было нельзя, и Караваев считал себя вправе наказать зарвавшегося интригана любым удобным для себя способом.
Имелось, правда, одно небольшое сомненьице… Это касалось той самой убойной подружки Марта, которую вроде бы «потеряли» два года назад. Счастливо обнаруженная Караваевым в подмосковном доме отдыха дамочка вела себя более чем странно. Во-первых, она действительно не узнала старого знакомца Сашу! Такое нарочно не сыграешь – Караваев в подобных вещах разбирался достаточно хорошо. И манеры, манеры… куда делась лощеная светская львица, привыкшая повелевать мужиками и палить с обеих рук куда ни попадя? Создавалось такое впечатление, что красавицу пару лет держали в подвале и не давали общаться с людьми!
Впрочем, данная несуразица не путала его карт, и Александр Николаевич, слегка посомневавшись, выкинул ее из головы. Имелись заботы поважнее – нужно было тщательно подготовиться к завтрашней встрече…
…С плохо выпавшим из окна мужланом поступили некорректно. В институте, в числе прочих дисциплин, Альберт слушал курс ОБЖ, в соответствии с которым человеку, выпавшему из окна и вообще получившему какую-либо травму, необходимо было экстренно оказать помощь – если рядышком не было врача.
Сейчас врача тоже не было, но вместо того, чтобы оказать пострадавшему первую помощь, его при первой же возможности – едва общага скрылась из поля зрения – нелицеприятно вытрусили из багажника и предоставили в распоряжение Пети Бутикова, который принялся бить травмированного ногами, непечатно при этом выражаясь.
– Зачем так? – удивился Альберт. – Он что-то знает и не хочет говорить? Это что – Петя его таким образом допрашивает?
– Нет, Петя его таким образом воспитывает, – вальяжно закуривая, пояснил Олег. – Это местный сутенер – Федот. Он ни хрена не знает, а говорить, наоборот, пока что хочет. Да ты сам послушай.
– Не жить тебе, ментяра поганый!!! – хрипло рычал пинаемый ногами сутенер. – Замочу, падла! Ты в моем районе больше не появляйся! Ты покойник, падла!!!
– Нам надо ехать, – сообщил сосредоточенно сопевшему Пете Олег, покосившись на вторую «Волгу», где на заднем сиденье извивалась зафиксированная крепкими плечами спецназовцев пленница, изрыгавшая страшные проклятия самого гнусного свойства, отчетливо слышимые на улице даже через задраенные стекла. – Ты давай сломай ему по-быстрому вторую ногу – и покатили.
– Нога – что! – Петя прекратил пинать Федота и вытащил из кармана маленький перочинный ножик. – Нога срастется – через месяц опять прыгать будет, гад! Я ему лучше яички попротыкаю к е… матери. Тогда на всю жизнь – инвалид.
– И то дело, – одобрительно кивнул Олег. – Сказать терминаторам, чтобы подержали?
– Кочумай, Петро! – просипел Федот, шустро сворачиваясь калачиком и зажимая ширинку обеими руками. – Ты чо – совсем изверг? Ты ж православный, Петро, – побойся бога!!! Я те отвечаю – никто тебя тут пальцем не тронет! Никаких делов – ходи без оглядки!
– Обзовись, – деловито потребовал Петя, вычертив лезвием ножика замысловатый пируэт в воздухе. – Побожись.
– Век воли не видать! – истово вскричал сутенер. – Если спи…дел – буду сука и пидорас!
– Значит, осознал? – уточнил Петя. – Понял, что меня не совсем выперли из органов? Точнее, выперли – но не туда?
– Осознал, осознал, – с готовностью кивнул Федот. – Ой как осознал! Не прав был, погорячился…
– Ладно, живи, – разрешил Петя, пряча ножик в карман и поспешая к машине.
– А за подружку свою не беспокойся, голубчик, – счел нужным снизойти до сутенера Олег. – Мы ее допросим по одному делу и отправим обратно. К вашему кублу это дело – никаким боком…
Пока ехали до заброшенных дач, Олег быстро и доходчиво разъяснил Альберту все непонятки – шеф, капризничая, настойчиво требовал, чтобы его ввели в курс, не желал просто так сидеть сторонним наблюдателем и глазами хлопать.
Дело в том, что вчера Олег, недовольный безрезультативной оперативной деятельностью «бывших», уточнил задачу. Три дня «бывшие» любыми доступными способами «трясли» «низы» на предмет добычи информации по печальным событиям двухлетней давности – а теперь им предлагалось, не прекращая прежней деятельности, помимо всего прочего, еще и напрячь мозги. То есть вспомнить и проанализировать все странности, нестыковки и отклонения, с которыми так или иначе сотрудникам пришлось сталкиваться в своей работе именно в тот период двухлетней давности, плюс-минус два месяца (а в тот период все они еще
