обывателя: он встретился с каждым предводителем по отдельности и без обиняков спросил, где же растет тот дуб, с которого они оба в одночасье рухнули. Предводители ответили по-разному, но вполне программно:
а) иноземцев развелось – русскому пройти негде, насилие, экспансия, оккупация, надо давить гадов и сражаться за каждую пядь родной земли;
б) «коричневой плесени» развелось – нормальному человеку пройти негде, позорят нацию, роняют престиж страны, глумятся над исторической памятью предков, надо давить гадов и выжигать каленым железом саму идею из неокрепших юных умов, чтоб никому и в голову не пришло, что можно этим заниматься вообще.
Кто чего ответил – догадайтесь сами, но по-человечески объясняться предводители не пожелали: несмотря на хорошее отношение к Андрею, оба вполне протокольно метали очами молнии, фанатично стекленели взором и бросались лозунгами. Так он от них ничего и не добился.
Паритетно обозвав приятелей дабл-йопами, Андрей недолго попереживал, а потом решил пойти на военную хитрость: приставил к каждому вождю по паре своих человечков, чтобы проследили, чем эти охламоны занимаются и откуда вообще растут ноги этой во всех отношениях неожиданной политической конфронтации.
– Понимаете… Очень странно все это. У нас в районе тема «фашиков» никогда не была модной. Никто не велся на это. Ну и, как следствие, «антифа» – тоже: если нет раздражителя, то и нет раздражения. А тут вдруг – раз! Получите дубль два. И что примечательно – буквально накануне закрытия «Легиона». Кстати: у нас в районе довольно много народу было в «Легионе». А теперь сиди и морщи лицо: откуда вообще оно все взялось…
Ну вот, собственно, и вся история.
Очень скоро соглядатаи Андрея выяснили, что в полдень по понедельникам оба вождя ходят вот в эту сауну, напротив которой мы сейчас сидим. А это, согласитесь, уже не просто странно, а конкретно отдает провокаторско-заказным душком.
Задача наша кажется Андрею простой и для нас вполне обыденной. Мы наносим визит вежливости совместно парящимся вождям противоборствующих группировок, ласково просим рассказать, почему они так странно себя ведут, и снимаем все это на камеру.
Сам Андрей не стал заниматься этим по вполне объяснимым причинам. У него в команде никто не умеет допрашивать людей. Задачи, знаете ли, совсем другие. Да и люди эти ему не чужие. Так что можете себе представить, как это будет неловко, когда Андрей неумело и кроваво измордует своих приятелей, а они – вот ведь незадача! – не скажут ему ничего путного. Вот это будет косячок.
В общем, все понятно, работа вроде бы для нас несложная (на взгляд Андрея). Но тут есть один нюанс. Андрей в курсе, что в рамках «Русского Проекта» мы работаем не сами по себе, а за нами стоят люди. Те самые люди, которые – напомню – подняли почти с нуля бренд «Русского Трибунала» и в свое время неудачно пытались приручить Андрея и его команду. Но собственно кухню всех акций «Проекта» Андрей не знает и, очевидно, полагает, что мы вполне владеем технологией доведения клиентов до логического завершения, когда они покаянно «колются» на камеру, а потом охотно пускают себе пулю в голову. Иначе, думаю, он не стал бы обращаться к нам с такой просьбой.
Я очень надеюсь, что приятели Андрея отнюдь не орки и регулярно посещают Сеть. Что они смотрели все наши ролики и прекрасно знают, кто мы такие. И что нашей харизмы будет достаточно, чтоб они с ходу прониклись и нам не пришлось бы применять упомянутую выше технологию. Ибо я никогда не пытал людей и не знаю, сумею ли это сделать сейчас.
Нет, я видел, присутствовал, ощущал каждой клеточкой организма, впитывал… Но это так страшно и муторно, что даже смотреть нельзя без содрогания. А уж самому творить такие вещи – увольте…
Без семи полдень прибыл первый объект: высокий худощавый парнишка в длинном черном пальто и дорогой меховой шапке. Вышел из такси, с минуту погулял возле «Спорттоваров», озирая окрестности, затем решительным шагом направился к сауне. Коротко переговорил по домофону, дверь тотчас же растворилась, он вошел.
– Олег Палашевский, – отрекомендовал Андрей. – Погоняло – Палаш. Наш главный районный фашист.
– Что-то непохож на «фашика», – высказался Борман.
– Да ясно что непохож, – согласился Андрей. – Какой из него фашист… Личико рассмотрели?
– Ну, так, в общих чертах…
– Сейчас сделаем. – Ленка, снимавшая прохождение объекта, скинула запись на ноутбук, сделала раскадровку и показала нам лицо. – Вот он, красавчик, любуйтесь.
Полюбовались, запомнили. Нормальное такое лицо, вполне интеллигентное и доброе. И чего, спрашивается, парня в «коричневое» понесло?
Без минуты двенадцать внезапно появился второй.
Выбежал откуда-то из-за угла – собственно момент появления мы прозевали, так что и не поняли толком, откуда именно – плотный низенький крепыш в ярком спортивном костюме, резво проскакал мимо «Спорттоваров», нырнул в переулок и несколько секунд тревожно осматривался, изображая бег на месте. Убедившись, что на его прибытие никто не обратил внимания, объект взбежал на крыльцо сауны, несколько раз нетерпеливо надавил кнопку звонка и юркнул в растворившуюся дверь.
Одним словом – «просвистел».
– А вот это – Серега Мухин, – представил Андрей. – Резкий, как три диареи зараз.
– Антифа, погоняло Муха, – подсказал я.
– Не угадал, – усмехнулся Андрей. – Антифа – да, но погоняло – Нюрнберг.
– Эх ты, как замысловато, – покачал головой Федя. – А соратники выговаривают такое мудреное псевдо?
– Насчет этого не знаю, – пожал плечами Андрей. – Я к ним на собрания не хожу, так что не в курсе, кто там чего выговаривает… Но звать лучше именно его.
– Почему?
– Потому что Олежка, в смысле Палаш, – камрад продуманный и осторожный. Вот прикиньте: прибегает пацан и зовет кого-то из них. А у них там, типа, тайная встреча. То есть это такое отклонение едва ли не на грани провала. Так вот, когда позвонят и позовут – они оба некоторое время будут в шоке – нежданчик! Но Палаш сразу начнет гонять себе: что за дела такие? А этот весь из себя реактивный, так что сразу «подорвется» и выскочит, не думая.
– А если не выскочит?
– Ну что ж… Тогда придется отвалить, затаиться и ждать, когда сами выйдут. Не будут же они там вечно сидеть. Но вообще должен выйти – я его знаю, он импульсивный, сначала делает, потом думает.
– Ладно, будем звать его. Надо будет только потренироваться «Нюрнберг» быстро выговаривать.
Посмотрели на ноутбуке и это личико. Хотя ребята совсем разные – не перепутаешь – это на тот случай, если в бане будет кто-то посторонний, чтоб не возникло вопросов при идентификации.
– Все, можно работать? – уточнил Федя.
– Ну да, все в сборе, так что можно. Определились, кто будет звать?
– Рома, – решил Федя.
Да, это правильный выбор. У Бормана слишком красноречивый взгляд и все намерения буквально написаны на лице. Если там нормальные камеры, может получиться нехорошо. Рома, конечно, тоже не лицедей, но эмоциями управлять умеет и при необходимости запросто может состроить ангельское личико.
– Рома, скажи «Нюрнберга позови» десять раз, – скомандовал Федя.
Рома сказал. Получилось скверно – если произносить быстро, выходит натуральное заикание.
– Говори без «Н», – посоветовал Андрей.
Так получилось лучше. Добившись внятного звучания и кратко проинструктировав Рому, пошли работать.
Нарезать круги вокруг «Спорттоваров» не стали, сразу разделились по элементам боевого расчета и двинули к сауне.
Федя с Борманом свернули в переулок, Рома, подражая «боссу», бодро взбежал на крыльцо, а мы с
