запомнить пару десятков одиннадцатизначных номеров и стодвадцатибуквенную шифровальную таблицу, и вы поймете, о чем идет речь. Террористы ведь тоже люди, и отнюдь не всегда с феноменальной памятью. А таблицу и номера, между прочим, чуть ли не еженедельно приходится менять. Вот и запомни всю эту ахинею.
Следует пояснить, почему наши вояки повели себя так несолидно. Тем, кто читает серию с самого начала, со всей ответственностью заявляем сразу: нет, вовсе не из-за особого подхода спецпредставителя Вити, у которого с его бывшими коллегами (чекистами то бишь) соцсоревнование по принципу «кто кого переплюнет».
Тут все дело в сложности межведомственных отношений и специфике работы уважаемых потомков железного Феликса. У нас, увы, многие имеют представление об организации ОРД (оперативно-розыскной деятельности) по фильмам. А там обычно бывает так.
– Кадр первый. Лихой майор с проникновенным лицом Александра Балуева смотрит только что обнаруженную кассету, глубокомысленно ухмыляется и обещает в панораму: «ну все, говнюк, ты мой!»
– Кадр второй. На всех подряд постах стоят суровые милиционеры и товарищи в штатском с размноженными ориентировками. Товарищи солидно переговариваются по рации, наперебой передавая друг другу удивительно точные подробности из личной жизни искомого объекта.
– Кадр третий. Искомый объект на чем-то медленно едет или где-то там быстро ползет. Взгляд затравленный, лицо изможденное, дышит надрывно – понимает, гад, что часы его сочтены! Вдали слышится лай служебных собак и стрекотанье патрульных вертолетов…
В реальности все немного не так. Суровые чекисты во главу угла ставят конфиденциальность, работают в режиме жуткой секретности и руководствуются принципом: «минимум информации навынос». Все окутано густым покровом государственной тайны. В лучшем случае пройдет довольно много времени, прежде чем эти ребята сочтут нужным поделиться доступной им информацией с соседними ведомствами. А в норме будут делать все сами, и никто ничего вообще не узнает. Потом, спустя полгода, в СМИ просочится скудная информация: товарищ Патрушев сообщил, что на границе Дагестана и Чечни убит некий старик Хоттабыч. Операция готовилась семь лет и, наконец, завершилась успехом… При этом, разумеется, скромно умалчивается, что старика того совершенно случайно шлепнули двое дагестанских милиционеров, которые просто шли с поста в село – за свежим лавашом.
В нашем случае никто даже и не сомневался, что чекисты будут работать в свойственной им манере. А между тем, где-то на сопредельной с Чечней территории осталась неразряженная «бомба» – вторая смертница из инкубатора Аль-Джабира. Благодаря деятельности нашей команды и своевременно поднятому шуму смертницу сейчас припрячут – девочки «от араба», вообще, дорогой товар, чтобы применять его в такой нездоровой обстановке, когда вокруг бушуют всякие «Вихри» и тому подобное. Но пройдет три дня, может быть, неделя, и…
В общем, нужно действовать как можно быстрее и с максимальной эффективностью использовать эти несколько дней до наступления затишья. То есть совершенно вразрез с продуманной до мелочей конфиденциальностью чекистов.
А кто сказал, что команде вообще нужно действовать? Разве это не прерогатива все тех же чекистов? А вот! Ну-ка, вспомните, кто у нас был инициатором всего этого безобразия? Не полковник ли Иванов, который на служебной машине спецпредставителя решил прокатиться на Моздокский рынок? А кто «не допас» до упора первую смертницу и не смог взять живьем такого презентабельного и курчавого куратора? Куратор был – загляденье. Из первых рук, что называется, может быть, лепший кореш самого Абу. Это же уму непостижимо, сколько с него можно было снять «инфо» в случае поимки!
Вот поэтому и «покрысятничали» немного на месте происшествия. Извините за скверные манеры – увы, у нас всегда все происходит именно таким образом…
С блокнотом получилось нормально. Серега, разобравшись в записях, передал номера, позывные и шифровальную таблицу своему шефу, полковнику Лаптеву. Уже через полчаса отделение РЭБ (радиоэлектронной борьбы) подсело на эти номера и начало активное прослушивание (естественно, несанкционированное). Глядишь, какая-то польза будет: пока поймут, что к чему, может быть, сболтнут что-то лишнее. От чекистов разведчики, разумеется, таких милостей ни в жизнь не дождались бы – ввиду старой межведомственной конкуренции.
С кассетой все вышло не так гладко. Была на той кассете натуральная порнуха – перед Лизой неудобно. Два фрагмента по три минуты, жестокое изнасилование в извращенной форме. Судя по всему, все это безобразие переписали с других кассет, на которых было заснято полное действо. Оба фрагмента начинались неожиданно, отображая самый разгар буйства мужской плоти и девичьих страданий. Насильников оператор старался не цеплять, фокус сосредоточения – на жертве. Несколько крепких рук, удерживающих рвущееся на волю девичье тело, искаженное гримасой жуткой боли лицо – крупным планом, душераздирающий стон на фоне страстных вскриков самца, попавшего в кадр лишь наполовину – снизу… И вкрадчивый голос за кадром:
– Вот так развлекаются некоторые чеченские девушки. Посмотрите, как это делает Халида Бабаева из Курчалоя. Первая брачная ночь, а такое вытворяет…
Комментарий на русском, практически без акцента.
Во втором фрагменте все было примерно то же самое, плюс возбужденная перебранка на арабском: кто-то командирским голосом требовал, чтобы крепче держали и ниже голову нагнули (Серега переводил) – жертва сильно сопротивлялась. Да, девушка была другая, представлена как Земфира Музаева из Цоцин- Юрта. Та самая вторая шахидка, ходячая бомба, до поры припрятанная на сопредельной территории ловкими мерзавцами.
Ну вот, спасибо, назвали фамилии, и кто откуда. Можно вроде бы работать, однако…
Лицо немного подкачало. Лицо Земфиры получилось неважно, а если честно, не получилось вовсе – по крайней мере, для оперативной надобности. Отксеривать такую фотку на ориентировку просто бессмысленно. Люди с такими лицами по улице не ходят. Потому что это не лицо, а маска ужаса. Черты настолько искажены, что узнать могут разве что самые близкие родственники, знакомые с жертвой с момента рождения. Поди, опознай дивчину по этой маске.
Больше на кассете ничего не было. Безо всяких прений определились: это чистейшей воды компромат, более ни на что пленка не годна. Каждый член команды здесь не первый год, все прекрасно знакомы с особенностями менталитета горцев. Это в России данную запись можно использовать в качестве обвинительного материала против насильников, а здесь… Если показать такую кассету в родном селе девушки, ее тотчас же забьют камнями, а семья ее будет покрыта черным позором до седьмого колена. Спустя сто лет будут вспоминать: а, это те самые Музаевы? Ну-ну…
Вот так все просто, дорогие мои. Месть за убитых русскими оккупантами мужей-моджахедов здесь совершенно ни при чем, это всего лишь красивые лозунги. Несчастная молодая женщина – по сути, еще девчонка, не успевший расцвести ребенок, воспитанная с ног до головы по законам своего сурового горского менталитета, готова на все, чтобы скрыть такой неприглядный факт своей биографии и спасти от позора свой род. С нашей точки зрения, конечно, это дикость чистейшей воды. Она ведь не виновата в том, что с ней сделали, она всего лишь жертва… Но это точка зрения цивилизованного обывателя. У горцев, которых мы с кровавыми потугами пытаемся тащить за уши из их родоплеменного средневекового уклада в свой развитой капитализм, иная точка зрения по данному вопросу. Поэтому их дочери с поистине титаническим самоотречением рвут себя на наших улицах и в метро. Лучше смерть, чем позор…
Вопрос: зачем кудряш таскал с собой это безобразное порно? Маньяк, что ли?
– Это кнут, – с ходу определился умный Костя. – На всякий случай. Для преодоления синдрома «отвязывания». Девчонок изъяли из привычной среды, под влиянием новой обстановки они могут почувствовать себя людьми, начнут надеяться на какие-то чудесные странности, способные уберечь их от страшной участи… А тут на тебе, гадина, не забывай… Да, это кнут. Чтобы на последнем этапе не было сюрпризов. Человек ведь как устроен: он до последнего надеется, что все утрясется, а умирать в семнадцать лет, когда вся жизнь впереди, – это просто чудовищно…
– Спасибо, Женя, – Лиза благодарно сжала ручищу Петрушина.
– Всегда пожалуйста, коллега, – Петрушин приятно порозовел и стукнул себя подбородком в грудь. – За ваше доброе слово я их – штабелями…
Никто не спрашивал, за что спасибо. Все понимают друг друга с полуслова. В данном случае – спасибо за
